Перемена климата - Хилари Мантел

— Мне очень жаль, но я вынужден извиниться. — Ральф поморщился. — У меня днем деловая встреча в Норидже. Но знаешь, Джинни, если тебе нужно… Если я могу чем-то помочь…

Он перебирал возможности вслух, как поступал всегда; его присутствие требовалось едва ли не везде, и потому приходилось выбирать, где именно он будет нужен сильнее всего.

— Нет-нет, все в порядке, Ральф. Мы справимся. Беги, куда ты там собирался.

Джинни заставила себя улыбнуться. Долгие годы без работы предоставили ее покойному мужу избыток времени для любовных шашней на стороне, а вот Ральф не имел ни минутки свободы, и все это знали. Есть свои преимущества, подумалось ей, в замужестве за мужчиной, который помышляет лишь о работе, Боге и семье; пускай даже дети Элдредов выглядят странно, а воспитывали их, надо признать, весьма заковыристо, и пускай жена Ральфа сделалась бледной тенью себя прежней в хлопотах о муже.

Анна, жена Ральфа, надела милую черную шляпку-таблетку. Эта шляпка чрезвычайно ей шла, хотя давно вышла из моды. Держась в отдалении, Анна коротко кивнула Джинни, здороваясь и выражая соболезнования. Это был типичный кивок Анны Элдред — дескать, я ни во что не вмешиваюсь. Джинни кивнула в ответ, а потом Ральф подхватил жену под руку и повлек ее быстрым шагом к припаркованному на стоянке автомобилю.

Джинни смотрела им вслед.

— Какие мысли лезут в голову, — проговорила она. — Браки все одинаковые или чем-то отличаются?

Эмма пожала плечами, забыв, что на ней пальто и никто этого движения не заметит.

— Не меня надо спрашивать, Джинни.

В машине Ральф сказал:

— Это неправильно, понимаешь? Так не должно быть. Некрасиво получилось с Эммой. Она узнала почти случайно. Только уже когда все случилось.

— Насколько я понимаю, он умер быстро, — ответила Анна.

— Ну да, но решать, кому сказать первому…

— По-твоему, Джинни должна была позвонить ей прямо из больницы? Из палаты интенсивной терапии? Мол, забегай, дорогая, — так, что ли?

— Ее попытались лишить права узнать, вот что меня грызет. Это не по-человечески. Джинни досталось все сочувствие, все внимание. Я не говорю, что она не заслужила, вовсе нет. Просто бедняжка Эмма не получила ничего, не услышала ни единого доброго словечка. Разве что все на нее пялились.

— Понятно. Выходит, раз Эмма у нас maitresse en titre[2], ей следовало устроить собственное шоу? — Анна вздохнула. — Не сомневаюсь, Феликс оставил ей в наследство кучку бриллиантов и шато на старость.

Грузовой фургон перед машиной Элдредов затормозил и остановился, усугубив и без того плотный затор. Явно привезли какой-то материал для ремонта церкви. Двое грузчиков вышли из кабины и принялись отвязывать лестницу с крыши. Менее сдержанный водитель с таким плотным расписанием дел, как у Ральфа, наверняка бы разозлился. Но Ральф лишь забарабанил пальцами по рулевому колесу, не выказывая иных признаков нетерпения. Поблизости находилась школа, и с игровой площадки доносились детские голоса — ветер разносил гомон детворы, точно крики чаек.

Машина впереди наконец тронулась, ее водитель вскинул руку и помахал, не разжимая пальцев. Фургон чуть отъехал в сторону, и Ральф смог вывести автомобиль на дорогу. Анна смотрела, как школьники бегают, скачут и прыгают за забором; ребята выглядели стремительными пулями в своих школьных костюмах, с лицами под капюшонами.

Дорога домой уводила прочь от моря, по узким проселкам среди ферм и обширных плоских полей, где отдыхали тракторы. Ральф притормозил, пропуская утиный выводок, которому вздумалось перейти дорогу по пути от птичника в неведомые дали.

— Я тебе вот что скажу, — произнес он, не поворачивая головы. — Самое паскудное то, что Эмма не получила ровным счетом ничего. Ноль без палочки. Она отдала Феликсу двадцать лет своей жизни, а осталась ни с чем.

— Ты преувеличиваешь, — возразила Анна. — И вообще, к чему вся это мелодрама? Отдала двадцать лет жизни…

— Кто бы мне объяснил, как женщины умудряются сохранять хладнокровие в таких ситуациях? — проговорил Ральф. — Или все дело в желании соблюсти приличия? Почему вы думаете, что обязаны так себя вести? Я слышал, как Джинни рассуждала о страховке. О страховке, черт меня подери!

— Я всего лишь хотела сказать, что Эмма вела жизнь, которая ее устраивала. У нее было все, чего она хотела. А именно, чужой мужчина. Не Феликс ею пользовался, а она им, если уж на то пошло. Она могла бы выйти замуж, если бы захотела. И тогда ей не пришлось бы зависеть от Феликса…

— Выйти замуж? Правда, что ли? — Ральф отвернулся от дороги.

— Осторожно!

Со сноровкой, порожденной опытом, он вдавил в пол педаль тормоза. Фермерский грузовик, чей тупорылый хвост высунулся с прилегающего проселка, остановился, пропуская легковушку.

— Извини. — Ральф снова уставился вперед. — О чем мы говорили? Ах да! Значит, она могла выйти замуж?

— Ральф, дорогой, ты пойми, я не имею в виду никого конкретного, честное слово… Просто если бы она хотела семейной жизни, если бы такова была ее цель, она вышла бы замуж, поверь. Но замужество подразумевает некие обязанности и навыки. Надо учиться хотя бы яйца варить. А это Эмме совершенно неинтересно.

— Что-то я не наблюдал вереницу женихов у ее двери. — Ральф медленно тронулся и аккуратно провел машину мимо фермерского грузовика, который, похоже, застрял. — Эмма ведь не красотка, сама знаешь.

— Феликсу она нравилась.

— Феликс был человеком привычки.

— Как и большинство мужчин.

Ральф не ответил. Он горячо любил свою сестру, и никто не заподозрил бы его в жестокости к ней. Милая Эмма, такая добрая, умная — и одинокая. Почему-то сразу приходила в голову грустная картина — женщина на берегу реки, а мимо проплывает сверкающий огнями корабль, на котором в разгаре вечеринка… Все разговоры о том, что она манипулировала Феликсом, дергала за веревочки, была кукловодом, лично ему казались лишенными всяких оснований. С другой стороны, подумал Ральф, ему ли судить? Что он знает об их отношениях?

Поездка заняла полчаса — по проселкам и проулкам, мимо покосившихся строений из красного кирпича и обветшалых коттеджей, все достояние хозяев которых словно сводилось к наличию почтового ящика; мимо полей, привольно раскинувшихся под бескрайним серым небом. У ворот дома Ральф резко затормозил, и Анну бросило вперед. Одной рукой она уперлась в панель, а другой схватилась за шляпку.

— Ничего, если я высажу тебя тут? Я опаздываю.

Она отстегнула ремень безопасности. Ральф повернулся к жене.

— Эти люди на похоронах… Все эти приятели и партнеры Феликса… Как думаешь, многие из них знали о его связи с Эммой?