Как стать героем - Вячеслав Козырев

Бледный Хряк помчался в потайную каморку, схватил шар и забормотал заклинания, пытаясь разглядеть своего врага, но изображение получилось размытым, словно в тумане; только один раз отчетливо мелькнул пригорок, заросший вековыми елями, да рука с простеньким серебряным колечком.

Немедленно по всем окрестным лесам были разосланы надежные люди с приказом: убивать всякого, у кого обнаружится такая примета — колечко.

Очнулся Санька от яркого солнечного света. Голову ломило со страшной силой. Какие-то выжившие из ума невидимые кузнецы долбили своими молотками прямо по мозгам. Шея совершенно одеревенела и не поворачивалась.

«Черт, это ж надо было так садануться. Запросто можно получить сотрясение мозга, — вяло размышлял Санька и вдруг спохватился, вспомнив, куда он направлялся. — А поезд?! Если опоздаю, тогда еще сутки на вокзале торчать придется».

Он хотел вскочить, но сразу же отказался от этой затеи. Звон молоточков в голове немедленно перешел в набат.

«Спокойно. Торопиться не надо. Полежу еще чуток, а затем опять попробую встать. Медленно, медленно. Главное — не делать резких движений».

В это время послышался шум приближающихся шагов.

— Гляди, еще один лежит, — раздался хриплый бас. — Рук не видать, значит, к нему спускаться надо. Ну и работенку нам подогнал хозяин.

— Чудно одет. Может, купец заморский, — ответил молодой голос.

— Откуда здесь купцы возьмутся. Их сюда калачом не заманишь. Место это нечистое. Вон в соседней деревне, говорят, ведьма на метле летала.

— Да. Совсем это бесовское отродье распоясалось. Лезут и лезут. Не иначе, кто-то порчу наводит. Еще ж недавно вся эта гадость днем и носа не смела высунуть, а теперь только и слышишь: там упырь, там вурдалак. Да что тут много говорить; я и сам третьего дня мимо кладбища шел. Уже темнело. Ночью-то упаси господи среди могилок разгуливать. А пока солнышко не скрылось, еще можно проскочить. Ну, естественно, принял на грудь ковшик «святой водицы». Иду. Уже больше половины дороги прошел и как обухом по голове — впереди крест закачался. Представляешь? Я сразу понял: покойничек на волю выбраться решил…

Санька, слушая их, начал тихо злиться: «Ну народ; вместо того чтобы человеку помочь, встанут и лясы точат: если бы да кабы, кто да чего. Можно подумать, никакого другого дела у них нет».

— А этот, он точно мертвяк? — опасливо спросил молодой. — Мы в яму залезем примету смотреть, а он хвать за горло.

— Счас проверим. Пикой ткнем, и сразу станет ясно: ежели он мертвый, то ему все нипочем, а ежели еще живой, то станет самый что ни на есть мертвый.

Услышав такое предложение, Санька окончательно обиделся. «Ага, размечтались. Эту теорию мы уже проходили». Он медленно, морщась от боли, разлепил веки, и тут глаза его сами широко открылись. Перед ним стояли будто сошедшие с картины Васнецова два древнерусских воина.

— Гляди-ка, глазами лупает, — отшатнулся молодой.

— Вижу, — мрачно ответил хрипатый. — Значит, живой. Вот еще морока на нашу голову.

— Эй, спилберги. Вы что, кино снимаете? — неуверенно поинтересовался Санька, лихорадочно пытаясь припомнить, не появлялись ли в поселке киношники.

— Чудно говорит, не по-нашему. Точно лазутчик. Я сразу понял. Это о нем хозяин говорил. — И старший вытащил из-за голенища сапога широкий нож.

Санька похолодел. Ему хотелось крикнуть, что никакой он не лазутчик, а наоборот, свой, истинно новгородский, однако голос куда-то пропал, и все могло бы закончиться очень печально, не раздайся из-за кустов пронзительный вопль:

— Держи подлеца!

Мимо, вереща, пронесся какой-то растрепанный мужичонка. Стражники ринулись за ним.

Покажи Санька свой прыжок на Олимпийских играх, то наверняка занял бы первое место, а его рекорд никогда бы не был побит. Из положения лежа одним рывком он вылетел из метровой ямы и кубарем ссыпался вниз по склону, в противоположную от погони сторону.

С полчаса он, как лось, напролом ломился по лесу. Наконец, когда дыхание совершенно затерялось где-то позади, остановился и рухнул на землю. Полежав немного, уселся на поваленное дерево и задумался. С ним произошло нечто такое, в чем требовалось незамедлительно разобраться. Но бедная головушка думать напрочь отказалась, вдобавок разболелась рука. Санька разжал пальцы и увидел на своей ладони то самое найденное в яме серебряное колечко. Он пожал плечами, машинально надел колечко на палец и почесал в затылке. Припомнив, что умные люди чешут лоб, на всякий случай поскреб и там. Но где ни чеши, толку не прибавится, и как ни прикидывай, а кругом получается полнейшая ерунда.

Может быть, он попал на съемки очередного исторического фильма? Очень хотелось в это верить, но уж слишком серьезными оказались дядьки, да и никаких таких режиссеров, съемок и массовок поблизости видно не было. И вообще, откуда взялся этот лес?

И здесь напрашивалась вторая версия, совершенно нелепая на первый взгляд, — перемещение во времени. Правда, в прошлое еще никто и никогда не путешествовал, и это был факт; научный. Однако, с другой стороны, фактом было и то, что он тут…

В голове снова зазвенело. Иногда чем больше думаешь — тем меньше понимаешь. Пожалуй, тяжелейший труд — шевелить мозгами, лучше отложить на потом.

Где-то рядом зашуршало. В просвете между деревьями мелькнула человеческая фигура. Из кустов, низко пригибаясь и озираясь по сторонам, вылез тщедушного вида мужичок с большой сучковатой палкой в руке.

«Так, прячется. Значит, кричать и звать на помощь не будет, — подумал Санька. — Вот у него-то я сейчас и узнаю, куда это я попал. Или влип».

Он встал и шагнул вперед. Мужик, не ожидавший такого явления, побелел, пискнул и, высоко подпрыгнув в воздухе, хотел задать стрекача, но споткнулся о подставленную ногу и растянулся на земле.

— Спокойно, без паники. Нужна информация.

— Чё?

— Ничё. Отвечаешь на пару вопросов, и мы с тобой разбегаемся. Ясно? Кстати, тебя как звать?

— Федя.

— Постой, постой. Это за тобой недавно гонялись? Да не трясись ты, как овечий хвост, не выдам.

— За мной. Я в соседней деревне про Хряка песенку спел. Тот на меня озлился и всем объявил, что во мне бес сидит и лечить меня нужно. Знаю я его лечение. В срубе запрет, да и подпалит. Только одни угольки останутся. А они разговаривать да оправдываться не умеют.

— Певец, что ли?

— Скоморох. По деревням хожу. Песни пою, пляшу. Честной народ веселю. За это где поесть дадут, где переночевать пустят.

— Ясненько, едем дальше. Что за ненормальные дядьки по лесу с ножами бегают?

— Вот этого самого Хряка дворовые и есть.

— Не понял.

— А чего тут непонятного? Хряк — советник царя Берендея. Свинья хорошая, и зовут соответственно. Вот его люди и бродили туда-сюда, искали кого-то. Тут я, они за мной, я от них. Страху натерпелся, слушай…