Суши для начинающих - Мэриан Кайз

– Мне пора, – сказала она дюжине теток, последние два года работавших под ее началом. – Надо собираться.

– Конечно, конечно, – пьяненько закивали они. – Ну что ж, удачи тебе, будь счастлива, наслаждайся Ирландией, береги себя, не надрывайся на работе…

Только Лиза взялась за ручку двери, Элли проскрипела:

– Мы будем скучать по тебе.

Сухо кивнув, Лиза закрыла за собой дверь.

– Как по дырке в голове, – не запнувшись, припечатала Элли. – Вина не осталось?

Они выпили до последней капли все вино, подобрали пальцем с подноса крошки печенья, затем переглянулись и с пугающим воодушевлением воскликнули:

– Ну и?..

И побрели по Сохо обычным для пятницы корпоративным ночным разбоем из бара в бар, постепенно наливаясь текилой. Маленькая Шариф Мумтаз (помощник редактора) отстала от других, и ее довел до дома какой-то добрый человек, за которого она девять месяцев спустя и вышла замуж. Дженни Джефри (ассистент редактора по модам) угостил бутылкой шампанского некто, заявивший, что «она богиня». У Габби Хендерсон («Здоровье и красота») украли сумочку. А Элли, Бенн (вновь назначенный главный редактор) взобралась на стол в каком-то из оживленных пабов на Уордор-стрит и танцевала как безумная, пока не свалилась, заработав множественные переломы правой ступни.

Другими словами, вечер удался.

– Тед, как хорошо, ты как раз вовремя!

Эшлин настежь распахнула дверь, при этом в кои-то веки не произнеся стандартного приветствия: «А, черт, это ты, Тед?»

– Ты серьезно?

Тед с некоторой опаской заглянул в квартиру. К столь теплому приему он не привык.

– Мне надо, чтобы ты сказал, какой из пиджаков идет мне больше.

– Постараюсь, – кивнул Тед. Его узкое смуглое лицо заострилось от напряжения. – Но помни, я все-таки мужчина.

«Не совсем», – с сожалением подумала Эшлин. Какая досада, что тот, кто полгода тому назад поселился этажом выше и тут же записал Эшлин в лучшие друзья, оказался не мускулистым красавцем, при одном взгляде на которого учащается пульс. Вместо этого она получила Теда Маллинса, обычного служащего, комика-любителя, тощего и невысокого. И еще у Теда был велосипед.

– Сначала этот черный.

К пиджаку Эшлин подобрала белую парадную блузку и волшебные черные брюки с оптическим эффектом «три килограмма долой».

– А из-за чего сыр-бор? – спросил Тед, поместив себя в кресло. Он весь состоял из углов и локтей, костлявых плеч и острых коленей, точно карикатура на самого себя.

– Собеседование, на работу. Сегодня утром в полдесятого.

– Опять! Что теперь?

За прошедшие две недели Эшлин несколько раз устраивалась на работу, причем выбор ее колебался от ковбойского ранчо в Маллингаре до секретаря на телефоне в какой-то рекламной компании.

– Заместитель главного редактора в новом журнале «Колин».

– Как, настоящая работа? – Мрачное лицо Теда просветлело. – Одного не понимаю: зачем было убивать время на все те, другие? По-моему, для них ты была слишком хороша.

– У меня же низкая самооценка, – с ослепительной улыбкой напомнила Эшлин.

– У меня еще ниже, – ни в чем не желая уступать, парировал Тед. – Значит, женский журнал, – протянул он. – Если тебя возьмут, сможешь сказать этим придуркам в «Женском гнездышке», чтобы утерлись. Месть – блюдо, которое подают холодным!

С этими словами он закинул голову и разразился визгливым ухающим смехом комического злодея.

– Вообще-то месть – совсем не блюдо, – перебила Эшлин. – Это эмоция. Или еще что-нибудь. Не стоит того, чтобы брать в голову.

– Но когда они так с тобой поступили! – возмутился Тед. – Не ты же виновата, что той тетке не удалось отчистить диван!

Много лет, уже и сама забыла сколько, Эшлин проработала в «Женском гнездышке», дешевом еженедельном журнальчике. Она была литературным редактором, выпускающим редактором, курировала моду, красоту и здоровье, рукоделие, кулинарию, попутно отвечала на письма читателей и вела колонку психолога. На самом деле все это было не так уж трудно, потому что «Женское гнездышко» делалось по строгим, проверенным временем канонам.

В каждом номере – советы по рукоделию, обычно это какой-нибудь узор для вышивания – чаще всего для чехла на рулон туалетной бумаги. Затем шла кулинарная страничка с советами, как из дешевых мясных обрезков сообразить что-нибудь съедобное. Ни один выпуск не обходился без рассказика про озорного мальчугана и его ворчливую бабушку, которые были заклятыми врагами вначале и становились закадычными друзьями к концу. Потом, разумеется, переписка с читателями – неизменные жалобы свекрови на дерзкую невестку – и двухстраничная подборка забавных историй о внуках читательниц, их милых проказах и смешных словечках. На внутренней стороне обложки – какая-нибудь высокопарная ерунда, предположительно письмо священника, но на деле его всегда сочиняла Эшлин за пятнадцать минут до верстки. Заканчивалось все советами читателей, на одном из каковых Эшлин в результате и погорела.

Читательские советы присылали в журнал среднестатистические домохозяйки, желающие облегчить жизнь другим. Касались они экономии денег и разных способов сделать что-нибудь из ничего. Общая идея заключалась в том, что покупать ничего не нужно, ибо все можно смастерить из подручных материалов в домашних условиях. Главным подручным материалом выступал лимонный сок.

Зачем, например, покупать дорогой шампунь, если можно изобрести свой собственный, добавив лимонный сок в жидкость для мытья посуды! Хотите высветлить прядки? Выжмите на волосы пару лимонов и посидите на солнышке. Годик-другой. Вывести пятно клюквенного сока с бежевого дивана? Смешайте лимонный сок с уксусом – и вперед.

Вот только ничего хорошего из этого совета не вышло. Во всяком случае, пятно на диване миссис Анны О'Салливан из Уотерфорда не исчезло. Клюквенный сок проступил еще ярче, и даже пятновыводитель «Дьявол» оказался бессилен. Кроме того, сколько бы ни прыскали потом в комнате освежителем воздуха, там по-прежнему воняло уксусом. Будучи доброй католичкой, миссис О'Салливан твердо верила, что всякому воздастся по делам его, и пригрозила подать на редакцию в суд.

Салли Хили, главный редактор «Женского гнездышка», начала расследование, и Эшлин тут же созналась, что совет по выводу пятен придумала она сама. Как раз в ту неделю писем от читателей пришло слишком мало.

– Я и не думала, что кто-нибудь принимает их всерьез, – промямлила Эшлин себе в оправдание.

– Удивляюсь тебе, Эшлин, – сказала Салли. – Ты же всегда говорила мне, что воображения у тебя нет. Письмо от отца Беннетта не в счет, я знаю, ты слямзила его из «Католического вестника», а он – это я тебе говорю по секрету – вот-вот закроется.