Я - Янис - Канни Меллер

— Это моя машинка! — крикнула старушка и втиснулась за руль. Папа с девочкой испугались.

— Но мы первые подошли… — жалобно сказала девочка.

— Первые, первые… — передразнила старушка. — Зато я старше!

Она поджала ноги и уткнулась подбородком в колени. Тогда я заметила, какая она высокая. Прямо каланча в пальто. Старуха нетерпеливо ткнула в меня пальцем:

— Давай, садись побыстрее! И держись крепче!

Значит, она решила, что я буду сидеть рядом, а она вести!

Разочарование на вкус — как остатки теплого лимонада в банке из мусорной урны. Вдобавок ко всему, она стянула шляпу и бросила мне на колени. Пришлось сидеть и держать старую уродливую шляпу с гнилым птичьим пером! Старуха поджала губы и наклонилась вперед, как гонщик.

— Ты готова? — причмокнула она.

Я пожала плечами и вздохнула. Если бы не Зак и Адидас, я бы, наверное, давно сбежала. Они стояли у ограды автодрома, и я изо всех сил старалась спрятаться за старухиной спиной. Но спасения не было. Брат уставился прямо на меня. И Адидас пялился. И оба смеялись, как идиоты. В конце концов, все стали смотреть на нас.

И тогда машинки рванули вперед.

Старуха закусила губу и старательно вела машину среди остальных. Нас ловко подрезал ярко-зеленый автомобильчик: папа и дочка отомстили за то, что старуха выгнала их из машины.

— Идиоты! — взревела старуха. — А если бы все водили, как вы?

Никогда раньше я не видела, чтобы человек так веселился. Если другой автомобиль подъезжал слишком близко, она грозила кулаком, сердито перекатывая карамельку во рту. Весь Грёна Лунд глазел на нас. Глаза у Зака чуть не выкатились из орбит. Адидас вопил и скакал, как мяч. Чуть не обсмеялся, наверное.

Когда гонка закончилась, мне хотелось только одного — исчезнуть, пропасть без следа. Но для начала мне пришлось вытаскивать старуху из автомобильчика — колени застряли.

— Еще один разочек? — ныла она, и мне пришлось объяснять ей, что в таком случае придется снова встать в очередь.

— Нет, мы просто будем сидеть здесь. Все будет как надо.

Я объяснила, что тут же придут охранники и прогонят нас.

С автодрома она уходила пошатываясь. Я была ей едва по пояс, но она опиралась на меня.

А Зак с Адидасом вовсю пялились. Им, конечно же, было интересно, что я делаю. Не занялась ли уходом за престарелыми.

— Ну, как тебе? — спросила она, рухнув на скамейку.

— Ты хорошо вела! — сказала я. Что-то ведь надо было сказать.

Она кивнула и вся поникла. А потом и вовсе как будто сдулась. Голова вместе со шляпой спряталась под воротник пальто. Как черепаха, которая убрала голову в панцирь.

— Эй? — я стала ее тормошить. — Тебе нехорошо?

Голова и не думала подниматься, сумка соскользнула на землю. Я подняла ее и вспомнила, что там карамельки — может, желто-зеленая конфетка приведет ее в чувство. Достав пакетик из сумки, я заметила Адидаса, который подобрался к нашей скамейке. Знаком он показал, чтобы я кинула ему сумочку. Но я спрятала ее под пальто старушки. Тут к нам подошел парень в униформе и спросил, как у нас дела.

— Не знаю, — ответила я. — Наверное, она просто устала.

— Это твоя бабушка? — спросил парень.

— Не-а, — ответила я.

— Ну, то есть, тетушка, — исправился он, на большее его фантазии не хватило. Я достала из пакетика карамельку и попыталась отыскать старушкин рот.

— Хорошо, что у тебя есть лекарство, — сказал парень в униформе. — Принести воды?

— Да, спасибо, — сказала я.

Из старушкиного горла вырвался булькающий звук. Вскоре она открыла глаза и сонно посмотрела на меня.

— Что это за девочка? А может, ты мальчик?

Дурацкое чувство, когда люди не понимают таких простых вещей. Может быть, я должна была родиться мальчиком. А может, первым существом нового рода. Я бы не против. Но как бы не так.

— Меня зовут Янис, — сказала я. — Могу доказать, что я девчонка, но не очень-то хочется.

Она засмеялась и тут же приободрилась.

— А меня зовут Глория — я не говорила? — она пожала мою руку, как будто мы только что встретились.

Тут вернулся парень в униформе с кружкой воды.

Она выпила почти всю воду залпом.

Адидас все еще болтался рядом.

Я понимала, что он хочет сделать с сумкой. Уж точно не конфетку достать.

— Можешь идти, если хочешь! Спасибо тебе! — сказала Глория, и я заметила, что она едва не уронила сумочку. Я поправила ремешок, чтобы не падала. Казалось, старушка очень устала, рука совсем ослабла.

Адидас злобно скорчился.

— Но я же должна была чем-то помочь? — нервно спросила я.

— Ты уже помогла, не понимаешь? А я посижу пока, отдохну…

— Ну, пока, — сказала я. — И… не роняй сумку!

— Не уроню, — сказала она. — Я никогда не роняю сумку!

— Ты точно доберешься до дома?

Она нетерпеливо кивнула и махнула рукой, показывая, что мне пора идти. Я обернулась. Она сидела на скамейке.

Сумка была с ней.

Я спряталась за колонной в метро и ждала поезда, то и дело высматривая Адидаса.

В поезде было безопаснее. Я сжалась в комок и забилась в угол. В вагоне больше никого не было. Когда осталось проехать всего три станции, на сиденье напротив приземлился он. Бежать было некуда. Двери закрылись, поезд тронулся.

Он прижал мои ступни своими.

— Сюрприз?

Я пожала плечами, глядя в окно. Как будто сквозь Адидаса. Тогда он стал шарить по моим карманам и под курткой.

— Сколько у нее было?

Я извивалась, как червяк, было ужас как противно, что он трогает меня руками.

— Я у нее ничего не брала! Она добрая!

— Не ври! Ты ее обчистила! Давай сюда!

— У меня ничего нет, говорю!

Он стянул с меня куртку, но ничего не нашел. Только старую жеваную жвачку.

— Ч-черт, да ты совсем дура, — пробормотал он, бросив куртку мне в лицо. Молния больно поцарапала щеку, так что из глаз полились слезы, я не виновата.

— Разбуди, когда приедем, — прошипел Адидас.

Он уселся в углу возле окна и натянул куртку на голову. У его отца магазин спорттоваров. Он говорит, что отец и дарит ему всякие вещи. Но я не уверена. Я слышала, Адидас ворует. И куртки, и кроссовки. Но точно я не знаю.