Красивая проблема - Хельга Дюран

Но я точно знаю, что под ее сарафаном нет белья, а в ее попке спрятана анальная пробка.

Маришка знает, что я люблю, пытается угодить, поэтому жопушку готовит самым тщательным образом.

Меня это заводит вмиг. Член упирается в ширинку я нервно сглатываю, думая о том, что поступил бы сейчас, как мой братец. Задрал Маринкин сарафан и вогнал бы ей прямо в коридоре, загнув у полки с ее туфлями.

– Дэн не приедет? – спрашивает девушка, как будто знает о чем я думаю. Или по моему брату соскучилась?

– Сегодня я один с тобой справлюсь, – отвечаю я, сминая ее пухленькие губки поцелуем.

Маришка была, как всегда, на высоте! Утолив сексуальный голод, мы пошли на кухню, утолять голод пищевой. Как и любой мужик, я люблю сытно и вкусно покушать. На моей фигуре это сказывается только положительно. Физических нагрузок у меня завались, так что жирок откладываться не успевает. Презираю пузатых мужиков. Это же неуважение к самому себе. Как с пузом трахаться, если хер из-за него не видно? И дырочек сладких женских на нем соответственно тоже.

Едва я сел за стол, девчонка начала метать на него харчи. Наготовила малышка от души: первое, второе и компот. Пизцдецки приятно, когда вот так вокруг тебя женщина суетится.

Наяривая Маринкины щи, после страстного и яркого траха, я чувствовал, как растет мое обожание к этой прелестнице. Все же мужики существа неприхотливые. Поел, поспал, потрахался – вот и счастлив.

– Котик, ты будешь? – Марина протянула мне бутылку с вином и штопор, чтобы я ее открыл.

– Нет, милая, я за рулем, – вернул я открытую бутылку девушке. – Вечером у меня еще встреча кое с кем. Нужно быть с ясной головой.

– Это с кем это у тебя встреча?

Марина изогнула свою красивую бровку и выжидающе посмотрела на меня. Ревнует? Или боится, что я себе новую пассию найду?

– Со старинным приятелем. Дела у меня с ним, – успокоил я любовницу. – Принеси-ка мне мою сумку.

Я проводил взглядом Маринкину пышную задницу, туго обтянутую легким шелковым халатиком, и оторвал от запеченной утки ногу. Есть не стал, вытер руки, дожидаясь пока девушка вернётся.

Марина прекрасно знала, что будет дальше, не первый год встречаемся. Ради этого момента она и старалась. Пока я доставал свой бумажник, девушка облизывала мою шею, обнимая меня со спины. Ее руки заскользили по моей обнаженной груди и животу, и я снова почувствовал возбуждение.

Если Маринка заводилась от моего бумажника, я заводился от того, как она в него ныряет.

– Держи, солнце, – протянул я ей свой лопатник. – Возьми, сколько нужно.

Она села напротив меня, отпила вина из бокала, и только потом открыла кошелек. Вгрызаясь в жирную утиную ногу, я с удовольствием наблюдал, как вспыхнули глаза Марины при виде денежных купюр. Она ненадолго зависла, как будто прикидывала, сколько на самом деле можно выдернуть из моего бумажника. Затем запустила в него свои наманекюренные пальчики и зашуршала бумагой.

Мне было не жалко. Пусть хоть весь нал заберет. После такого-то приема. Поэтому я снова вытер руки, забрал свой кошелек и вынул еще несколько купюр, добавив к тем, во сколько оценила девушка свои хлопоты.

– Антон! – радостно воскликнула она, поднимаясь с места. – Ты меня разбалуешь!

Я только усмехнулся. Таких девушек хочется баловать бесконечно. Марина встала передо мной на колени и сжала мой член поверх боксеров.

Ах, сука! За ее минет я был готов накинуть ей еще денежек. Научил я ее, как мне нравится. До мелочей выдрессировал. Похоже я наелся, потому что весь мой интерес находился теперь на кончике Маришкиного языка.

– Обожаю твой член, – рвано выдохнула девушка, доставая его из моих боксеров.

Я отогнал от себя мысль о том, что мой бумажник она любит не меньше. Ну нельзя же быть настолько циничным?

Сейчас я ею не просто любовался, я смаковал эту картину до каждой мелочи. Ее халат распахнулся, я протянул руки вниз, накрывая ладонями большие, упругие холмики, сжимая, лаская сосочки. Маринка застонала, оттопыривая попку, и начала причмокивать ртом с двойным усердием.

Может быть трахалась она со мной и из-за денег, но сам процесс ей безусловно нравился. Я никогда не относился к Марине, как шлюхе и не считал, что она мне что-то должна, поэтому в постели я выкладывался по полной. Это приходит с возрастом, наверное. Просто вогнать женщине, чтобы кончить – удел неуверенных в себе, несостоявшихся мужиков. Дениса, например.

– Иди сюда, малыш! – тяну девчонку на себя.

Сдвигаю тарелки в сторону и усаживаю Марину на стол. Распахиваю ее халат совсем, целую в сахарные губки. Девчонка хватает меня за задницу и вжимает мои бедра между своих распахнутых ног. Мои яйца впечатываются в ее киску, я чувствую, как там мокро. Быть желанным для женщины – еще один особый кайф. То, как Маринка течет по мне, тешит мое мужское эго.

– Антош, я уже вся мокрая, – стонет девушка мне в шею, хватаясь за мою шею. – Давай, котик, хочу почувствовать тебя в себе!

Я нащупываю на столе свою сумку, в ней презервативы, быстро открываю фольгу и раскатываю латекс по члену. Ненавижу гондоны. Весь кайф портят. И ощущения, и всю романтику. Эти секунды, пока ты его натягиваешь, кажутся нескончаемыми и притупляют дурман желания.

Кладу руку между девичьих ножек, глажу ее припухшие от возбуждения и нашего недавнего траха губки. Они у Маришки нежные, гладенькие, а я все еще помню время, когда у нее там был небольшой пушок, когда ей было 18, и который заводил меня до одури.

Растягиваю немного ее влагалище пальцами. Ввожу в мокрую дырочку сначала два пальца, трахаю ее ими, затем добавляю третий. Хер у меня не маленький, не хочу, чтобы девушке было некомфортно. Не знаю, трахается ли она еще с кем-то. Я делаю это не так часто, чтобы Маринкина дырочка растянулась под мой размерчик. Девочка до сих пор узкая и тесная.

– Боже! – всхлипыват она, когда я вхожу в нее. – А-а! Еще, котик! Да! Вот так!

Я подхватываю ее ножки под коленями и начинаю долбить малышку. Девичьи грудки подпрыгивают в такт моим толчкам, щекотят мою грудь, мне хочется прикусить ее шейку, но я сдерживаюсь, чтобы не оставить на нежной коже следов. Мы оба напряженные, мокрые, целуемся, как в последний раз. Мои яйца врезаются в ее попку, шлепки наших встречающихся тел такие сочные.

Девочка кончает, выгнувшись дугой, прикусывает мое плечо, сокращаясь на моем члене.

– На колени! – даю я четкую команду, обмякшей, изможденной Маринке.

Она неуклюже сползает со стола и бесприкословно встает раком прямо на полу. Сама задирает свой халат, который все еще болтается на ней, обнажая упругую попку.

Она-то мне и нужна. Раздвигаю ее сахарные булки, любуясь уже раздроченой мною до обеда звездочкой ануса и плюю на нее.