Ева - Артуро Перес-Реверте

– Еще налить?

Он наклонил горлышко бутылки к ее бокалу. Улыбка Бриты показала, что последние тучки рассеялись. Лед растаял. Все в порядке.

– Спасибо, любимый.

В порядке-то в порядке, но Фалько уже несколько раз с ней переспал. Четыре раза, если быть точным: один в отеле «Паласио до Эшторил» и три – в ее роскошной квартире на проезде Салитре. Он не ждал какой-то ошеломительной новизны, кроме очередного, пусть недолгого обладания этим великолепным телом, которое, хоть хозяйка его и не отличалась особой изобретательностью или богатым воображением, легко, обильно и, можно сказать, отзывчиво отворяло все свои сокровенные шлюзы. И значит, речь о том, стоит ли ради двух-трех приятных часов возвращаться, подняв воротник пиджака, сунув руки в карманы, в отель на рассвете, когда дворники уже начнут поливать мостовые: Фалько не любил рисковать, ночуя в чужих квартирах. Вот, значит, какое возникает неудобство. Да и вообще перспектива – не из самых лучезарных.

– Можем пойти потанцевать, – предложила она. – В Байро-Алто. Возле Тавареса открылся новый дансинг, его очень хвалят… Играет негритянский джаз-банд.

– Что же, давай туда.

Брита снова подалась вперед. Облокотилась о стол, задержав на весу испачканную помадой сигарету. Объемистая грудь касалась скатерти – женщина была одновременно изысканна и вульгарна.

– Угадай, что у меня там… внизу.

Она многообещающе улыбалась. Фалько с учтивым любопытством рассматривал ее лиловое креповое платье от Баленсиаги. Когда они виделись в последний раз, она уже шутила насчет нижнего белья, так что ответ подразумевался сам собой.

– Черный шелк?

– Ничего. – Она понизила голос. – На мне ничего нет.

– Уточни, пожалуйста, – улыбнулся Фалько.

– Ничего – значит ничего, глупый. Совсем ничего.

– Совсем-совсем?

– Именно. Ни рубашки, ни трусиков.

– Ах-х.

Он смог убедиться в этом через час, когда они танцевали в новом джаз-клубе и он оглаживал бедра Бриты Моура. В самом деле, ничего не было между тканью платья и телом, движения которого – чувственные сообразно обстоятельствам – в должной мере вдохновили Фалько, позволив отвлечься от профессиональных тревог, занимавших его. Может быть, и в самом деле, заключил он, это неплохая идея – провести сколько-то времени в ее квартире, все расставить по местам без особых затей – как говорится, ай, здравствуй и прощай – в приятном обмене микробами. В конце концов, ночь долгая, конверт лежит в кармане, а в Саламанке, где в эту пору уже спят – святое дело национального спасения все настойчивей внедряло в среду новых испанцев нормы благопристойной умеренности, – и не ждут от него донесения раньше следующего утра. К тому же у него будет весомое алиби, если португальская полиция начнет раскапывать происшествие на Алфаме.

– Мне ужасно нравится здесь, – повторила Брита.

Заведение называлось «Бандит» и было в Лиссабоне в большой моде. Официанты усердно сновали меж столиками, разнося лед, бокалы шампанского, стаканы с виски, коктейли с невозможными названиями. Оркестр, состоявший из чернокожих американцев – или тех, кто прикидывался таковыми, – играл в глубине зала на небольшой эстраде, и взмокшая от пота толпа танцующих, где преобладали вечерние туалеты и смокинги, казалось, вот-вот захлестнет и ее; и все были бесконечно, как-то почти демонстративно чужды тому, что в нескольких сотнях километров отсюда, по другую сторону границы, жестокая война заполняет дороги беженцами, тюрьмы – несчастными, а траншеи, обочины дорог и задворки кладбищ – трупами. Со злобно-насмешливой гримасой Фалько, вдруг на мгновение вспомнив, как встречали последний перед войной новый год – сам он с подругой танцевал в гриль-руме мадридского отеля «Палас», – спросил себя: сколько тех, кто бросал тогда ленточки серпантина и чокался под звон курантов за новый, 1936-й год, уже погибли или вот-вот погибнут?

– О господи, опять… – сказала Брита. – Не оборачивайся. Здесь этот болван Мануэл Лоуриньо.

Фалько тем не менее обернулся. За столиком среди друзей сидел загорелый красавец в смокинге. Все смеялись и пили.

– А-а, это здешняя звезда, дамский любимец?

– Он самый… Вы знакомы?

– Вроде бы…

– Он играет в водное поло, время от времени упоминается в светской хронике…

– А-а. Ну так и что с того?

– Это настоящий кошмар. У нас с ним была история – совсем коротенькая, но он принял это все чересчур близко к сердцу и не оставляет меня в покое… Помимо прочего, он еще и женат.

– Я тоже, – пошутил Фалько.

Брита вонзила ноготки ему в руки.

– Врун противный! Да кому в голову взбредет связаться с таким повесой!

Они направились к своему столику. Лоуриньо заметил их и уже не сводил глаз с Бриты. Фалько вытащил из ведерка со льдом бутылку «Боллинже» и обнаружил, что она почти пуста.

– Заказать еще?

– Нет, не стоит… – Брита открыла сумочку и стала пудриться. – Как только увижу его, мне уже вообще ничего не хочется.

– Так-таки и ничего?

Она захлопнула пудреницу и устремила на него взгляд женщины, уверенной в своем моральном превосходстве:

– Ты совсем дурачок или как?

Фалько посмотрел на часы. Потом руки его вспомнили ощущение ее тела под тканью платья.

– Ну что – мы уходим?

– И поскорей, пока этот идиот не испортил нам вечер.

Фалько подозвал официанта и расплатился, прибавив щедрые чаевые. Брита поднялась. В тот же миг встал и Мануэл Лоуриньо – он оказался высок и крепок – и направился к ним. Брита прошла вперед, не удостоив его взглядом. В отличие от Фалько, который чуть было на ходу не подмигнул ему в том смысле, что «не унывай, приятель, сегодня я, а завтра ты», но все же сдержался, потому что ему не понравилось, как смотрит на него португалец. А смотрел он так свирепо, будто во всем винил Фалько.

– Эй, – раздалось у него за спиной.

Запахло перегаром хорошего английского виски, а в перспективе – большими неприятностями. Фалько замедлил шаги, обернулся. Лоуриньо был почти на полголовы выше его.

– Слушаю вас, друг мой.

– Я тебе не друг, – процедил тот. – И я разобью тебе рожу.

Фалько вздохнул, покоряясь судьбе. И едва ли не примирительно.

– Вы меня, право, пугаете, – сказал он.

И двинулся следом за удалявшейся Бритой. В гардеробе получили ее пальто и его шляпу – сам Фалько был без верхней одежды – и вышли на улицу. Напротив подъезда стояли два такси и три фиакра. Фалько уже хотел было попросить швейцара, чтобы подозвал извозчика, но тут не столько услышал, сколько почувствовал за спиной шаги. Обернулся и в свете фонаря над входом увидел Лоуриньо.

– Ты даже не поздоровалась со мной, Брита.