Мама для дочки чемпиона - Алиса Линней

Помню Никита молча пошёл к своей машине, а я подумала, что он сейчас просто уедет и направилась дальше.

Догнав меня через минуту, Никита проводил меня пешком.

По пути рассказал, что он профессиональный хоккеист, поэтому привык оценивать ситуацию моментально. Никите хватило одного мимолётного взгляда, чтобы понять картинку-пацаны докопались до девчонки, но вмешиваться не стал, потому что выглядело всё довольно мирно. Отреагировал он на моё резкое движение, это тоже спортивные навыки рефлекс выработали.

Моя история, по сравнению с Никитиной выглядела серовато. Когда я рассказала, что буду учительницей начальных классов, он откровенно удивился и спросил почему я выбрала эту профессию.

Вспоминая, как я коряво объясняла Никите, что мне нравится общаться с детьми, потому что они искренние и открытые, то даже сейчас почувствовала себя глупо, так же, как тогда. Он слушал меня внимательно и серьёзно.

Я резко соскочила с подоконника, когда поняла, что улыбаюсь, вспоминая Никитино выражение лица, и пошла собирать вещи.

Утром я осмотрела квартиру, прикидывая сколько вещей нужно будет перевозить, потому что жильё теперь придётся сменить.

В двенадцать часов дня, я уже выходила из автобуса, в своём провинциальном городке.

Сразу же позвонила маме и сообщила, что я уже приехала. Она сказала, что ключ у соседки и пообещала прийти на обед.

Я забрала у тёти Люды ключи и зашла в квартиру, кажется меня не было здесь целую  вечность, а на деле всего три года.

Мама сама ко мне в город ездила и никогда не спрашивала, почему я не хочу к ней приезжать.

Заглянув в свою комнату, я сразу увидела, что ничего не изменилось с моих времён, ну разве что идеальная чистота и порядок, которых у меня не было.

В большой комнате тоже осталось всё по-прежнему, на кухне появился новый холодильник, мама вроде говорила, что старый сломался.

Через полчаса она пришла с полным пакетом.

– Ты, наверное, голодная? – сразу же спросила мама.

– Наверное, это ты голодная, раз спрашиваешь, – с улыбкой ответила я и пошла за ней на кухню.

– Я же здесь редко появляюсь, всё время в бабушкином доме, там ведь огород, – говорила мама, выкладывая продукты на стол. – Я у Надежды Егоровны отпросилась на обед пораньше, чтобы в магазин успеть забежать, – я смотрела на неё и не узнавала, мама очень изменилась.

Раньше она всегда сдерживалась, я никогда суеты не замечала. А сейчас мама мне, как будто рада.

Я поставила воду на пельмени.

– Сейчас перекусим, а вечером можно чего-нибудь посерьёзней приготовить, – глядя на меня с улыбкой сказала она. – Вон какая худющая и синяки под глазами, – мама села на табуретку и задумчиво посмотрела на меня.

– У тебя правда всё хорошо? – опять спросила она.         

– Я пока не хочу разговаривать, мам, – я посмотрела на неё умоляющими глазами.

– Как только захочешь, сразу говори, нельзя всё в себе носить, а то ты-то это любишь, – мне точно не показалось, мама очень изменилась и я не понимала, что это значит.

– Обещаю, – заверила я.

– Я вечером забегу к тебе ненадолго и уйду, мне там огород полить надо, – предупредила она. – Завтра пятница, можно будет вечером отдохнуть, – рассуждала мама. – Посидим, поболтаем, а то мы с тобой совсем не разговариваем, – такое я точно впервые в жизни слышу.

– Ты можешь вечером сегодня не приходить, а то набегаешься, а завтра уснёшь за разговором, – улыбаясь, сказала я. – Я подумаю, что тебе про мою жизнь не интересно слушать, – я даже хохотнула, представляя эту сцену.

– А ты не обидешься? – спросила она, не обращая внимания на мою шутку.

– Я спать буду, – ответила я.

Под маминым бдительным контролем, я поела пельменей и чай с печенюшками.

Оставшись одна, я сходила в душ и завалилась спать.

Проснувшись в два часа ночи, я даже не сразу поняла, где нахожусь, после долгого и крепкого сна.

Заварила себе чай, на кухонном столе обнаружила записку от мамы. Она просила, чтобы я позвонила, как только проснусь.

Мне было интересно, с чего вдруг с мамой, такие перемены начались, раньше она себя со мной отстранённо вела, как будто кроме учёбы маму больше ничего не беспокоило.

Про тётю Тоню, Светкину мать она тоже ничего не говорит, возможно мама до сих пор с ней дружит. И вся её забота, тупо какой-нибудь психологический эксперимент.

Похоже нам и правда пришла пора поговорить с мамой по душам.

На тот момент, когда мы с Никитой были вместе, я уверена, что они ещё близко общались. Кстати, Светка со своей мамой обо всём разговаривала в отличии от меня.

Не знаю, конечно, что она там ей наплела, но у нас с Никитой было всё по-настоящему. Он был моим первым мужчиной, хотя это никакая не гарантия от разлуки, как выяснилось.

После нашего знакомства, Никита каждый вечер приезжал в общагу и просил комендантшу позвать меня, одаривая её шоколадками.

На третий день я не выдержала и дала ему свой номер телефона.

Мы с Никитой просто гуляли, сидели в кафе, к нему домой идти я не соглашалась, особенно после, того, как Никита меня поцеловал.

Это не был поцелуй в щёку, а тот самый настоящий, в губы, чувственный и долгий. Даже сейчас от воспоминания его тёплых губ, сердце начало бешено колотиться.     

Через две недели Никита уехал на соревнования, тогда я поняла, что по уши в него влюбилась. Я не могла не есть, не спать и никакая учёба в голову не лезла, хотя Никита звонил мне каждый день, а иногда и не по разу.

Где-то на четвёртый день, когда он позвонил мне вечером, я вышла из комнаты в коридор и разревелась прямо прямо в трубку. Никита думал, будто у меня что-то случилось, перепугался за меня, начал успокаивать. И когда я наконец призналась, что очень по нему скучаю, в трубке несколько секунд была тишина, которая показалась мне вечностью.

Потом Никита очухавшись от шока, пообещал, что скоро приедет, заберёт меня из общаги и будет целовать в машине, всю ночь не отрываясь.               

Вернувшись в комнату, я долго думала, взвесив все за и против, я приняла решение, что больше не буду отказываться от предложения поехать к нему домой.

Ещё неделю назад, мне от одной мысли становилось дурно, но оставшись без Никиты, я поняла, что хочу быть только с ним.

Никита вернулся через два дня, и я не помня себя от счастья, спускалась к нему не касаясь лестницу ногами.    

Выскочив на крыльцо, я чуть не столкнулась с Никитой, в руках он держал огромный букет роз.

На улице уже был ноябрь, шёл мокрый снег и мы стояли обнимаясь под этой непогодой, счастливее меня, чем я тогда была,  не существовало никого на всём земном шаре. Я плакала Никите в свитер от радости, а он целовал меня в волосы и рассказывал, что чуть с ума без меня не сошёл.