Наруто: Темная Заря. - С

бедер, линия тела сексуальной очерчивало осиную талию, переходя на бедра и длинные изящные ноги. Наруто не была стандартной худой девушкой. Ее военная профессия диктовала необходимость физической подготовки и этот след отчетливо был виден под очаровательной загорелой кожей. Линии мышц крепких ног, живота, плеч. Она была спортивной, готовой к бою девушкой. Пожалуй, последний раз такую фигуру у девушек Рохан видел только в армии и именно у тех дам, что шли в армию, никак в бумажный стол, а как в боевую профессию.

Сука, да я сейчас кончу.

Утерев слюну с девичьего подбородка, ехидно подметил Рохан, ухмыляясь в зеркало своим мыслям. В голове, конечно, все еще были некоторые не состыковки, но они больше были связаны с памятью. Память Наруто Узумаки и Рохана Бланш переплеталась, создавая некоторые непривычные ощущения. Например, тяжесть груди. Наруто давно привыкла к этому и не замечала, а Рохан ощущает, концентрируясь на теле.

Реинкарнация. Честно говоря, я считал это красивым мифом, который скрашивал неизбежность смерти. Но никогда не думал, что смерть для меня станет новым началом. Тем более в мире аниме. Как же забавно! Наверное, будь я нормальным человеком, паниковал бы. Но… как бы пофиг. В том мире мое тело с пробитой головой лежит на полу, а даже если бы не это, то подыхал я в мучениях. Смерть все равно бы меня настигла, причем в ближайшей перспективе.

По привычке он попытался сложить руки на груди, да только не получилось. Два бугра, что с уровня его головы немного закрывали обзор, не позволяли сложить там руки. Машинально сдвинув руки вниз, он «открыл» одну из сексуальных поз девушек, когда они красуются перед камерой.

Нда… красота, ничего не сказать.

Красиво улыбнувшись отражению, Рохан уже хотел прекратить дефиле и перейти к стандартным процедурам, что он, что она никогда их не пропускали. Но голову прострелила резкая боль. Глаза заслезились и в сознании начался шторм мыслеобразов. Липкие, противные, жаждущие.

Что это!? Черт, почему так больно!?

В голове творился бардак, он не мог сконцентрироваться ни на чем, а тело аморфной куклой поплыло по дверной плоскости прямиком на пол. На несколько минут Рохан потерял сознание, сам того не заметив, потонув в этих чувствах. Ненависть, ярость, гнев, презрение. Эти эмоции были настолько сильными, что накрывали с головой.

Энергия резко наполнила ее тело, и она подорвалась с пола так, как никогда не делала. Твердая стойка на чуть согнутых ногах, поднятые руки, сжатые в кулаки до побеления костяшек. Если бы в прошлом Рохан не проходил боевую подготовку в армии, то в этом состоянии мог что-нибудь натворить. Например, разбить зеркало напротив, что так и просило кулака.

Подсознательно он понимал, чья это сила и чего она хочет, но не понимал по какой причине она проявилась сейчас. В отражении он все также видел этот прекрасный образ. Но вместо умилительной улыбки, он видел плотно сжатые губы и играющие жевалки. Круглый зрачок немного вытянулся и смотрел пугающе чарующе. Но ни полосы на щеках, ни цвет глаз не изменились, даже покрова чакры не появилось.

Что? Что это за нахрен!? Курама, что с тобой!?

Рохан бессознательно обратился к демону, хотя здравомыслием понимал, что он может еще больше рассвирепеть. Все так и оказалось, боль в голове усилилась, а эмоции стали еще сильнее. Сердце в груди забилось с большей скоростью, словно предвкушая хорошую драку. Опять же, все это было ему знакомо и в своей жизни он не раз испытывал эти эмоции, поэтому научился их подавлять.

Первым делом он насильно опустил руки до уровня груди, сцепив пальцы в замок, а следующим шагом стал глубоко дышать. Надо было усмирить гнев и не сорваться. В отрочестве, ему неоднократно сносило голову приливы адреналина и жуткой ненависти, направленной на своих обидчиков и самого себя. Драки без каких-либо правил, до того момента, пока кто-нибудь не оттащит двух сцепившихся собак.

Через несколько минут приступ гнева утих. Мышцы расслабились и он, осознанно опустился на пол, сев по-турецки, откинувшись немного назад. От напряжения болели многие связки, а сердце с дыханием не хотели успокаиваться. Но Рохан не видел в этом чего-либо столь опасного или критического. Наоборот, на его устах появилась довольная полуулыбка, неведомая никому, кроме него самого.

Черт. А это даже прикольно! Я давно не ощущал такого прилива сил! Скорее… уже около десяти лет никто не был способен вывести меня на столь чистейшую ярость.

Когда ритм дыхания и сердцебиения пришли в норму, ему пришлось продолжить то, на чем он остановился. Умывание, быстрый душ, чистка зубов и утренний туалет. На последнем Рохан не стал застревать внимание, позволив рефлексам делать все так, как они к тому привыкли.

Когда сингулярность между мужским и женским сознанием чуть поутихла, к Наруто вернулась более девчачья сторона. Легкой женской походкой она покинула ванную комнату и направилась к шкафу.

Гардероб Наруто преимущественно состоял из оранжевых и черных вещей. Рохан подсознательно уже поставил зарубку, что от все «Нарутовского» надо будет избавиться, ибо в своей жизни он терпеть не мог яркие оттенки. Черный, серый, белый – три любимых его цвета. К своему удивлению, он увидел помимо мерзких оранжевых вещей, еще черные и серые. Например, все нижнее белье состояло из черных и серых комплектов. Бытовые майки были серыми, а штаны черными. Но все это было изношенным и сильно потрепанным. А на их фоне выделялись новые и довольно свежие комплекты оранжевых комбинезонов.

С недовольным видом, она взял один комплект «парадной» одежды, уйдя вместе с ней в ванную. Там уж стянула пижаму, что состояла из обычных черных трусиков и большой белой мужской рубахи, что также уже истязалась временем.