Волчья река  - Рэйчел Кейн

При оповещении о минутной готовности на возвышение выходит ведущий. Это крепко сложенный белый мужчина средних лет, темные волосы тронуты серебром на висках. Он облачен в красивый темно-синий костюм, и я немедленно принимаюсь гадать: быть может, я одета слишком просто? Или, наоборот, слишком многослойно? Это непохоже на меня. Такие вещи меня не заботят. Обычно. Но, опять же, я никогда не выступала на телешоу в прямом эфире. Во всяком случае – по собственной воле.

– Добрый день, Гвен, рад вас видеть, – говорит он и пожимает мне руку. Его ладонь кажется теплой по сравнению с моими ледяными пальцами. – Послушайте, ни о чем не беспокойтесь. Знаю, что это действует на нервы, но я помогу вам пройти это испытание, хорошо? Просто верьте мне. Я не дам вас в обиду.

Киваю. Сейчас у меня уже нет выбора. Он улыбается мне теплой улыбкой, такой же температуры, как и его руки. Для него это просто обычный рабочий день.

Я снова пытаюсь сделать глубокий вдох.

Проползают тридцать секунд, потом начинается обратный отсчет. Последние три секунды отсчитываются безмолвными взмахами руки, и на последнем из них улыбка ведущего становится ослепительной. Он слегка подается к камере:

– Здравствуйте, добро пожаловать на чрезвычайный выпуск «Шоу Хауи Хэмлина»! Сначала мы сделаем объявление о том, что во второй части программы нас ждет шокирующий рассказ о похищении маленькой Элли Уайт, но перед этим проведем всестороннее обсуждение дела, которое в последнее время у всех на устах: дела Мэлвина Ройяла. Среди шумихи, поднятой СМИ, пока еще не прозвучал один, очень важный голос. Но нам повезло: сегодня в нашей студии присутствует Гвен Проктор, или, как звали ее прежде, Джина Ройял, жена знаменитого серийного убийцы Мэлвина Ройяла, который недавно был застрелен в Луизиане во время того, что можно назвать лишь невероятно жестоким нападением на его…

Я больше не могу выдерживать это. Прерываю его:

– Бывшей, – говорю я, заставив Ховарда «Хауи» Хэмлина неожиданно умолкнуть, не завершив это гладкое вступление. – Извините, что встреваю, но я его бывшая жена. Я развелась с ним давным-давно.

Он выжидает полсекунды, потом говорит:

– Да, да, конечно, вы совершенно правы, это была ошибка с моей стороны. К тому времени, как произошел этот шокирующий инцидент, он уже давно был вашим бывшим мужем. Итак, теперь вы предпочитаете называться Гвен Проктор, а не Джиной Ройял, верно?

– Это мое законное имя. – Я официально сменила его, так же, как и имена своих детей. Джины Ройял больше не существует. Если оглянуться на прошлое, ее изначально почти не существовало.

– Конечно. Итак, Гвен, просто для того, чтобы удостовериться, что наши зрители в курсе этой невероятной истории… Когда Мэлвин Ройял был арестован несколько лет назад после обнаружения женского трупа в том самом доме, где вы проживали вместе, вы также были обвинены в том, что помогали ему осуществлять похищение жертв. Это верно?

– Да, – отвечаю я. – Но меня оправдали.

– Несомненно, оправдали! – В голосе его звучит заученное одобрение. – Но после этого вы ударились в бега, много раз сменив свое имя и место проживания. Почему, если вы были невиновны?

У меня возникает предчувствие, и оно мне не нравится. Что-то не так. Я чувствую, что это не будет то спокойное интервью, которое мне обещали.

– Я действительно невиновна. Однако ежедневно мне и моим детям поступали угрозы. Нас преследовали через Интернет, грозили насилием, в том числе и сексуальным, а также смертью. Я делала все необходимое, чтобы защитить свою семью.

Я не упоминаю о том, что Мэлвин тоже продолжал выслеживать нас. Посылать письма. Эту банку с гадюками я не желаю открывать.

– Вы не обращались в полицию?

– Полиция всегда неохотно заводит дела по поводу анонимных угроз, и сталкерам это хорошо известно. Я предпочла действовать так, чтобы обеспечить своим детям безопасность.

– Понятно. Но зачем постоянно переезжать?

– Потому что интернет-тролли хорошо умеют действовать сообща, если им нужно найти человека и снова начать травить его. Для многих из них это игра. Вначале я этого не осознавала, но травля, открытая на меня, была очень хорошо организована. И остается такой, я уверена.

– Тогда почему вы пришли сюда, пойдя на такой риск?

Делаю паузу. Я хочу сказать так, чтобы до них дошло.

– Потому что это происходит каждый день. Не только со знаменитостями или людьми, которые, подобно мне, привлекли широкое внимание. Это происходит и с обычными людьми. Даже с детьми. А наши законы и наши правоохранительные органы не приспособлены к тому, чтобы иметь дело с такими проблемами. Но я здесь не для того, чтобы спасать мир, – только моих детей.

– От кого именно?

– От дезинформации, – отвечаю я. – Подобная ложь остается в умах людей и вызывает еще больше негодования, еще больше травли. Поэтому я хочу рассказать свою историю. – Даже необходимость произнести эти слова вызывает у меня внутреннюю дрожь. Я слишком много времени провела в бегах. И во многом это – одна из самых трудных вещей, какие я делала: добровольно стать… уязвимой.

– Предоставляю вам слово, – говорит Хауи. – За этим мы вас и пригласили.

И я рассказываю. Рассказываю о том, как вышла замуж, о первых годах жизни с Мэлвином, когда я понятия не имела, что те требования, которые он предъявлял ко мне в том доме, в нашей спальне, были какими угодно, только не нормальными. Я была слишком молодой, слишком «тепличной», чтобы понять это. Мне говорили, что нужно быть милой, быть уступчивой, быть такой, какой меня хочет видеть мой муж. А когда родились дети, стало уже поздно прислушиваться к инстинктам. Я была слишком напугана, чтобы увидеть правду.

До тех пор, пока правда, приняв облик пьяного водителя, не вломилась в мастерскую Мэлвина – куда он никогда не позволял мне заходить. В тот день его жуткое, жестокое «я» впервые оказалось выставлено на свет.

Когда я умолкаю, вспоминая тот момент и борясь с этими воспоминаниями, Хэмлин подается вперед:

– Гвен, давайте перейдем прямо к сути. Вы должны были знать об этом, верно? Как он мог привозить этих девушек в ваш дом так, чтобы вы не знали?

Я пытаюсь объяснить: запертая мастерская, постоянное бодрствование Мэлвина допоздна… Хэмлин притворяется, будто слушает, но я вижу, что он просто ждет, когда я закончу. А потом говорит:

– Вы понимаете, почему многие, очень многие люди сомневаются в вашей истории, правда? Они просто не могут вообразить, что вы спали рядом с маньяком и ни о чем не догадывались.

– Спросите подружку Теда Банди, – огрызаюсь я. – Спросите жену Гэри Риджуэя. Спросите всю семью Денниса Рейдера [1]. Признаки вполне могли быть, но я была не в состоянии распознать их. Я даже представить себе не могла, что он творит подобное, иначе попыталась бы остановить его.