Наследница поневоле - Инга Салтыкова

Во-вторых, ей захотелось проверить себя на прочность. Глупая идея, наверняка — только этого от нее и ждут — чтобы дала возможность залезть ей под кожу. Но Анна и сама была не их лохушек. Она как-никак маркетинг закончила, а не какой-нибудь исторический — много занималась рекламой, знала как работают нейролингвистические технологии…

А в-третьих… В третьих… ей было немного стыдно это признавать, но незнакомец был ей… приятен. Нет, не только внешностью, а, скорее, тем самым — подспудно-неуловимым, что она всегда чувствовала в мужчинах, наделенных деньгами и властью. Аурой. Харизмой. Неким не вполне выразимым человеческим языком «запахом» силы…

И еще чем-то, от чего становилось жарко, стыдно и хотелось опустить глаза.

В общем, не убудет от нее — поболтать минут десять с высококлассным, завораживающим взгляд мошенником, позволив ему думать, что уделал ее одним только своим загадочным появлением в ее гостиной.

— У вас пять минут, — почти спокойно произнесла она, королевским жестом показывая ему на кресло.

И он уже открыл было рот — без сомнения, излить на нее фонтан своего мошеннического красноречия, разработанного самыми продвинутыми рекламными технологиями. Но не успел. Потому что в этот самый момент на подоконник окна, с другой его стороны естественно, лихо запрыгнула кошка. Выгнула спинку, поскребла лапой о деревянную раму… а потом совершенно человеческим жестом подняла эту лапу… и постучала коготками в окно.

Глаза Ани округлились, в ушах странно и неприятно застучало.

«Советник», стоящий к ней спиной, обернулся на стук.

— А, Руби… — совершенно не удивился он. — Что уже случилось?

Подошел к окну, покрутил ручку, открывающую раму, и впустил новую гостью в квартиру.

Аня даже не возмущалась — только смотрела на эту кошку, широко распахнув глаза. Она ведь узнала ее — это была та самая, что метнулась ей сегодня под ноги в тревожной полутьме арки! Из-за которой девушка еще подумывала обойти двор с другой стороны!

Теперь было понятно, что кошка вовсе не черная, а пепельно-серая — красивой, дымчатой расцветки, выдающей породу и хорошую родословную.

— Что там, Руби? У нас проблемы? — спросил «советник».

Кошка подняла лапку, лизнула ее и ответила — томным, мурлыкающим голоском. Именно таким, каким кошки говорят в голливудских фильмах, только на чистом русском языке.

— Я видела ворона, сайр. Весьма похожего на того, что так любит таскать на своем плече принцесса Лэвэндель…

Кошка еще что-то говорила, в перерывах между словами вылизывая между когтями своей мягкой серой лапки, но больше Аня ничего не услышала — медленно сползая по стенке, она тонула в каком-то отвратительном, ватном киселе, слыша лишь пульс собственной крови, бьющий ей в уши. Это было до одури неприятное состояние, но и оно скоро прекратилось — мир вдруг закружился, завертелся вокруг нее безумной каруселью… а потом и вовсе перевернулся вверх тормашками, позволив Ане провалиться в спасительный, глубокий обморок.

2-2

— Может, ее водой окатить?

— Не надо. Пусть сама очнется. Девчонка и так напугана — не хватало нам еще одного шока.

— Но у нас нет времени, сайр. Ворон не зря здесь околачивался. К тому же, мы не знаем, один ли он — принцесса очень изобретательна.

— Поэтому я здесь, Руби. Если помнишь, я не последний человек при дворе.

— При дворе покойного короля, сайр. Теперь у вас нет таких полномочий. Даже Стражи не подчинятся бывшему советнику, когда есть законный наследник, не говоря уже о тех… других.

— Мои полномочия простираются немного дальше, чем ты думаешь, Руби. Не суетись. Лучше иди на кухню и приготовь нам всем чаю — я слышал, на Земле он совсем недурен.

Как кошка может приготовить чаю? Анна ухватилась за эту мысль и позволила ей вытянуть себя в реальность. Сразу же затошнило, замутило… Девушка застонала, приподнимаясь на локте…

— Руби, скорей! Что-нибудь! Ведро или…

Но было поздно. Перегнувшись через край дивана, Анна содрогнулась в жесточайшем рвотном позыве, выдравшем из нее остатки нехитрого ужина прямо на ковер.

— Черт! — бессильно прохрипела.

Мозгом она понимала, что еще легко отделалась после такой травмы — другую бы уже санитары спеленовывали. И все равно, от отвращения к себе хотелось сдохнуть. А уж когда увидела, что рвота задела и дорогие ботинки советника, поспешившего ей на помощь, ее чуть не стошнило еще раз — еле удержалась, стиснув зубы.

— Легче? — ровным голосом спросил мужчина.

— В разы… — пробурчала она, икая и медленно поднимаясь с дивана.

— Руби, захвати тряпку… Или полотенце, что найдешь…

Зажмурившись, Анна попыталась вытряхнуть из головы картину огромного, как в «Мастере и Маргарите», говорящего кота, подносящего ей на подносе чай и вытирающего тряпкочкой рвоту с ботинок своего начальника.

Нет-нет-нет, ее мозги этого точно не вынесут!

— Я сама! — она подхватилась, сорвалась с дивана и, путаясь в ногах, умчалась в ванную…

Но не добежала до нее, по дороге лоб в лоб столкнувшись с миловидной, темноволосой женщиной, которая как раз заносила в комнату целую стопку чашек, тарелок, салфеток и ее собственный, маленький и очень любимый заварочный чайник… В один миг взвившись в воздух, все это разлетелось по коридору, зазвенело, расколачиваясь на мелкие кусочки и расплескиваясь по полу…

— Ты что натворила?! — заохала женщина, оглядывая себя и мокро хлопая руками по платью — такому же старомодному, как и сюртук у советника.

— Нет, это ты что натворила?! — заорала Аня в ответ. — Ты кто такая вообще?! Откуда вы оба свалились на мою голову?!

— Успокоились обе!! — рявкнул вдруг советник — таким грозном голосом, что Анины колени вдруг стали совсем мягкими и мелко-мелко задрожали. — Руби, собери посуду и кинь мне тряпку! Анна — иди в ванную и умойся. Только быстро, у нас очень мало времени.

Почему-то у нее даже мысли не возникло оспаривать этот приказ — тем более, это было самое разумное из всего, что она услышала за этот невероятный вечер.

Но где, где эта ужасная говорящая кошка? Чтобы только не сиганула ей снова под ноги с каким-нибудь невинным «простите!»…

И только когда плескала холодные струи себе в лицо, проводя мокрыми руками по блондинистым кудряшкам, Аня вдруг поняла, что темноволосую женщину советник назвал тем же именем, что и кошку — Руби!

— О боже, нет… — прошептала она своему отражению, приподнимаясь над раковиной.

Оборотень! Это не кошка, это гребаный оборотень — настоящий, как в фэнтези, да еще и умеющий говорить в своей звериной ипостаси!

Но ведь этого не может быть! Этого просто не может быть! Оборотней не бывает, говорящих кошек не бывает, возникающих вдруг в кресле красавцев-брюнетов — тоже не бывает!