Хулиган и принцесса - Елена Федорова

– Прекрасно! Значит, увидимся на балу, – звездочёт поклонился и исчез.

– Какой прекрасный человек… – сказала принцесса. – Кто он такой, отец?

– Звездочёт, предсказатель будущего, – ответил король с ноткой грусти в голосе.

– Предсказатель будущего?! – принцесса бросила вишенку на стол. – Почему же Вы так напугались, увидев его? Неужели Вы не хотите знать о том, что нас ждет впереди? Неужели Вы боитесь?

– В будущее заглядывать не стоит, – сказал король. В его голосе послышались нотки, которых принцесса раньше не слышала. Это её напугало.

– Что с Вами, отец? – она побледнела. – Вас что-то тревожит, да?

– Нет, милая, нет, – он обнял её. – Просто я не готов к тому, что ты стала взрослой. Я слишком сильно тебя люблю и хочу оградить тебя ото всех напастей… Но… мы, люди, сделать этого не в силах. Хоть я и всемогущий правитель Сицильяно, но я всего лишь человек, и мое могущество заканчивается за пределами королевства. А ты… – он поцеловал Леоне в лоб. – Ты – Роза из созвездия Вениус!

– Скажите, отец, а я правда похожа на королеву Ильжбетту? – спросила принцесса.

– Да, – он достал из кармана табакерку, протянул ей.

Леоне открыла крышку и ахнула. На портрете было изображено её лицо. Разница состояла лишь в цвете волос и королевской диадеме, которую ей предстояло в скором времени примерить. Леоне посмотрела на отца. Он погладил её по голове, сказал:

– Это – королева Ильжбетта, прародительница нашего рода. Её портрет стоял в тронном зале, а мне хотелось видеть её лицо постоянно, и днем и ночью. И тогда я попросил художника Юнга сделать мне эту копию, – он улыбнулся. – Маленькая табакерка позволила мне смотреть на королеву тогда, когда я этого хотел. Никто не знал о моей тайне, никто… Ты, Леоне, единственная, кому я её раскрыл.

– А Юнг? – спросила принцесса.

– Он был очень больным и очень старым человеком. Он умер через несколько дней после того, как закончил этот портрет, – король вздохнул. – Юнг принёс мне свою работу и сказал:

– Верю, что я трудился не напрасно. Придет время, и эта безделушка спасет Сицильяно…

– Твои слова кажутся мне странными, Юнг, – проговорил я, нахмурившись.

– Многое, о чём мы говорим, кажется странным, Ваше Величество, – он улыбнулся. – Но проходит время, и всё, сказанное, приобретает смысл и особое значение. Надеюсь, что моё пророчество исполнится не скоро… Желаю вам счастья и долгоденствия…

Он поклонился и ушел, взяв в уплату за свою работу розовый куст, который теперь растет на его могиле.

– Сколько лет прошло с тех пор? – спросила принцесса.

– Двадцать… – ответил король. – Двадцать лет – магическая цифра для Сицильяно. В двадцать я взошел на престол. Сегодня двадцать лет моего правления и двести двадцать лет со дня основания королевства Сицильяно, – обнял принцессу. – Ты, моя дорогая девочка, будешь первой королевой после Ильжбетты. Через пять лет, когда тебе исполнится двадцать, я короную тебя. Таков закон Сицильяно, который оставался неизменным все эти годы.

– Скажи, отец, а что будет с тобой, когда я стану королевой? – спросила Леоне.

– Я буду твоим Первым министром, а потом… – он усмехнулся. – Потом, моя дорогая, я, как и все короли Сицильяно, обрету пристанище в фамильном склепе.

– О, как это грустно, – простонала принцесса, прижавшись к королю. – Если бы я могла, я бы попросила время замедлить свои шаги. Я бы попросила его постоять на месте, отдохнуть немного. А если бы оно не послушалось меня, я бы приказала ему замереть… Ну, почему, почему люди должны умирать? Разве ему нас не жалко? Разве ему трудно открыть нам свою тайну вечного движения? Не смейся… Я знаю, знаю, что время – это нечто особенное, не поддающееся объяснению. Иногда оно бежит с бешеной скоростью, а потом ни с того ни с сего останавливается и долго-долго стоит без движения, словно кто-то приказал ему замереть. Взгляни на часы. Мы сели завтракать в десять. Стол пуст, а время не сдвинулось с места.

– Наверное, часы сломались, – проговорил король неуверенно. – Я прикажу часовщику их проверить.

– Не утруждай себя, отец, – сказала принцесса. – Послушай, как стучит сердце часов, и всё поймёшь.

– Ты выдумщица, Леоне, – король поцеловал её в лоб. – Иди, готовься к балу. Сегодня твой пятнадцатый день рождения и твой первый бал.

Когда принцесса убежала, король подошел к часам. Стрелка перескочила на цифру двенадцать. Леопольд вздрогнул. Сердце снова сжалось от предчувствия чего-то недоброго. Король несколько раз глубоко вздохнул, открыл табакерку и спросил у Ильжбетты:

– Могу ли я изменить предначертанное нам?

– Не-е-ет, – сказал кто-то за его спиной. Он обернулся. Никого. Захлопнул табакерку, пошел проверить, всё ли готово к празднику…

В назначенный час в замке собралось много гостей, всем хотелось поздравить принцессу Леоне с пятнадцатилетием. Она вошла в тронный зал под руку с королем. Мелкие розочки с капельками бриллиантов украшали её волосы. Платье цвета чайной розы подчеркивало её изящество и красоту. Принцессой невозможно было не восхищаться. В ней соединились девственная чистота и мудрая строгость, нежность и величие, небесное и земное.

Даже музыканты, заглядевшись на принцессу, забыли о том, что нужно играть. Тишину нарушил хрустальный звон. Кто-то невидимый стукнул по стеклянному шару:

– Дзинь-нь-нь…

В центре тронного зала появился звездочёт в синем плаще с золотыми звёздами и остроугольном звёздном колпаке. Поклонился, протянул руку принцессе. Она улыбнулась, пошла к нему. Заиграла музыка, негромкая, красивая, чарующая. Гости с любопытством наблюдали за танцующими. Казалось, что принцесса и звездочёт парят над землей, поднимаясь всё выше, выше, выше к небу. Легкое дуновение ветерка растрепало волосы принцессы, чуть-чуть приподняло подол её платья, и люди поняли, что это – не иллюзия. Над их головами вместо потолка – звёздное небо, луна и млечный путь, по которому уходит из замка принцесса Леоне под руку со звездочётом.

– Не-е-е-т! – закричал король, но было уже поздно.

Музыка оборвалась. Повисла тишина. Только часы громко тикали, напоминая людям о быстротечности всего земного…

Он сидел в мастерской и, не мигая, смотрел перед собой.

– О чем задумались, господин Хулиган? – вывел его из оцепенения звонкий девичий голос. Тонкие руки обвили его шею, горячие губы прикоснулись к щеке.

– Ларетта, – он улыбнулся. – Ты сегодня раньше обычного.

– Есть повод, – она уселась напротив на высокий стул. – Угадай, какой?

– Не знаю, – сказал он, глядя мимо неё.

– Ах, вечно ты… – она рассердилась. Вскочила, воткнула руки в боки. – Почему, почему я должна все помнить за нас двоих? Почему ты вечно витаешь в облаках? Неужели нельзя быть таким, как все нормальные люди? Неужели тебе трудно сделать это ради меня, ради нашей любви?