Дети белых ночей - Дмитрий Вересов

– Хочу поделиться с вами сведениями, вычитанными в одном из моих каталогов,– сказал Тьерино, обводя рукой свою гигантскую специальную библиотеку.– «Черный гранат, он же меланит, камень примечательный тем, что помогает общаться с миром усопших. Купленный, он превращается в талисман через много лет. Подаренный или переданный по наследству, становится добрым волшебным камнем. Украденный, способствует гибели своего незаконного владельца». Я посчитал необходимым сообщить вам эти сведения. Возьмите же кольцо. Оно ваше.

С этими словами он положил кольцо в футляр и протянул Альдоджи.

– Спасибо, сеньор Тьерино,– пробормотал озадаченный скульптор.– Завтра мой Марио принесет вам деньги.

– И я благодарю вас. Всего доброго.

Несколько дней ушло на создание бригады камнерезов. Можно было покупать мрамор. Когда Бенвенуто заканчивал заказные письма, к нему постучалась служанка: «Там какой-то важный господин, хозяин. Просить?» Он кивнул головой, мол, проси. В мастерскую вошли граф Юрьев и его Яков.

– Здравствуйте, ваше сиятельство,– Бенвенуто пошел ему навстречу.

– Приветствую вас, друг мой. И давайте без церемоний.– Юрьев прислонил свою трость к стене.– Спешу, знаете ли. Поэтому сразу перейдем к делу.

Он подал знак Якову, и тот быстро выложил на стол папку с документами.

– Я принес вам сопроводительные бумаги и еще одно предложение. Надеюсь, вам оно понравится. Прошу принять от меня приглашение приехать в Россию. Уверен, что ваша работа понравится императрице, и вы сможете быть представлены ей. Окрест Санкт-Петербурга ведется строительство. Множество загородных домов и парков. Также и правительственных летних резиденций. Ваш гений не может быть не востребован в столице.

– Ва бене! Граф, премного благодарен! Чем я могу вас отблагодарить?

– Ну что вы, маэстро, полноте. Я ведь на службе. Лучше приезжайте в Петербург.

Они раскланялись и расстались.

Альдоджи погрузился в работу. Весть о том, что он получил большой заказ от русского двора, живо распространилась по Флоренции. К нему стали все чаще обращаться местные вельможи и состоятельные горожане. Дел было много, однако он поручил своему ученику выполнить эскизы по заказу Бьянки. Однажды Бенвенуто договорился с нею, что не будет разыскивать ее дом, что она придет сама. Романтизм ситуации увлекал его.

Наступила весна. Бьянка как будто забыла о нем. Бенвенуто тосковал. Часто по вечерам он доставал кольцо и любовался яркой искрой, что жила в камне. Он был уверен, что настанет час и все прояснится, и он наденет ей на палец кольцо. Ведь они любят друг друга, думал он.

Работы по русскому заказу завершались. Уже было договорено с капитаном и властями. Пять опечатанных ящиков стояли во дворе, ожидая отправки. Над шестой статуей Бенвенуто работал с особым тщанием. Он вложил в работу над ней все свои сильные и светлые чувства. Ведь он вырезал портрет любимой женщины. Выглаживал по тысяче раз, полируя ставшие уже родными ее черты. Оставалось совсем чуть-чуть.

Стоял ясный день. В мастерской были двое: полуобнаженная, прекрасная мраморная дама, олицетворяющая античную богиню, и мастер, создавший это чудо. Он склонился перед ней, доводя до совершенства форму ее ножки, показывающуюся из-под подола драпировки. Совсем неслышно в комнате оказался третий. Бенвенуто был так увлечен работой, что ничего не заметил. А между тем Бьянка оказалась лицом к лицу со своим мраморным воплощением.

В солнечной тишине плыли пылинки. Пронизывая каменные пальчики, солнечные лучи согревали их и высвечивали так, что они выглядели как живые. В чуть наклоненной головке лучи играли с тенями, озаряя все черточки лица. Бьянка всматривалась в них, как в зеркало, узнавала и не узнавала себя.

– Мастер, мастер,– услышал Бенвенуто сладкие звуки за своей спиной.

Он замер на мгновенье, опустил на пол шлифовальный камень и медленно выпрямился. Он поворачивался на звук, вытирая о фартук запыленные ладони, и широко улыбался.

– Бьянка! Дольче Бьянка! Мамма миа, как я соскучился,– тараторил он, протягивая к ней руки.– Узнаешь ли ты себя?

– Мне очень хорошо от того, что ты видишь меня такой, мастер.

– Я почти уже закончил,– глаза Бенвенуто были полны восторгом и радостью.

Она обняла его за шею, притянула к себе и долго целовала, слизывая мраморные пылинки с его глаз, щек, губ. А он стоял, опустив руки, и впитывал, впитывал ее поцелуи.

– Позволь преподнести тебе подарок, любимая,– наконец произнес он.

– Еще? – радостно удивилась Бьянка.– Но ты и так одарил меня несказанно! Что же может быть еще?

– Он уже давно ждет тебя, милая Бьянка.

Бенвенуто вынул из шкафа футляр с кольцом, открыл его и протянул ей. Камень повернулся к свету так, что искра, живущая в нем, чуть не ослепила Бьянку. Красавица вынула кольцо двумя руками и с изумлением взглянула на Бенвенуто.

– Это тебе,– сказал он, взял ее за левую руку и надел кольцо на палец.– Любимая.

– Как прекрасен этот мир, посмотри...

– Воистину прекрасен. И станет еще прекрасней, милая моя, если ты согласишься отправиться со мной, чтобы жить в нем. Вместе. Нас приглашают посетить сказочную страну Россию. Прямо в столицу. Мы проплывем вдоль Франции, Испании, Португалии, Голландии. Увидим Германию, Данию, Польшу. Через всю Европу, на север, в Петербург.

– Бенвенуто...

– Российский двор, говорят, один из самых богатых в мире. Русские понимают в искусстве и ценят его. Там будет много работы, и ты, моя муза, со мной.

– Бенвенуто...

– Мы построим дом, большой и светлый. Будем растить детей и принимать гостей. Будем радоваться красоте и гармонии. Я буду принадлежать тебе, ты будешь моя, и весь этот прекрасный мир будет нашим.

Альдоджи кружился по комнате, взмахивал руками, добавляя света своей счастливой улыбкой. Он сорвал с себя фартук – мастер, завершивший великий труд,– и уселся в кресло.

– Бенвенуто...

Бьянка вытянула руки, чуть развела пальцы, любуясь кольцом. Потом медленно стянула его и бросила Бенвенуто. Тот поймал, продолжая с восхищением смотреть на красавицу. В ее глазах горели искры, похожие на ту, что жила в камне кольца.

– Этот мир так прекрасен и так непрост. Он свободен от нас. А мы не всегда можем в нем быть свободны. Вот так не свободна и я,– она принялась кружить по комнате, как давеча кружился Бенвенуто.– Я замужем. Я связана узами семьи. И буду с ними я до смерти. Ты помнишь мой заказ? Я приняла его. Спасибо, мастер мой. Прощай.

Она выпорхнула из мастерской и исчезла. Исчезла и улыбка Бенвенуто.

В мастерской сделалось мрачно, как перед грозой. И гроза разразилась. Оцепенелый, сидел Бенвенуто в своем кресле, сжимая в кулаке уже не дорогое ему кольцо. Ему хотелось закричать. Позвать кого-нибудь на помощь. Но он не мог. Ему хотелось вскочить и броситься следом за той, что ушла навсегда. Но он не мог. Ему хотелось перестать быть. Но он не мог. Он был еще нужен этому миру.