Женщина с дурной репутацией - Аманда Маккейб

Марк никогда не мог устоять перед тайной и запутанной ситуацией. Это его губило. Однако он ни за что не подумал бы, что такая женщина может понравиться Эрмано. В ней не было заметно ни капельки легкомыслия, ни хрупкой нежности. От нее веяло чем-то мрачным и опасным.

Нет, она не во вкусе Эрмано. Зато полностью во вкусе Марка.

Возможно, данное ему поручение окажется приятнее, чем он ожидал. До тех пор, пока ему не придется отнять у нее жизнь. Как жалко.

Джульетта положила последний флакон на сверкавшую полку и, стоя на цыпочках на скамеечке для ног, разглядывала ряд сосудов из искрящегося стекла, воздушной слоновой кости и блестящего оникса. Большинство ее клиентов приходили со своими флаконами, которые она наполняла полюбившимися им духами, однако кое-кто предпочитал покупать новые сосуды и был готов выложить немалые деньги за высокое качество. Новая партия флаконов, только что прибывшая из Франции, хорошо подойдет.

— Что скажешь? — спросила Джульетта Бьянку, наклонив голову в сторону. — Эти сосуды выглядят достаточно соблазнительно?

Бьянка перестала вытирать длинный мраморный прилавок и подошла, чтобы внимательно рассмотреть сверкающие флаконы. Она сохранила типичные черты своего племени турецких кочевников — невысокая, худая, едва доходившая Джульетте до пояса, когда та, как сейчас, стояла на скамеечке для ног. Но Джульетта еще не встречала более верной подруги с тех беспросветных дней, когда бежала из Милана ради масок Венеции.

— Очень красиво, мадонна, — ответила Бьянка, широко улыбнулась и провела тряпкой по полке. — Теперь, когда эти флаконы наконец-то прибыли, они точно принесут нам неплохой доход.

— Да, после того как прогнали варварийских пиратов[4], — ответила Джульетта.

С начала года на протяжении многих месяцев пираты нападали на венецианские корабли, торговые конвои с грузами специй, шелков, вина, сахара и флаконов для духов, украшенных драгоценными камнями. Джульетте недоставало лаванды из Франции, белых роз из Англии, более экзотических цветов и специй из Египта и Испании. Пиратов разбили, об этом ходили истории, изобиловавшие приключениями и опасностями, тронувшие даже душу Джульетты, лишенную романтизма. В салонах Венеции только и рассказывали, что о Льве, храбром морском капитане, который разбил нечестивых пиратов и спас священные корабли Светлейшей республики. Сама Бьянка, видевшая на прошлой неделе его триумфальное прибытие в Венецию, все время говорила о нем.

— Бьянка, если бы я была хорошей сочинительницей, то написала бы о Льве эпическую поэму, — шутливо сказала Джульетта. Она сошла со скамеечки и вытерла руки о льняной передник, надетый поверх черно-белого платья. — Поэма принесла бы нам огромное состояние. Трубадуры стали бы наперегонки декламировать ее, сочинять для нее музыку и разыгрывать во всех больших салонах!

— Мадонна, у вас уже есть состояние, — возразила Бьянка.

Хотя она и смеялась, ее маленькое смуглое круглое личико от недоумения покрылось морщинками. К тому у нее были все основания, ведь Джульетта, слишком занятая и слишком осторожная, почти никогда не давала воли фантазии, а после ночи, которую обе провели в палаццо Ландуччи, для нее и вовсе не осталось повода.

Однако днем все выглядело иначе. Даже город, такой безлюдный и наводненный призраками в часы предрассветных туманов, преображался, когда появлялось бледное зимнее солнце, когда рассказывали о лихих морских капитанах и злых пиратах. Менялись даже скверики, мимо которых по своим делам спешили люди. Они шутили, смеялись, их голоса и хохот сливались с колоколами церкви Сан-Феличе, которые были слышны везде. Скоро, очень скоро начнется карнавал, самое прибыльное для магазина время года. В то утро, проспав урывками два часа, Джульетта пришла в Сан-Феличе на мессу просить отпущение грехов, совершенных ночью.

Если только после отпущения грехов все можно было бы скрыть навеки! И если только сегодня не придет граф Эрмано. Ей и без его настойчивых ухаживаний достало трагических и опасных приключений.

— Ты права, Бьянка, — ответила она. — У нас есть целое состояние, так что миру не придется страдать от моих скверных стихов. Похоже, у меня все еще кружится голова от бессонной ночи.

Бьянка задумчиво кивнула:

— Вы устали, мадонна. Вам следует отдохнуть, идите поспите несколько часов.

— Нет-нет. Нам уже скоро пора открывать магазин. Возможно, я отдохну в середине дня во время сиесты. Ты не принесешь немного эссенции ромашки из кладовой? Я приготовлю синьоре Мерканти настойку.

Бьянка кивнула и торопливо ушла по только что подметенному кафельному полу, шурша полосатыми юбками. Когда за служанкой со щелчком затворилась дверь кладовой, Джульетта вновь принялась наводить порядок, поскольку скоро надо было открывать магазин.

Правда, магазин всегда содержался в идеальном порядке, иначе пыль или грязь испортила бы хрупкий товар, на приготовление которого у Джульетты уходило много часов. Каждый флакон, каждая баночка, горшочек и амфора воплощали результат ее труда, тщательного изучения разных смесей. Дамы Венеции, куртизанки и жены патрициев, постоянно покупавшие у нее, просили сотворить волшебные духи только для них.

Джульетта отошла от прилавка, стала спиной к голубой расписанной двери, изучая свое маленькое королевство духов. Что верно, то верно, оно не было огромным, однако принадлежало ей целиком, начиная от мозаичного кафельного пола до белых потолков. Это единственное, что ей принадлежало впервые, единственное, что она любила. Маленькая комната, скрытая в углу за потайной панелью, — ее особая гордость.

Джульетта протянула руку к небольшому флакону из голубого стекла, усыпанного серебром и крохотными сапфирами. Он выбивался из ряда аккуратно расставленных флаконов. Джульетта поднесла его к носу и почувствовала запах жасмина и лилии.

Жасмин и лилия. Она тут же поставила его на место. Он предназначался Козиме Ландуччи, однако сладкий пьянящий запах остался на ее пальцах, напоминая о минувшей ночи. Отступив на шаг, Джульетта увидела свое отражение в обрамленном золотом зеркале, висевшем за прилавком. Ее волосы все еще были аккуратно заплетены и уложены вокруг головы и покрыты черной кружевной вуалью. Когда она сняла передник, черно-белое платье с лентами алого цвета выглядело, как всегда, опрятно и элегантно. Вот только лицо белое, как у призрака.

Или у ведьмы.

Зазвенел дверной колокольчик, возвещая о первом посетителе. Джульетта глубоко вдохнула сладкий ароматный воздух, пытаясь силой воли вернуть цвет своим щекам, состроила радостную улыбку и затем повернулась к посетителю:

— Доброе утро. Добро пожаловать…

Но вежливые слова застыли на ее устах, когда она увидела лицо посетителя. Это была не куртизанка с золотистыми волосами или закрытая вуалью матрона, пришедшая за особыми духами, лосьоном или чем-то другим, тайно приготовленным под прилавком. Это был мужчина. Да еще какой!