Нарушитель спокойствия - Ричард Йейтс

– Только что вернулся? – продолжил Борг, выдвигая стул и присаживаясь за его столик.

– Недавно. А ты что здесь делаешь в такой поздний час?

По крайней мере, Уайлдер еще не утратил чувства времени.

– Проторчал в офисе до семи. Адский выдался денек. Совещания, звонки. Бывает, что все наваливается разом. Да ты и сам это знаешь.

Но Уайлдер, похоже, его не слушал. Одним жадным глотком осушив свой бокал, он спросил:

– Сколько тебе сейчас, Пол? Сорок?

– Без малого сорок один.

– Сукин ты сын. А мне еще нет и тридцати шести, однако я чувствую себя старым, как библейский патриарх. Официант! Куда подевался этот чертов официант?

Когда он вновь повернулся к Боргу, его взгляд был уже ясным и сосредоточенным.

– Скажи мне вот что: как получилось, что мы оба женились на дурнушках?

Борг ощутил прилив крови к голове, от воротника до самой макушки.

– Ладно тебе, – сказал он. – Не говори глупостей.

– Тем не менее это правда. Черт, это еще как-то объяснимо в моем случае, поскольку я всегда был коротышкой. В детстве все говорили, что я похож на Микки Руни, а с такими данными сложновато клеить красоток. Думаю, Дженис меня привлекла большими сиськами, которые в ту пору выглядели офигенно. Из-за этих сисек я перестал обращать внимание на все остальное: на ее короткие ноги, на сутулые плечи и на лицо – так бы и скрылся от всего навсегда у нее на груди. Очуметь! Но это мой случай, а как было с тобой? Я о том, что ты высокий. Как тебя-то угораздило связать судьбу с крокодилицей типа Натали?

– Ну все, хватит, Джон. Ты слишком много выпил.

– Черта с два! Откуда тебе знать, сколько я сегодня выпил? Просто мне нужно выспаться. Практически не спал всю неделю в Чикаго. Катался по постели в «Палмер-Хаусе», нервы на пределе, а в голове такая карусель, как… как сам не знаю что. Часть этого времени вместе со мной кувыркалась одна милая крошка, но даже это не помогло успокоиться. Но знаешь, что я тебе скажу? В результате я многое узнал о себе. Иногда бессонница наводит на неожиданные мысли – меня, по крайней мере. И я многое начал понимать. А потом, по дороге из аэропорта, мне попался один из этих болтунов-таксистов, и знаешь, что он сказал? Он сказал… О боже, да ты злишься на меня, Пол? Ты злишься оттого, что я назвал Натали крокодилицей?

– Я не злюсь. Мне тревожно за тебя. Ты плохо выглядишь и несешь всякую чушь. Честно говоря, я думаю, что в таком состоянии тебе не стоит сегодня возвращаться домой.

Уайлдер шумно и с явным облегчением выдохнул:

– Я и сам так думаю, старина. Я сейчас в кошмарном состоянии. Пытался сказать это Дженис, но она меня не поняла. Послушай, может, ты ей позвонишь? Объясни ей все.

– Конечно, Джон. Я позвоню ей позже.

– Я к тому, что она все поймет, если ты ей объяснишь. Она считает тебя чуть ли не Авраамом, язви его, Линкольном.

– Я все сделаю, Джон.

– Ты счастливый засранец, Пол, ты это знаешь? В том смысле, что юристы – это профессионалы, как врачи или священники: люди верят их словам, что бы они ни сказали. Ты не какая-то грязь под ногами, вроде меня. Таксисты, официанты – всю жизнь я терпел обиды от всяких тупых ублюдков. Всю жизнь они надо мной издевались.

– Так что же сказал таксист?

– А, этот умник. Он гнал как сумасшедший, и я много раз просил его сбавить скорость, я метался, как в клетке, на заднем сиденье, и тут он говорит: «Тебе бы к психиатру, приятель, нервишки у тебя ни к черту». Да, ты счастливец еще и потому, что у тебя нет детей. Боже, да если бы не Томми, я бы воспользовался своей льготной карточкой и на большой серебристой птице улетел в какой-нибудь Рио, чтобы валяться на солнечном пляже, пока не закончатся деньги, и потом всадить себе пулю в башку. Это кроме шуток.

– Шутки в сторону. Посуди сам, Джон: варит ли вообще твой котелок после недели без сна? Сейчас тебе нужна медицинская помощь, что-нибудь успокоительное. Давай-ка я отвезу тебя в больницу.

– Отвянь, Борг, ты вроде без дерьма, у тебя был трудный день в конторе, и я сожалею, что назвал твою жену крокодилицей, потому что она тоже без дерьма и, возможно, сейчас ждет тебя дома с кастрюлькой куриной лапши, но ты станешь полным дерьмом, если попробуешь закрыть меня в психушке.

– Никто и не думает тебя закрывать. Врачи установят причину бессонницы, дадут снотворное, и уже завтра утром – самое позднее, послезавтра – ты выйдешь из больницы обновленным. Каким был прежде. Всего-то дел.

Последовала пауза.

– Это надо обдумать.

Обдумывание подразумевало еще одну порцию выпивки, половину которой Уайлдер заглотил махом.

– У меня есть идея получше, – сказал он. – Отвези меня на Варик-стрит.

Борг поморщился, ибо с самого начала боялся услышать эту просьбу.

Несколько лет назад они вместе сняли задешево квартиру на Варик-стрит (полуподвал типа тех, что считаются непригодными для проживания) и обустроили там притончик для отдыха от семейной жизни. Привели все в божеский вид, побелили стены, поставили двуспальную кровать, домашний бар с неслабым выбором напитков, холодильник и кухонную плиту с распродажи и прочие мелочи для создания достаточного уюта, включая незарегистрированный телефон. Идея была такова: если кто-нибудь из них, по выражению Уайлдера, «поймает пташку» – то есть познакомится с милой и легкодоступной девицей, – он сможет уединиться с ней в этом гнездышке на вечер, а то и на пару ночей под предлогом срочной командировки в другой город и проведет это время как счастливый, почти раскрепощенный холостяк. Увы, в теории это звучало лучше, чем обстояло на практике: «пташки» попадались в их сети далеко не так часто, как хотелось бы.

– Сейчас тебе не стоит ехать на Варик-стрит, Джон.

– Почему это не стоит? Или ты на сегодня застолбил это местечко для себя?

– Нет. Я не появлялся там уже несколько месяцев. Но если тебе не помогла уснуть та девчонка в Чикаго, почему ты думаешь, что это сработает с какой-нибудь другой девчонкой здесь?

– Во всяком случае, стоит попробовать. Знаешь Риту? Ну, журналистку в Тайм-энд-Лайф. Хотя сейчас ей звонить уже поздновато. Может, позвать ту пухленькую? Как ее имя? Та, что замужем за врачом? Нет, погоди: она ведь переехала в Бостон.

– Угомонись, Джон. Попробуй реально смотреть на вещи.

И тут Уайлдер сломался:

– Реально, да. Вот в чем моя проблема. Я никогда не был реалистом. Я тебе не рассказывал о своих киношных планах? – Он залпом допил виски. – Ладно, Борг, я согласен. Еще по стаканчику, и я стану самым отпетым реалистом. Официант!

Он вытянул руку с пустым бокалом так далеко в проход, что мог бы упасть со стула, если бы не ухватился свободной рукой за край стола.

– Нет нужды так громко кричать, сэр, – сказал, подходя, официант.