Страж Раны - Андрей Валентинов

— Эх, заметят! — прошептал Степа. — Приметная тропа!

— Впереди тупик, — заметил капитан, кивая направо. Степа поглядел туда, где ущелье упиралось в гору, и вздохнул.

— Винтарь бы… Я бы тут роту задержал!

Действительно, позиция была превосходной, но с голыми руками оборонять ее все же затруднительно.

— Пошли-ка в пещеру! — подумав, рассудил Косухин. — Чего тут глаза мозолить?

Арцеулов, согласно кивнув, повернулся к черному провалу.

Они не ошиблись. Когда-то тут находился храм. Четырехугольник входа был аккуратно врезан в скалу. Неизвестные строители даже обозначили по бокам что-то похожее на две массивные колонны, на которых когда-то были выбиты надписи. Над входом, как заметил Ростислав еще с тропы, находилось изображение всадника, протягивавшего к небу правую руку. Правда, и надписи, и всадник — все было разбито до неузнаваемости. Чьи-то руки позаботились о том, чтобы редкие гости не могли догадаться, каким богам поклонялись в этом пустынном месте.

— Вроде Егория, — неуверенно заметил Степа, вглядываясь в разбитое изображение. — Только копья чего-то нет…

— Непохоже, — покачал головой капитан. — Да и откуда тут быть христианскому храму? Это же Китай!

— А кто его знает? — не согласился Косухин. — Слыхал я, что и здесь христиане имеются…

Он еще раз взглянул на всадника и стал подниматься по ступенькам. Их было семь, причем верхняя оказалась почти полностью разбита, а сквозь остальные прошли глубокие трещины. Секунда — и Степа скрылся в темном проходе. Арцеулов последовал за ним, но перед этим не удержался и вновь посмотрел вниз. То, что он заметил, ему совершенно не понравилось — патруль остановился, и солдаты, о чем-то споря, указывали на идущую вверх тропу.

Ростислав ждал темноты, но внутри было светлее, чем могло показаться. Конечно, ни одного окна в небольшом помещении, высеченном в скале, не было, но утренний свет, попадавший через входное отверстие, позволял увидеть все подробности.

Итак, храм был невелик. Он оказался почти квадратным, с неожиданно высокими сводами. Стены когда-то покрывали глубоко врезанные надписи, но и здесь все было разбито и уничтожено. Справа находилась горизонтальная ниша, когда-то закрывавшаяся плитой, но теперь вскрытая и пустая. Такая же ниша, только вертикальная, напоминающая дверь, была прямо перед входом, там где у христианских церквей находится алтарь. Возле этой ниши угадывались остатки каких-то изображений, но здесь руки разрушителей поработали особенно тщательно.

«На церковь не похоже, — мелькнуло в голове у капитана. — Да и на мечеть тоже… Если бы мечеть, изображений не было. Может, буддисты? Но тогда в алтарной части должен стоять Будда. Разве что с нишей понятно — кто-то тут явно лежал…»

Он хотел поделиться своими соображениями с Косухиным, но тот внезапно замер, а затем осторожно дернул капитана за рукав, кивая в угол. Арцеулов поглядел и вздрогнул — оказывается, они были в храме не одни.

Человек сидел в углу на корточках, расположившись на чем-то, напоминающем то ли вытертый ковер, то ли старый халат. Он сидел неподвижно, лишь по легкому движению склоненной головы можно было догадаться, что это живой человек, а не каменная скульптура. На плечи была наброшена то ли шуба странного покроя, то ли опять-таки халат, голову венчала темная остроконечная шапка. По всему чувствовалось, что человек очень стар.

Степа, кашлянув, решительно произнес: «Здрасьте…». Человек в остроконечной шапке кивнул но не поднял головы.

Внезапно сзади послышались резкие гортанные голоса — патрульные взбирались по тропинке.

— Эх ты! — прошептал Степа. — Ну чего делать-то, чердынь-калуга? Хоть бы наган был!

— Придется выйти, — решил Арцеулов. — Останемся — старика могут прикончить вместе с нами…

Степа затравленно оглянулся. Выходить под пули не хотелось, но он понимал, — беляк абсолютно прав. Подставлять под пули странного монаха не следовало.

— Выходит, погуляли! — вздохнул Степа. — Нет. Отгуляли… — поправился он.

Возразить было нечего.

Арцеулов еще раз окинул взглядом храм, надеясь на чудо, но выхода не было… «Если вы верите в Бога Христа или в других богов…» Ростислав грустно усмехнулся.

Степа не думал о столь высоких материях. Он лихорадочно осматривался, соображая, что предпринять. Могильную нишу он приметил сразу, прикинув, что можно там спрятаться, подождать, покуда преследователи войдут — а там уж как повезет. Вероятно, он так бы и поступил, но рисковать чужой жизнью не хотелось. Конечно, смертей на своем недолгом веку Косухин повидал немало, даже с избытком, но в этой чужой стране он вдруг понял, что происходящее — это и его личное дело. В том, что его, Степана Косухина, комиссара Челкеля и уполномоченного Сиббюро, пристрелят при попытке к бегству, странный старик в остроконечной шапке не виноват.

Косухин вздохнул и повернулся к выходу, как вдруг откуда-то сзади послышался негромкий голос. Степа оглянулся — старик смотрел прямо на них и что-то говорил. Затем он поднял тонкую худую руку и сделал какой-то знак, словно приглашая остаться.

— Пора нам, дедушка! — вздохнул Косухин. — Так что извиняемся за беспокойство.

— Да, — кивнул Арцеулов. — Извините, что помешали.

Старик покачал головой, а затем вновь взмахнул рукой, на этот раз резко и повелительно. Сомневаться не приходилось — он подзывал их поближе. Ростислав и Косухин неуверенно переглянулись.

«Может, у них тут убежище?» — подумалось капитану.

У входа уже слышались голоса. Капитан, решив, что выходить все равно поздно, потянул Степу за рукав шинели. Старик кивнул, и они присели рядом с ним. Почти тут же в храме стало темнее — двое солдат, держа карабины на изготовку, вошли внутрь.

Беглецы замерли, стараясь не дышать. Старик оставался абсолютно спокойным, казалось, потеряв всякий интерес к происходящему. На тонких серых губах его проступила улыбка.

Между тем солдаты, бегло осмотревшись, нерешительно стояли посреди храма, негромко переговариваясь. Затем один из них подошел ко входу и что-то крикнул. Снизу донесся ответный крик.

«Неужели не заметили? — поразился Арцеулов. — Нет, тут что-то не так…»

Очевидно, повинуясь приказу, солдаты вновь стали осматривать храм. Один из них заглянул в боковую нишу, и даже ткнул в нее для верности прикладом. Другой остановился в полушаге от застывшего Косухина. Секунду постояв, он крикнул, оглянувшись на своего товарища, затем пожал плечами и шагнул к выходу. Тот еще минуту постоял, затем тоже пожал плечами и стал спускаться. Шум шагов замер вдали, затем послышались голоса — солдаты о чем-то спорили, — и вновь все стихло.

— Фу, — выдохнул Степа. — Слепые они, что ли? Вообще-то хорошо, что слепые.