Сладкие разборки - Светлана Алешина

— Присаживайтесь, — сказал Игорь, придвигая мне стул, — сейчас чай пить будем.

Мы сели за накрытый стол, где, кроме исходящего паром фарфорового чайника с заваркой и чашками, стояли блюда со всевозможными сладостями.

— Вы сколько сахара предпочитаете? спросила Наташа, наливая мне густой чай с каким-то необычным, приятным ароматом. — Я советую класть не очень много, потому что все это, — она кивнула на блюда, — тоже очень сладкое.

Вообще-то я не любительница конфет, да и форму держать нужно: полные люди на телевидении выглядят отвратительно. Но разложенное на столе и налитый в чашки чай выглядели так аппетитно, что я махнула — Чай настоян на смородиновом и мятном листе, — пояснила Наташа. — А вот это, — она пододвинула ко мне блюдо, то, что мы производим!

На блюде горкой высились — наконец-то я догадалась, что это такое, — творожные сырки в шоколадной глазури.

— Вы это производите? — Я снова удивилась. — Но ведь я это иногда покупаю, и там на этикетке, отлично помню, какой-то московский адрес…

— Точнее, Московской области, — пояснила Наташа. — Но это юридический адрес. Оттуда нам только этикетки присылают. А все ингредиенты — очень качественный жирный творог, масло, сливки, сахар, наполнители, кокосовую стружку, например, — мы сами здесь приобретаем. Здесь же у нас и цех, где стоит станок, здесь же и холодильные камеры. Это та пристройка, что без окон, — видели, наверное…

Разумеется, я видела.

— Понимаете, — сказал Игорь, усмехаясь, — эти сырки хранятся при двух-четырех градусах тепла, перевозить их можно только в рефрижераторах. Если их из Подмосковья сюда доставлять, они позолоченные окажутся.

— Да вы угощайтесь, не стесняйтесь, — сказала Наташа, пододвигая мне блюдо. —И чай пейте.

Я последовала ее совету.

Пока я, мысленно наплевав на фигуру, диету, телевидение, свой внешний вид и все такое прочее, уплетала сырок за сырком, запивая их травяным чаем, на вкус еще более приятным, чем на вид, Наташа рассказывала мне свою историю:

— Бизнесом мы занялись лет пять назад. Тогда наш механический завод, где мы работали, окончательно обанкротился, и нас уволили по сокращению штатов. Куда мы только не обращались, где только не искали способа себе на жизнь заработать!.. Игорь тогда по многим объявлениям ходил, многое пытался освоить, но без особого успеха. И на это объявление по производству сырков мы случайно наткнулись. Ни он, ни я особенно не верили, что из этого выйдет что-то путное. Тем не менее он поехал в Москву, нашел там представительство. Надо сказать, там к нам очень хорошо отнеслись, бесплатно дали рецепты, поручились за нас в банке, чтобы нам кредит выдали закупить оборудование, снять помещение…

Сначала мы устроились в старом овощном магазине, выскоблили его, вымыли, вычистили, все своими руками. Это потом уже на его месте вот этот особняк и цех выстроили. А тогда ничего своего у нас не было, даже квартиры: прямо там, в этом цеху, мы и жили… Чиновники трепали нам нервы страшно: каких только комиссий к нам не приходило. Налоговая инспекция, электросеть, водоканал, пожарная инспекция, санэпидстанция — и всех ублажай, и всем плати! Очень трудно поначалу пришлось. Спали по три-четыре часа, не больше. То Игорь, то я ездили по районам, искали самые лучшие продукты, чтобы сырок качественный был, а потом прямо из-за руля или в цех, или шли подрабатывать где-нибудь по мелочи, чтобы оборотных средств побольше было. И как потом ни с того ни с сего санэпидстанция решила нас закрыть, сказали: не соответствуем санитарным нормам… Мы даже судились с ней, с санэпидстанцией… И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Сергей Маркович не помог.

— Это адвокат наш, Сергей Маркович Пацевич, — пояснил Игорь. — Он выиграл процесс и гонорар согласился ждать, пока мы ему сможем его выплатить. Если бы не он, мы прогорели бы.

— Да, — подтвердила Наташа, — весь этот дом, вся эта роскошь — это буквально за последние полтора года появилось. А до этого было очень тяжело.

Я с сожалением заглянула в опустевшее блюдо, где когда-то лежали сырки. Теперь они лежали внутри меня, и мне было от этого хорошо.

— Скажите, а вы только сырки делаете? — поинтересовалась я, внимательно оглядывая стол. — Какие-нибудь торты, пирожные, конфеты — нет?

— Для всего этого другое оборудование нужно, — ответила Наташа, — и другие ингредиенты — мука, например.

— Да и зачем нам другое, — заметил Игорь. — Производство сырков вполне обеспечивает наши потребности, даже с лихвой.

Я кивнула, оглядев их шикарную гостиную.

— Послушайте, — сказала я, — я сейчас вспомнила: ведь эти сырки чуть ли не на каждом углу продаются. Это что, все ваша продукция?

Игорь усмехнулся.

— Нет, не вся наша, — сказал он. —В нашем городе, кроме нас, производит сырки еще один…

— Конкурент? — спросила я.

— Ну, можно сказать и так. — Игорь вновь усмехнулся. — Не примите за бахвальство, пожалуйста, ей-богу: Диме Сучкову пришлось куда легче, чем нам в свое время…

— Дима Сучков? — переспросила я удивленно. — Вашего конкурента зовут Дима Сучков?

— Ну да. — Наташа посмотрела на меня удивленно. — А что?

Признаться, я и сама не знала, что. Просто это имя, сам звук его кольнул меня куда-то в самое сердце. Будто оно уже звучало когда-то в моей жизни, совсем недолго, будто бы вторглось оно туда внезапно, грубо, резко, оставив рану — нет, так, небольшую царапину, которая, как видно, успела уже зажить: теперь я уже решительно не помнила, кто такой Дима Сучков и что у меня с ним были за отношения. Впрочем, решила я, еще не факт, что это тот самый Сучков. Фамилия эта далеко не редкая, и возможно, что это просто совпадение.

— А почему это Сучков в более выгодном положении, чем вы? — поинтересовалась я.

— Понимаете, — сказала Наташа, — у него есть богатый родственник, готовый постоянно помогать Диме деньгами… Нам-то все самим пришлось добывать… А он цех взял в аренду на кондитерской фабрике, у него, кстати сказать, и станок мощнее нашего, и кое-какие наемные рабочие имеются. Продукции получается процентов на двадцать больше чем у нас с Игорем.

— Только Дима нашей скрупулезностью не отличается! — усмехнулся Игорь. — Творог он закупает оптом, в Крытом рынке. А он там сами знаете какой.

Я знала. Дня три тому назад я попробовала испечь из этого творога торт, и дрянь, что получилась, отказалась есть даже бродячая кошка.

— Як нему зашел недавно в цех, — продолжал Игорь, — смотрю: окно на улицу открыто, воздух оттуда в цех задувает, пыль, мелкий сор — все летит внутрь. А прямо под окном — чан с творогом. Ну, я не стал ему ничего говорить…

Пыль? Мелкий сор? К горлу у меня стала подступать тошнота, вспомнились вдруг омерзительные истории о крысах, бегающих по колбасным цехам, о тараканах в хлебопекарнях.