Книжный фургончик Арии - Ребекка Рейсин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я такого не говорила!
– Говорила!
– Нет!
– Да!
Она хмыкает.
– Тебе же даже в туалет не надо, да?
Я покаянно качаю головой.
– Пойдем, – она вздыхает. – Хотя бы проявим вежливость и поздороваемся, если он сам подойдет, ладно? Может, он даже нас не узнает.
Я театрально возмущаюсь.
– В этот раз снизь громкость голоса до среднего, ладно, Рози?
Она останавливает меня.
– Никогда не видела тебя такой рассеянной.
– Рассеянной?
– Клянусь, я отсюда слышу, как бьется твое сердце.
Я нервничаю? И если да, то почему? Это правда, мы с Джонатаном провели большую часть суток вместе, и время пролетело – мы могли бы проговорить еще несколько недель, не потеряв интереса. Но когда я вспоминаю об этом, то понимаю, что мы обсуждали книги и кочевническую жизнь, ничего личного. Так что не то чтобы я очень хорошо его узнала. И разве не с миллионом разных людей я встретилась, проживая жизнь в доме на колесах? Это просто часть рутины; так почему же я веду себя подобным образом?
Время собраться с мыслями.
– Ладно. Если он подойдет, давай просто притворимся, что мы его не заметили раньше, и удивимся встрече?
Она смеется.
– Хороший план.
Мы направляемся обратно в уголок, и, не сдержавшись, я бросаю взгляд на барную стойку. Его там больше нет. Несмотря на мои опасения, сердце падает. Я оглядываю бар, но его нет нигде. Я его отпугнула своим побегом.
– Он исчез, вот так просто, – говорит Рози, и ее голос пронизан грустью.
Неужели я упустила свой единственный шанс?..
Глава 2
Саутуарк, Лондон
Рози уходит на разведку, но быстро возвращается, поджав губы.
– Может, мы его вообразили? – Она садится рядом со мной и сдувается.
– Мы и правда много выпили вина, – говорю я, пытаясь притвориться, что мне все равно. Вокруг нас тихо столпились путешественники, после длительных прощаний прежняя радость поугасла.
Тори – владелица ресторана на колесах «Пимм’с»[1] – петляя, направляется к нам, и я стону себе под нос. Обычно приход Тори означает, что она что-то задумала, и редко это что-то хорошее. Сейчас у меня нет на это сил.
Я не могу заставить себя полюбить Тори. Она распространяет слухи о других людях, а потом отрицает это. Если верить ей, я мошенница в бегах (поэтому, как ей кажется, я не говорю о своем прошлом), у Рози и Макса отрытые полигамные отношения (это из-за нее время от времени женщины подкатывают к Максу!), хотя ничего подобного нет. Зачем она делает это – вне моего понимания, но если есть возможность навести шорох, она никогда ее не упустит. Совершенно напрасно и незрело. Мы все – целый ящик яблок, так что, конечно, найдется пара подгнивших, Тори же отравлена до самой своей сердцевины.
Я прищуриваюсь, пытаясь морально подготовиться к ее выходке. Уперев в бедро руку, словно дива, Тори выпаливает:
– Эта вечеринка превращается в поминки, пора бы поднять настроение! Мы же не хотим, чтобы наша последняя встреча прошла так. – Она потрясает беспроводным микрофоном словно в подтверждение своим словам. – Ну что, кто споет в караоке, вдохновит остальных?
Рози застывает рядом со мной. Ей не нравится быть в центре внимания несмотря на то количество жидкой храбрости, что она выпила.
– Почему бы тебе не спеть самой? – спрашиваю я, хоть и знаю, что напрасно. Тори замыслила какой-то безумный план и, пока не получит свое, не успокоится. Большую часть маршрута мне удавалось ее избегать, но, кажется, сегодня моя удача закончилась.
– Я бы с удовольствием, – восклицает она, и ее скрипучий голос звучит словно ногти, скребущие по доске, – но… я чуть приболела. – Ее глаза стреляют в разные стороны. – Все пошло в нос, но, если бы не это, я была бы первой.
– Да, конечно, – фыркает Рози.
Я в последний раз осматриваю комнату: Джонатана так и не видать.
– Ладно, давай микрофон, – говорю я и уныло качаю головой. Если честно, будет гораздо приятней вспоминать, что в последнюю нашу встречу мы веселились, а не плакали над бокалами вина. И я привыкла прятаться за смехом, притворяться, что жизнь прекрасна. Это у меня получается лучше всего.
– Что спеть? – спрашиваю я у Рози.
Тори уводит меня.
– Я выберу что-нибудь подходящее, ты не переживай, но только убедись, что это будет настоящее выступление, – пой, танцуй, воодушеви народ.
Разве все может быть так невинно?
– Ладно. – Может, во мне говорит вино, но я чувствую себя абсолютно спокойно. Просто спеть и покачаться под музыку, так? Мы ведь делали так почти каждый вечер у костра. Я взбираюсь на сцену и жду начала трека, радуясь, что надела узкие джинсы вместо короткой юбки и черных колготок, так что те, кто внизу, не увидят ничего лишнего.
Тори вскидывает вверх большие пальцы и горланит:
– Не подведи!
Как только начинает играть знакомая мелодия, у меня появляется желание придушить ее цыплячью шейку. Надо было догадаться, что у нее есть какие-то скрытые мотивы, например, выставить меня идиоткой. Со сцены отомстить не получится, так что я довольствуюсь убийственным взглядом в ее сторону.
Она усмехается:
– Надо же было как-то привлечь их внимание!
Я нервно покачиваюсь под вступительные биты «Pony» Ginuwine, отчаянно пытаясь сообразить, каким образом под нее танцевать, чтобы не выглядеть, как стриптизерша. На сцене появляется стул, и я разражаюсь хохотом.
– Это мой реквизит? – спрашиваю я, и незнакомец, усмехаясь, кивает.
Ну и черт с ним, пожалуй, я выгляжу глупее, пытаясь быть целомудренной, так что я расслабляюсь и, взывая к внутреннему Ченнингу Татуму, использую стул самым распутным образом. Путешественники неистовствуют, вопят и хлопают в ладоши, их крики привлекают еще больше зрителей. Мое сердце стучит, музыка пульсирует. Не знаю, из-за чего: от того ли, что я танцую, или от того, что смотрят люди, – но тело словно под зарядом тока, и я внезапно наслаждаюсь происходящим.
Ко мне на сцену забираются какие-то девушки, и вскоре я уже полностью растворяюсь в музыке, отдаюсь каждому слогу, что вытягиваю. Я улыбаюсь даже сильнее, когда вижу яростное выражение лица Тори: она поняла, что ее план обернулся против нее.
Еще больше людей подтягивается к сцене, кажется, «Pony» откликается у всех на уровне базовых инстинктов, и меня подталкивают вперед. Я спотыкаюсь, и стул падает вниз, а я оказываюсь на самой кромке сцены. Шоу должно продолжаться, и я вращаюсь так отчаянно, так неистово, и внезапно под ногами не