Лица счастья. Имена любви - Юлия Лешко

Когда Наташа начала свою речь, я съежилась.

– Вот, смотри. Это – «коридор зеркал». Он пролегает между противоположными знаками, в данном случае – между Тельцом и Скорпионом. Вот в этом пространстве между ними нет планет – ни реальных, ни фиктивных…

Посмотрела на меня. На моем лице, кроме недоумения, ничего не читалось. Наташа уточнила:

– Это не значит, что у тебя нет проблем. Есть! Но всегда есть и выход, как правило, это – вертикаль! – снова «споткнулась» о мою иронически поднятую бровь. – Как бы тебе объяснить… Ну, вот представь: окружили кого-то… пусть шайку воров. Окружили со всех сторон, перекрыли все пути отхода. А главарь смотрит вверх – и видит выход! И шайка уходит по крышам.

Я попыталась сделать умный вид. Ничего я не поняла: мне-то что, тоже по крышам уходить?… Задумалась.

И до меня все-таки дошло. Пример был, возможно, не самый удачный – «шайка, воры, окружили»: негатива многовато. А ведь суть была в том, что выход нужно находить, глядя не в пол, а в небо. Оторваться от земли!

Дальше было проще. Подруга рассказала мне о противоречиях, которые существуют между мной и моей матерью, несмотря на то, что мы очень близкие люди. Оказывается, даже то, что из-за разницы резусов крови ее организм внутри утробно отторгал мой, а мой, уже родившийся, отказывался от материнского грудного молока, было предопределено звездами.

Она объяснила мне, что я, по собственной воле не исполнившая главный женский долг – не родила ребенка, сама нарушила запрограммированную звездами гармонию. И поэтому вокруг меня так много тех, кто «назначен» мне свыше в качестве моих… детей! «Ты будешь кормить бездомных кошек и собак, опекать знакомых и незнакомых, выслушивать чужие исповеди и решать чужие проблемы до тех пор, пока у тебя не родится свой ребенок. И только тогда чужие „дети“ оставят тебя в покое».

«У меня не будет детей», – опустила голову я.

«Нет, будет», – показала мне Наташа загадочное место на моей звездной карте.

«Девочка?» – тут же оживилась я.

«Нет. Вот знак Марса. У тебя будет мальчик», – твердо сказала Наташа.

Мне становилось все интереснее: намечались необыкновенные, неожиданные перспективы в жизни… Кто бы мог подумать!

«Еще что-нибудь интересное есть?» – с надеждой глядя на звездный рисунок, спросила я у подруги: мне очень понравилась наука астрология.

Наташа долго разглядывала пиктограммы. Поворачивала так и сяк, приложила линейку, соединила карандашом какие-то точки. Отодвинулась, прищурилась…

«Тебя ждет мировая слава», – вынесла она вердикт.

Ну, тут надо уточнить одну важную деталь: у моей Наташи масса достоинств, включая ум, эрудицию, железную логику, два высших образования, знание человеческой психологии… Единственное, чего нет среди всех этих замечательных качеств, – чувство юмора. Оно у нее совершенно отсутствует. Меня этот факт не раздражает, а, скорее, умиляет. Такая серьезная, такая ответственная, такая прямолинейная…

А я даже набок завалилась от хохота: «Мировая слава! Щас сдохну со смеху… Покажи, где написано…»

Наташа обиделась:

«Наташа, – я отдышалась и вытерла слезы, выступившие от смеха, – есть кое-какая разница между мировой славой и известностью за пределами Малиновки, ты не находишь?»

Серьезная Наташа пожала плечами:

«Да наш журнал дальше Беларуси не распространяется, – чтобы Наташа не обижалась на мой смех, я пыталась ей объяснить, почему так буйно развеселилась. – А главное, мании величия у меня нет».

«У меня тоже, – ответила подруга, – относись, как хочешь».

Точного адреса, где раздают «мировую славу», в гороскопе, естественно, не было. Но тут я вспомнила, что экстрасенс Анна предсказала мне, что я буду писательницей.

* * *

Известной «за пределами Малиновки» я стала, когда на экраны вышел первый фильм, снятый по моей повести. Да, я ее действительно написала – для своей первой книжки.

Правда, книжка вышла позже, чем был снят фильм: она была напечатана в том же году, когда на свет появился мой сын…

В общем, до мировой славы мне по-прежнему далеко (как до Большой Медведицы), но что-то рациональное в астрологии все же есть!

И некоторым экстрасенсам можно верить: особенно тем, которые не делают из своего дара источник дохода.

Еще одна чудесная история. Еще два чудесных человека в моей жизни…

В преддверии своего юбилея моя добрая знакомая и коллега Тамара сказала мне:

– Я себе на день рожденья делаю подарок: издаю книгу своих стихов. Вот, напечатаю и раздам друзьям – на прощанье.

«На прощанье», потому что юбилей совпал с ее новым высоким назначением, длительной командировкой в ближнее зарубежье.

…Да, эта известная радиожурналист и по сей день пишет прекрасные, очень женские стихи. «Женские» – это не значит, что они слащавые или слезливые. Напротив: ее стихи исполнены и неподдельного драматизма, и женского достоинства, они чувственны и сдержанны одновременно. Я люблю ее стихи. Они так разительно непохожи на все, что она делает в рамках своей основной профессии, что становится ясно: именно в стихах – ее душа. Их не надо декламировать, их хочется читать глазами. Ну, и сердцем, конечно…

– Напиши мне что-нибудь. Это будет от тебя подарок. Ксения (ее младшая дочь) уже написала маленький рассказ.

…Она и предположить не могла, какая тема есть у меня для «подарочного» рассказа…

* * *

Некоторое время назад она ездила в Израиль: отдохнуть, посетить Святую Землю и подлечиться в целебных водах Мертвого моря. Когда провожали ее в отпуск, то всей нашей дружной женской редакцией (а нас в редакции трое) написали «письма Богу». Чтобы она, когда будет в Иерусалиме, «отправила» их – оставила в Стене Плача.

Я не знаю, о чем просили мои коллеги. И не знаю, получили ли они «ответ». А я – получила!

Поэтому в конце рассказа, посвященного этому ее вояжу, я и написала большими буквами: «ТЫ ЗНАЕШЬ, ПОЧЕМУ Я СЕЙЧАС ПИШУ ТЕБЕ? НЕДАВНО Я ПОЛУЧИЛА ОТВЕТ!»

…Книгу моя коллега издала и, как и планировала, раздарила своим многочисленным друзьям.

Разумеется, книжка попала в руки ее дочерей: младшая тоже была в списке авторов этого сборника, а старшей попался на глаза мой рассказик.

Нужно сказать, девочки у моей коллеги – замечательные. У младшей – яркий литературный дар, ни на кого не похожий стиль, эмоциональный и философский одновременно.