Грустная девочка - Александра Флид

Если голос не мог проникнуть за дверь, то для настойчивого стука такой преграды не существовало – через несколько минут мать постучалась в дверь комнаты, и Эмма едва не захныкала от обиды.

– Эмма, ты спишь? – совершенно искренне спросила Эмили, открывая дверь.

– Нет, – открывая глаза и усаживаясь, ответила Эмма.

– Эти хозяева снова позвонили Инесс, просили, чтобы она пришла. Она только что вернулась домой, а ей снова выезжать. Я сказала, что ты дома, и, возможно, могла бы подменить ее. Ты как? Сможешь?

– Ты ведь уже согласилась за меня, – чувствуя, как к горлу подкатывается противный комок, ответила Эмма.

– Если ты не можешь, я позвоню и скажу, чтобы она ехала сама. Просто, понимаешь…

– Я пойду. Куда нужно идти? – вставая и натягивая рубашку на плечи, отрезала Эмма. – Далеко они живут?

Эмили включила свет, появляясь перед дочерью во всей красе. Волосы, накрученные на бигуди и заботливо накрытые фигурным куполом из сеточки, фланелевый халат, пушистые тапочки – эталон домохозяйки. Завтра у нее будут аккуратные локоны, как положено. Эмма покачала головой, собирая волосы в хвост и затягивая их эластичной ленточкой. Мать оставалась неотразимой женщиной, газетным идеалом, почти рекламной моделью средних лет, в то время как дочь очень редко утруждала себя подобными неудобствами. Вьющиеся волосы достались ей от отца, а светлая кожа от матери. Больше ей было и не нужно.

– Ну, пожалуйста, не злись. Ну, хочешь, я сама схожу? – уже начиная шантажировать ее своим раскаянием, ласково заговорила Эмили.

– Нет, я же сказала, что пойду, – переступая через сброшенную на пол сорочку и снимая с вешалки бриджи, отказалась Эмма.

– Ты действительно выручила бы нас, – торопливо благодарила Эмили, провожая ее до двери.

– Нас? – переспросила Эмма, застегивая последние пуговицы клетчатой рубашки, которую оставалось завязать на талии для более или менее приличного вида.

– Не придирайся к словам, – вполне ожидаемо разозлилась Эмили. – Если не хочешь идти, так и скажи.

– Отчего же, я хочу.

«Просто умираю от желания», – внутренне проворчала она, выходя на прохладный ночной воздух.

Дорога до соседнего дома оказалась не слишком длинной – работодатели Инесс жили в самом конце улицы. Эмма слабо представляла, что скажет, когда они откроют ей дверь, но все же постучалась. Отступать было некуда, да и незачем.

Отворил темноволосый мальчик лет двенадцати.

– Вы кто? – не потрудившись поздороваться, спросил он.

– Я вместо Инесс. – Оказалось, подобрать понятные слова было проще, чем она ожидала.

– Вы ее подруга?

– Нет, моя мать дружит с ее матерью, так что получается, мы дружим через матерей. – Она не была настроена лгать и изворачиваться.

– Серьезно? – все еще держа ее на пороге, улыбнулся мальчик.

За его спиной возникла молодая женщина, которая качала на руках маленького ребенка. Слишком юная для того чтобы быть матерью этого подростка и слишком старая для того чтобы считаться его сестрой. Нечто вроде тети или подруги матери.

– А где Инесс?

– Не знаю, дома, наверное, – терпеливо и честно ответила Эмма.

– Вас прислали вместо нее? Проходите скорее.

Молодая женщина имела приятную наружность, но голосом обладала слишком уж тоненьким и слабым. Тип хрустальной принцессы, которой тяжело поднять ведро с водой или пакет с яблоками. Та, что выносит мусор исключительно с подкрашенными губами. Та, что любит поражать сильной волей и неординарным умом, задавая контраст своей хрупкой внешности. Еще одна рекламная – а учитывая залаченную в завитках челку и кокетливый цветастый тюрбан, – даже пинап модель. Того гляди еще вытянет губы трубочкой и поднимет брови, прикладывая ладони к щекам.

В доме было чисто и жарко.

– У нас осталось очень много посуды с дружеской вечеринки, а тут мой муж позвонил так неожиданно. Приедет через два часа. Не могу же я встретить его в таком доме, правильно? – добавляя к своему писку еще и нотки гнусавости, промямлила хозяйка дома. – София не хочет мне помогать, боится что-нибудь разбить. Если вы все сделаете, я вам хорошо заплачу. И почему Инесс не смогла приехать сама?

На кухне, куда ее немедленно провели, за столом сидела девочка лет пяти или шести. Это и есть София? Неудивительно, что она не захотела мыть посуду.

Эмма засучила рукава, подходя к раковине.

– Боже, я забыла сказать вам, что у нас временно нет горячей воды. Вот вернется муж, и все исправит.

– Хорошо, это не страшно, – стараясь не грубить незнакомой женщине, оптимистично кивнула Эмма. – Может быть, у вас есть таз средних размеров, чтобы я могла помыть в нем посуду?

Хозяйка махнула ручкой на шкафы, которыми была увешана и заставлена идеальная и дорогая кухня этого игрушечного дома. Ребенок, лежавший на ее руках, при этом закатился плачем – наверное, ему не понравилось, что мама отвлеклась от него.

– Здесь найдете все, что вам нужно. Если что, посмотрите еще в ванной. Помните, где она? Мы проходили мимо нее.

– Да, я помню.

– Ну, значит, даю вам час на все это. Только помыть посуду, прибрать и слегка протереть пол, больше ничего делать не нужно.

«Да, конечно, всего ничего».

Хозяйка ушла, но девочка так и осталась сидеть за столом.

– Ты не пойдешь спать? – открывая одну из шести нижних дверей шкафа, спросила ее Эмма.

Малышка только покачала головой, видимо, не собираясь ни с кем разговаривать. Светловолосая и голубоглазая – такая же, как и сама Эмма – девочка выглядела до жути осторожной и напряженной, хотя при этом в ее взгляде явно читалось любопытство.

– Ну, хорошо, тогда займемся делом, – вздохнула Эмма, заглядывая в шкаф и вынимая оттуда пластмассовую чашку. – Кажется, нашла. Правда, понадобится еще одна такая же, а ее почему-то не видно. Ты не знаешь, случайно, здесь нет второй такой же чашки?

Девочка потрясла головой.

– Ладно, черт с ним, обойдусь и так. Придется растянуть удовольствие, да еще и успеть при этом за час выдраить этот поросятник.

Эмма набрала в одну из кастрюль воду, а затем поставила ее на газовую плиту. Ультрасовременный дом со всем удобствами – тут и чугунная плита, и отполированные до блеска столешницы и ситцевые скатерти. И маленький ребенок.

Она непроизвольно шмыгнула, вспоминая, как всего несколько минут назад младенец обнимал свою маму за шею. Ей такое узнать никогда не придется. Никогда она не будет кормить грудью, качать на руках своего ребенка, никогда не будет петь колыбельные и читать ему на ночь сказки. Когда в доме есть малыш, даже на кухне пахнет иначе. Как же хочется бросить все и сбежать!

Девочка за столом пошевелилась, привлекая к себе внимание, и Эмма оторвалась от своих грустных мыслей.