Подари мне мечту - Бренда Джойс

— Просто я не ожидала здесь никого встретить. — Ее язык заплетался, а сердце билось как сумасшедшее. Но с какой стати? Почему ее так потрясло его появление? Ведь он наверняка явился на званый обед. Между прочим, колье, выставленное на Сотби, имеет свою собственную историю и датируется чуть ли не шестнадцатым веком. Касс сама читала не одну статью, посвященную чудесной находке. Может, Антонио привлекла историческая ценность этого колье?

— Слуга заверил меня, что я могу прогуляться в саду, не причинив никому беспокойства. Однако я все же побеспокоил вас. Еще раз приношу свои извинения. — Антонио носил массивные очки в черепаховой оправе, придававшие излишнюю суровость и без того резким испанским чертам, и его взгляд показался Касс вопросительным и осуждающим.

Она осознала, что против воли краснеет под этим взглядом. Вряд ли Антонио запомнил ее, да и с какой стати?

Только потому, что в конце каждой лекции Касс осаждала его множеством вопросов? Она опустила взгляд на его руки, спрятанные глубоко в карманы брюк. Тогда, в «Метрополитен», он носил обручальное кольцо, а среди слушательниц Антонио ходи ли странные слухи, что его жена исчезла из дома самым необъяснимым образом. Касс до сих пор помнила сплетни и пересуды, придавшие облику импозантного лектора восхитительную романтичность. Вполне естественно, что в итоге половина из слушавших испанского лектора женщин по уши влюбились в него. Включая и саму Касс.

— Я такая бестолковая хозяйка! — воскликнула Касс, стараясь стряхнуть оцепенение. — Вас, наверное, пригласили на сегодняшний прием? Моя тетка — Кэтрин Белфорд. А меня зовут Кассандра де Уоренн.

Антонио долго разглядывал девушку, прежде чем протянул руку. Касс уже совсем отчаялась, решив, что ляпнула какую-то глупость, но неловкий миг миновал, он ответил на рукопожатие и слегка поклонился, удивленно спросив:

— Так вы американка?

Ну конечно, ее выдавал акцент!

— Моя мать была американкой, и я родилась в Штатах, но когда она умерла, я стала жить у тетки. Я провела здесь большую часть жизни и привыкла считать себя англичанкой! — Касс поду мала, что несет чушь и выглядит довольно странно.

Антонио снял очки, спрятал их во внутренний карман идеально сшитого синего пиджака и спросил:

— Вы учились в Барнарде?

И тут Касс с ужасом вспомнила, что до сих пор одета как чучело. Черт побери, опять она краснеет!

— Да. Я окончила его десять лет назад. Год провела в академическом отпуске, а потом вернулась, чтобы написать диплом.

— Я часто читаю лекции в Колумбии и хорошо знаю оба местных университета. Отличная школа.

Касс запихнула липкие от пота кулаки в карманы джинсов. Наверное, он считает ее идиоткой. Или школьницей?

— Вообще-то я слушала ваши лекции в «Метрополитен».

Он отвечал ей странным, непроницаемым взглядом.

Касс тут же пожалела о своих словах. Может, вообще не стоило признаваться, что она его помнит?

— Вас ведь зовут Антонио де ла Барка?

— О, еще раз прошу меня простить! — Он пригладил волосы еще более темного оттенка, чем у Алисы. — Сам не понимаю, что со мной сегодня происходит! — Антонио даже встряхнул головой, словно стараясь прийти в себя, и продолжил: — Да, я читал там лекции семь лет назад. — Снова по его лицу скользнуло какое-то странное выражение. — «Метрополитен» — великолепное заведение. — Он перевел взгляд на башни Римской крепости.

Касс только сейчас заметила, что начался дождь. Она предпочла не обращать на это внимания. Как и на легкое разочарование от того, что Антонио, судя по всему, ее не запомнил.

— Это были прекрасные лекции, сеньор де ла Барка! Я до сих пор их вспоминаю.

— Так вы историк? — Он снова устремил на Касс проницательный взгляд.

Она колебалась, не зная, стоит ли говорить ему правду.

— В колледже моей специальностью была средневековая Европа. Мой диплом посвящен истории Британии. А теперь я пишу исторические романы. — Она судорожно сжала руки, спрятанные в карманах джинсов.

— Как интересно, — заметил он. При этом в его тоне не было и намека на превосходство. — Я бы хотел получить список ваших книг.

— Я с большим удовольствием подарю вам одну, прежде чем вы уедете! — выпалила Касс, прикидывая, станет Антонио читать ее и много ли профессиональных недостатков можно обнаружить в этой книге. — Вы ведь тоже хотите увидеть колье?

— Изделие шестнадцатого века? — кивнул он, живо сверкнув глазами. — Судя по описаниям, оно стоит бешеных денег и наверняка принадлежало кому-то из известных особ. На Сотби не принято торговать подделками, и я особенно заинтересован в том, чтобы выяснить прошлое этого колье, — признался он с улыбкой.

— Им невозможно налюбоваться! — воскликнула Касс. — Хотя, конечно, я сужу только по фотографиям. Рубины обработаны едва-едва и так примитивно, что с непривычки их можно принять за простые стекляшки! Жду не дождусь вечера, чтобы увидеть его своими глазами!

— Рубины были большой редкостью в шестнадцатом веке, — серьезно сообщил Антонио, не отрывая от Касс взгляда. — Их покупали только самые богатые и знатные особы. Такое колье вполне могло принадлежать королеве или принцессе. Просто поразительно, как оно оказалось в доме у Хепплуайтов!

— Представляете, леди Хепплуайт чуть не выкинула его поначалу, приняв за грубую подделку!

Он с улыбкой покачал головой. Касс улыбнулась в ответ.

— Я как раз пишу роман о правлении Марии Кровавой, — внезапно сообщила она. — Это такой загадочный период в нашей истории. Из-за привычных стереотипов мы часто совсем не понимаем ее поступков.

— Вот как?

— Я ничего не могу с собой поделать. Вернее, со своим воображением. Ведь это колье могло быть подарено Марией кому-то из фаворитов. Она ничего не жалела для своих близких!

— Да, не исключено. — Их взгляды снова встретились. — А может, колье подарил кому-то ее отец — одной из своих жен или дочерей. Или его наследник, король Эдуард?

— Да, было бы любопытно проследить судьбу этого колье, — пробормотала Касс.

— Крайне любопытно, — согласился Антонио де ла Барка, не отрывая от нее пристального взгляда.

Что-то в его тоне насторожило Касс. Она не в силах была отвернуться и снова вспомнила, какими колдовскими казались ей когда-то ореховые глаза загадочного заморского лектора.

Заставив себя встряхнуться, Касс подалась назад, подальше от него. Нет, этот потрясающий мужчина не для нее, пусть даже он много лет назад овдовел. К тому же она давно поставила на себе крест. Точнее, после рождения Алисы. Тогда Касс слишком хорошо усвоила, к чему приводит безумная любовь. И больше она не позволит разбить себе сердце. Молчание затянулось, став слишком интимным, и Касс заметила:

— А вот и дождь.

Антонио поднял голову с таким видом, будто над ними только что разверзлись небеса.