Пылающие небеса - Андрей Земсков

Выполнив вираж, истребители первой пары дали еще один залп. А чуть позже то же самое сделали истребители второй пары. Теперь результат радовал больше. Все шесть оставшихся машин противника были поражены, а одна, в которую было повторное попадание, взорвалась, разлетевшись в клочья.

— Командир, добиваем вражин?! — послышался голос Яровита Иванова, старшего второй пары. Это был не то вопрос, не то утверждение.

Святобор довернул машину и пошел в атаку, а второй пилот быстро задал новые цели системе наведения бортового оружия. Ведомый шел в трех километрах справа и чуть позади, также ведя огонь. Вражеские машины резко снизили скорость и, круто развернувшись, атаковали, даже несмотря на понесенные потери. Первой атаке подверглась вторая пара — лейтенант Иванов и его ведомый, которые оказались ближе к противнику. Судя по всему, противник имел плазменные пушки — оружие мощное, но имеющее не очень большую дальность в плотной атмосфере. Возможно, будь расстояние меньше, то враг смог бы уничтожить русские истребители. Но на дистанции в сто километров мощным защитным полям удалось спасти истребитель Иванова. Машину резко развернуло, швырнув вбок.

— Командир, у меня серьезные неполадки, я поврежден! — послышался крик Иванова, и одновременно на экране перед Святобором возникло сообщение о том, что две машины звена получили повреждения. Машина лейтенанта Иванова — серьезные, а его ведомый — легкие.

И тут, следом за залпами плазменных пушек, опять пошли плазменные торпеды. Ведомый Иванова, уничтожив еще одну машину противника, тут же заложил вираж, пытаясь уклониться от торпед. А машина Иванова, получив серьезные повреждения, летела, хаотично крутясь, куда-то в сторону. Уйти от торпед возможности уже не было. Святобор сжал кулаки, переживая гибель своих товарищей — лейтенанта Иванова и его второго пилота лейтенанта Коржикова. Вот сразу три красные черточки плазменных торпед совместились на экране с зеленой точкой истребителя. На мгновение на экране вспыхнула не то звездочка, не то снежинка. Значит, где-то там, в двух с половиной сотнях километров, среди сиренево-черных туч ярко полыхнула оранжевым огнем вспышка плазменного взрыва, превратив поврежденный истребитель в ионизированные атомы.

Но на месте уничтоженного истребителя вскоре появилась мигающая зеленая точка, разделившаяся затем на две. Цифры рядом с ними показывали, что они снижаются. Значит, все же парни успели катапультироваться в самый последний момент. Но что их ждет на поверхности планеты, если даже спасательные капсулы с десятками матросов и офицеров десантного корабля были брошены на произвол судьбы? Сейчас все зависело от них — Святобора, его второго пилота и экипажа ведомой машины. Если им удастся уничтожить врага или хотя бы обратить его в бегство, тогда десантные катера подберут людей с поверхности. А если это у них не получится, то есть шансы погибнуть самим либо вот так же катапультироваться. Здесь, правда, пригодная для дыхания атмосфера, почему командование и хочет заполучить эту планету без использования орбитальных бомбардировок. Но все равно аварийного запаса в скафандре хватит ненадолго. А укороченный гиперлучевой автомат, которым вооружались пилоты в качестве оружия самообороны, не сильно поможет при встрече с серьезным врагом на поверхности. Хотя, в случае чего, из него можно будет застрелиться, чтобы не попасть в плен или не умирать, мучаясь от голода и жажды.

Уцелевший ведомый истребитель второй пары, резко развернувшись, начал уходить от противника. Вероятно, он получил повреждения и вышел из боя. Святобор повел свою машину в атаку, несмотря на то что против него было еще восемнадцать вражеских машин. Все они получили по одному разу из гиперлучевых пушек, но все еще продолжали летать, весьма резво маневрируя. А гибель ведущей машины второй пары показала, что противник по-прежнему боеспособен.

— Командир, я отключаю ограничитель темпа стрельбы?! — крикнул второй пилот.

— Да, отключай! — ответил Святобор.

Отключение ограничителя позволяло стрелять намного быстрее, но приводило к ускоренному износу пушек, а в случае слишком долгой стрельбы с максимальным темпом — к их выходу из строя. Потому ограничитель разрешалось отключать только в крайнем случае, а сейчас как раз была именно такая ситуация. Залп. За ним еще один. Один вражина, получив свою порцию, заложил вираж и начал уходить на северо-восток, теряя высоту. Второй — просто развалился на части. Ведомый истребитель также стрелял по противнику, и даже более успешно — два залпа, три попадания, один промах. Противник, кажется, понял, что угол наводки гиперлучевых пушек невелик и одновременно истребитель может стрелять по двум целям, только если они находятся рядом. Вражеские машины начали перестраиваться, одновременно разворачиваясь в сторону первой пары истребителей, хотя четыре вражеских машины продолжили преследование поврежденного ведомого второй пары. Пушки молотили как могли, уничтожая вражеские машины одну за другой.

Но послышался писк предупреждения о неисправности. На экране появилась схема истребителя, на которой левое орудие было показано красным цветом. Перегрев, полный выход из строя второго ускорителя — пояснил появившийся рядом текст в прямоугольнике. Значит, ускоритель сгорел, что и неудивительно, температура — восемьсот градусов при максимально допустимой в четыреста пятьдесят. Однако вторая пушка продолжала стрелять, хотя автоматика и снизила темп стрельбы в связи с недопустимым перегревом. Осталось девять врагов… Восемь… Они все ближе…

Надсадный звук предупреждения об атаке. Резкий толчок — защитные поля мгновенно включились на полную мощность. Удар. Зуммер — предупреждение об атаке — сменился писком системы предупреждения о повреждении. Падение мощности генератора правого двигателя, повреждение корпуса в двух местах, но без пробития брони. Сбой локационной системы. Значит, все же словили выстрел из плазменной пушки. Святобор резко дал автопилоту команду на выход из боя, тем более что правая пушка истребителя отключилась из-за критического перегрева.

Истребитель, несмотря на повреждение генератора одного из двигателей, резко ушел в сторону и вниз. А на экране было видно, что к нему идут черточки сразу трех плазменных торпед. Одна прошла в шести километрах, зато другая почти настигла русскую машину, разминувшись всего в километре позади истребителя. Яркой вспышкой полыхнул плазменный взрыв. Опять толчок, но на этот раз защитное поле смогло полностью поглотить энергию, так как торпеда рванула все же относительно далеко. Третья торпеда, шедшая почти вплотную со второй, была рассеяна ее взрывом.

Однако Святобор, глянув на экран, понял, что взрыв торпеды не прошел даром, защитное поле было сильно ослаблено, а генератор работал на полной мощности, несмотря на перегрев. На то, чтобы остыла до боеспособного состояния перегретая пушка, восстановилось защитное поле, а генератор тоже смог бы хоть немного остыть, требовалось минуты три-четыре, то есть целая вечность в условиях боя, когда все решают секунды, а иногда и миллисекунды.

Истребитель промчался совсем недалеко от двух вражеских машин — всего в полусотне километров. На таком расстоянии бортовая локационная система смогла выдать изображение вражеских летательных аппаратов, несмотря на их защитные и маскировочные поля и на плотную облачность, ионизированную взрывами плазменных торпед и залпами плазменных и гиперлучевых пушек.