Дар страха. Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать - Гэвин де Беккер

Все мы наблюдали, как спасатели выносили тела погибших с места взрыва в Оклахома-Сити, и в конце той недели мы, к своему ужасу, узнали, что в результате погибло девятнадцать детей. Теперь вы знаете, что за ту же неделю от рук собственных родителей погибли семьдесят детей, как за любую другую неделю, – и большинству из них было меньше пяти лет. Четырем миллионам детей повезло больше – они всего лишь подверглись физическому насилию. И это был вполне обычный год.

Такая статистика мешает вникнуть в трагедию, которая стоит за каждым преступлением, потому что большее впечатление производит не реальность, а цифры. А вот так будет понятнее: вы лично знаете женщину, которую избили, и вы, вероятно, замечали предупреждающие сигналы. Она или ее муж работают с вами, живут неподалеку, удивляют вас спортивными достижениями, отпускают лекарство в аптеке или консультируют по налогам. Однако вам, возможно, неизвестно, что женщины попадают в приемные покои больниц из-за травм, нанесенных мужьями или бойфрендами, намного чаще, чем из-за травм, вызванных автомобильными авариями, ограблениями или изнасилованиями вместе взятыми.

Нашей системе уголовного правосудия часто не хватает правосудия, но еще чаще ей не хватает разума. Например, сейчас около трех тысяч человек в Америке приговорены к смертной казни, это намного больше, чем в любой момент мировой истории. Но чаще всего в качестве причины смерти таких заключенных указываются «естественные причины». Происходит это потому, что мы казним менее 2 % приговоренных к смерти. Получается, что им безопаснее жить в камере смертников, чем в каком-нибудь американском городе.

Я здесь обсуждаю проблему смертной казни не для того, чтобы агитировать за нее, а лишь потому, что наша позиция по ней поднимает важнейший для этой книги вопрос: насколько серьезно мы настроены бороться с преступностью и насилием? Зачастую кажется, что мы к этому не готовы. Вот с чем мы смирились: если подсчитать, сколько могли прожить жертвы, то получается, что ежегодно американцы-убийцы крадут у нас почти миллион лет человеческих жизней.

Я привел здесь данные о частоте различных насильственных действий, потому что вы должны твердо усвоить: существует по меньшей мере минимальная возможность того, что в какой-то момент вы сами или кто-то вам близкий окажется их жертвой. Это необходимо усвоить, чтобы вовремя осознать опасность, когда она наступит. Такое понимание уравновешивает нашу склонность отрицать и закрывать глаза, мощного и хитрого врага успешных прогнозов. Даже прочитав эту статистику насильственных смертей, некоторые читатели будут, как и раньше, отрицать для себя возможность оказаться в подобной ситуации: «Конечно, кругом полно насилия, но оно происходит в центре города», «Да, многих женщин избивают, но я сейчас не состою в отношениях», «Насилие – это проблема более молодых или более пожилых», «Вы рискуете только тогда, когда ходите по улицам ночью», «Люди сами виноваты» и т. д. и т. п. Американцы – великие специалисты по отрицанию. Песню, которую они исполняют хором, можно было бы назвать «Такие Вещи В Этом Квартале Не Случаются».

Отрицание имеет любопытный и коварный побочный эффект. Отрицающие пытаются купить себе спокойствие духа, закрывая глаза на проблему, и шок в случае, если они все же подвергнутся нападению, будет гораздо сильнее, чем у тех, кто допускает его возможность. Отрицание подобно схеме «экономь сейчас – плати потом», контракту, целиком написанному мелким шрифтом, потому что в конечном итоге отрицающий знает правду на определенном уровне, и это ведет к состоянию постоянной, хотя и слабой тревоги. От нее страдают миллионы людей, а отрицание мешает им предпринять какие-нибудь меры, которые могли бы уменьшить риски (и волнение).

Если бы мы изучили любое другое живое существо и нашли у него такой же уровень внутривидового насилия, как у людей, мы были бы потрясены. Мы бы расценили это как извращение законов природы, но мы бы это не отрицали.

У того, кто стоит на железнодорожных путях, есть единственный способ избежать гибели под поездом: согласиться увидеть поезд и спрогнозировать, что он не остановится. Но вместо того, чтобы улучшать технологии прогнозирования, Америка совершенствует технологии конфликта: винтовки, тюрьмы, группы быстрого реагирования, занятия карате, баллончики с перцем, электрошоковые пистолеты, газовые баллончики. Сейчас, более чем когда-либо, нам нужны самые точные прогнозы. Просто подумайте, как мы живем: нас обыскивают перед посадкой в самолет, при входе в здание муниципалитета или мэрии, перед съемкой телепередачи или перед выступлением президента. Правительственные здания окружены баррикадами, а мы продираемся через «защищенную упаковку», чтобы принять пару таблеток аспирина. Все это вызвано действиями менее десятка опасных мужчин, которые привлекают к себе внимание, запугивая нас. Какая еще группа людей в американской истории после тех, кто написал конституцию, может похвастаться, что так сильно влияет на нашу повседневную жизнь? Ну а поскольку страх играет такую роль, то стоит приложить усилия, чтобы разобраться, когда он является даром, а когда – бедствием.

Мы живем в обществе, в котором один человек, вооруженный винтовкой и наглостью, может пустить под откос демократическое право выбирать лидеров самого мощного государства в истории. Насилие является гарантированным пропуском к славе, и одинокий человек с манией величия и револьвером стал иконой нашей культуры. При этом мало что было сделано для того, чтобы узнать об этом человеке больше, особенно если учесть его (а иногда ее) влияние на наши жизни.

Многие считают, что нам не нужно больше знать о насилии, поскольку этим будет заниматься полиция, этим будут заниматься органы юстиции, этим будут заниматься эксперты. Несмотря на то что это касается всех нас и у каждого из нас есть какие-то знания, способные помочь решить проблему, мы оставили этот важнейший вопрос на откуп людям, которые говорят нам, что проявления насилия спрогнозировать нельзя, что риск – это игра случая и что беспокойство – неотъемлемый элемент жизни.

Ни одна из этих общепринятых точек зрения не является истинно верной.

* * *

Всю жизнь каждый из нас должен будет делать важные поведенческие прогнозы самостоятельно, без помощи экспертов. Из огромного количества окружающих нас людей мы будем выбирать кандидатов на участие в нашей жизни – в качестве начальников, подчиненных, советников, партнеров по бизнесу, друзей, любовников, супругов.

Независимо от того, каким путем – легким или трудным – вы пришли к пониманию этой истины, она неизменно заключается в том, что ваша безопасность – это ваше дело. Ни полиция, ни правительство, ни промышленность, ни управдом, ни охранное агентство за нее ответственности не несут. Мы слишком часто выбираем самый легкий путь и полагаемся на ту или иную институцию, даже не проверяя, заслуживает ли она доверия. Когда мы каждое утро выпускаем на улицу детей, мы предполагаем, что школа примет на себя ответственность за их безопасность. Однако в главе 12 вы увидите, что это не всегда верно. Мы доверяем телохранителям – а ведь вам известно, что из этой среды вышли серийные убийцы «Сын Сэма» и «Душитель из Хиллсайда», убийца Джона Леннона, а также столько насильников и поджигателей, что у вас не хватит времени прочитать о них. Заслуживает ли индустрия безопасности вашей уверенности? Заслуживает ли ее правительство? У нас есть Министерство юстиции, но было бы целесообразнее иметь Министерство профилактики насилия, потому именно в нем мы нуждаемся, и это нас беспокоит. Юстиция – это здорово, но безопасность – это вопрос выживания.