Создатели - Эдуард Катлас

В школе говорят, найдите пешеходный переход, лучше со светофором. В школе говорят, дождитесь зеленого. Посмотрите налево. Направо. Только потом идите. Зачем?

Если по телевизору только и делают, что показывают, как гаишники наказывают водителей за то, что они не пропустили пешехода? Их мнение значительно лучше. Верить ему – удобнее, потому что не надо идти лишние сто метров до светофора, когда перебежать дорогу можно и здесь.

Но в данном случае Хаммер не собирался пользоваться ни первым мнением, ни вторым. Четырнадцать, это тот возраст, когда мужчина должен показывать силу. Отец в последнее время стал все больше заниматься воспитанием сына. Наверное, решил, что мужика может воспитать только мужик. Да какое «наверное», если он повторяет это матери почти каждый день.

И Хаммер ему верит, потому что в этом вопросе удобней верить отцу. Потому что Хаммером приятели его назвали именно после того, как он использовал пару советов отца и разобрался с излишне ретивым парнишкой из параллельного. Хорошо разобрался, грамотно. Залетел в раздевалку после их физкультуры, и вдарил ему без разговоров. Без разборок. Потом сказал кое-что, и добавил. И никто не кинулся защищать одноклассника, потому что никто не был готов. Все они в трусах стояли, какое там геройство?

Они попытались мстить, потом. В тот же день, но после уроков. Слишком поздно. Когда слух об его победе разошелся по школе. И одна из бригад постарше взяла его под крыло. Поэтому хамло из параллельного утерлось.

Так вот отец говорит, что на дороге надо вести себя жестко. Учиться, чтобы потом вести себя также везде. Если ты переходишь дорогу – то переходи. Виноват все равно будет водитель. И водитель это знает. Он может посигналить, может выругать, но сделать ничего не сможет. А если решит выползти из своей дорогой иномарки (отец добавлял еще пару слов, сквозь зубы, которые нравились Хаммеру, но применял он их избирательно), то можно ему и накатить. А если он окажется сильнее, то окажется еще и виноват. Посадят.

Пешеход же прав всегда. Поэтому дорогу переходить надо просто – если пошел, то уже не оглядывайся. Ни направо, ни налево. Не останавливайся, просто иди. Пусть останавливаются те, кто боится. Кто виноват. Ты же не виноват, и не должен останавливаться. Как и в жизни. Всегда.

Если кто-то увидит, что тебя может остановить какой-то гудок, то этот кто-то может подумать, что тебя можно остановить как-то еще. Болью, угрозами, жалобами. Никто и никогда не должен тебя остановить.

Это мнение отца Хаммеру нравилось, потому что оно помогало. Не всегда, иногда о нем приходилось забывать, особенно, сталкиваясь с учителями. Но часто. Как теперь, у дороги, оно экономило пару сотен метров – сначала до перекрестка со светофором, потом обратно.

Тем более, что сегодня температура упала ниже пятнадцати. Не май месяц, чтобы разгуливать по улицам. Всего пару дней назад казалось, что дело идет к весне, даже начало таять, но теперь мороз вернулся.

Холодно, слишком холодно, чтобы идти лишние две сотни метров. Слишком холодно, слишком скользко, и слишком лениво.

Хаммер лишь слегка повернул голову, спрятанную под капюшоном, но машин не увидел. Ну и ладно. Остановятся, если что. Не ждать же у моря погоды. Им надо, вот пусть они и ждут. Больше не оглядываясь, Хаммер решительно ступил на дорогу.

* * *

Сегодня Василий в очередной раз пожалел, что этой зимой решил ограничиться всесезонкой. Дороги чистили из рук вон, а недавняя оттепель только добавила проблем. Лучше бы уж было холодно. Тогда направленных шин вполне бы хватило. Но когда под тонким слоем пороши еще и лед, то машину начинает тащить в совершенно неожиданных местах.

Хотя, со стажем в десять лет и знанием, что умеет быть осторожен, ездить все же можно. Не гонять, конечно, но аккуратно передвигаться по городу, от одного клиента к другому. Дизайнер штор – это не та профессия, где можно что-то заработать, сидя в офисе. Тут нужно немного крутиться.

Сейчас он выезжал со двора, медленно. Ему надо было направо, поэтому он все время смотрел налево, опасаясь, чтобы какой-нибудь лихач не переоценил возможности своих тормозов и не догнал бы его в тот момент, когда он еще только будет разгоняться.

Несколько машин, припаркованных прямо за его въездом, мешали обзору, поэтому он медленно выбирался на главную дорогу, до последнего ожидая, как бы кто не решил, что успеет проскочить до него.

Но дорога пустовала, поэтому он выехал, и немного добавил газку (сзади все же мог кто-то появиться, и будет лучше, если он не будет к тому моменту стоять на дороге как памятник).

И в тот же момент нажал на тормоз, потому что только сейчас понял, что дорогу переходит мальчишка. В куртке-аляске с глубоким капюшоном, явно не осознающий, что на дороге есть кто-то, кроме него.

Машину понесло сразу. Как раз в этом месте оказался сплошной лед, лишь прикрытый тонким слоем снега. Василий жал на тормоз и на сигнал до последнего, до самого удара, отбросившего пацана вперед, на несколько метров. Словно кто-то захотел не просто погубить Василию жизнь, но и дать ему посмотреть, как это происходит. Как умирает пацан, а вместе с ним надежда, что, может быть, обойдется.

* * *

Сигнал Хаммер услышал. Не то, чтобы он мог что-то успеть. Может быть, и смог бы, кто знает. В конце концов, именно хорошая реакция помогла ему во всех последних драках в школе. Которые, почему-то, происходили все чаще.

Но хорошая реакция требует решительности. Действия, пусть и необдуманного, но однозначного, не позволяющего размышлений, выбора, подбора наилучшего мнения из возможных. Или его изменения.

Выбранное мнение оказалось неверным. Чуть ли не впервые в жизни Хаммера. Конечно, водитель затормозил. Но кто мог предположить, что этого будет недостаточно? Что как бы ни боялся водитель, как бы ни уверен был Хаммер в неправоте того, кто за рулем, этого может оказаться мало. Не отец же? Он такого точно не мог и представить. Лед.

Всего лишь лед, и один из немногих неправильных выборов Хаммера стал его последним. Не помогла даже зубная щетка по утрам (родители настаивали), и лучшая защита от кариеса в течения дня (мнение многих с экрана, тех, кому удобно верить).

Услышав сигнал, Хаммер сначала замер (рефлекс от резкого звука, не путать с испугом, по мнению отца, которое было удобно – его род не из пугливых), а потом попытался сделать еще шаг вперед. Ожидая услышать лишь визг тормозов. Ну, может быть, ругань шофера чуть позже.

Удар, показавшийся несильным, отбросил его вперед по дороге, чуть ближе к тому светофору, который остался незаслуженно лишенным внимания мальчика.

Удар, показавшийся несильным паре спешащих по тротуару пешеходов, сломал ему левую ногу.

Удар, после которого Василий выдохнул с короткой мыслью – «вроде пронесло», настолько глухим он показался и ему, почти оторвал ту самую левую ногу чуть выше колена.

Боль, которую испытал Хаммер, не стала причиной его смерти. Наверное, даже наоборот – только эта боль стояла на его стороне, до последнего пытаясь удержать его в реальности.