Холодное сердце - Элизабет Бикон

– Я не из тех мужчин, которых любят, – хмуро отозвался Люк. Судя по энтузиазму его супруги, он был достаточно хорошим любовником, но похоть еще не любовь.

– Значит, мы с твоей Ив втайне тебя недолюбливаем, верно? – возразила Виржиния. – А твои прислуга и арендаторы тоже ненавидят тебя, как я полагаю? Очевидно, когда они имеют с тобой дело, ты либо пребываешь в задумчивости, либо рычишь на них, потому что ты достаточно хорошо платишь им, не поджигаешь их дома ради потехи и не охотишься за их женщинами, когда тебе приспичит удовлетворить свои желания. Ты женился на пустоголовой кокетке, посвятившей всю свою жизнь тому, чтобы влюбляться в каждого мошенника, которого ей удавалось увлечь, в то время как у нее был добрый красивый муж. Но это не твоя вина, Люк. Твой отец знал, что умирает, и заставил тебя жениться слишком молодым. И к счастью для этой старой ведьмы, твоей мачехи, Памела родила дочь, прежде чем сбежать с первым попавшимся мерзавцем.

– Это и для меня счастье. Я нежно люблю Ив, – сухо сказал Люк.

– Да, да, я знаю, и случись что, твоим наследником будет Джеймс. Но ему нужно не это, он должен сам встать на ноги. А твой второй брак станет еще большим кошмаром, чем первый, если только ты женишься на «подходящей» женщине, – для большей уверенности предупредила она с нарочитой серьезностью.

– Если бы я знал, что Джеймс будет блюсти интересы Уинтерли с такой же самоотверженностью, с которой он предается пьянству, гонкам на колясках и игре, он получил бы от меня безоговорочное благословение. Если бы я знал, что, когда придет мое время встретиться с Создателем, я оставлю своих арендаторов в надежных руках, мне не было бы нужды снова жениться.

– Возможно, но Джеймс не может всю жизнь ждать, когда придет время занять твое место, он заслуживает лучшего.

– Неужели? – резко возразил Люк, удивившись, неужели даже Виржиния не догадывается, какая глубокая пропасть пролегла между братьями.

– Папа? – снова прервала его раздумья Ив, и он невольно подумал, как Хлоя Уитен одним своим появлением в окне обратила в дым всю его решимость.

– Мне надо было заставить тебя остаться дома, Ив. Виржиния не хотела, чтобы ее кто-нибудь оплакивал, а прислуга слишком любила ее, чтобы вести себя так, будто ничего не случилось.

– Но это ведь жизнь, а не красивая сказка, папа, – пожурила его дочь, словно это она была взрослой, а он шестнадцатилетним юношей.

– Тогда, раз уж ты приехала, нам лучше пойти и посмотреть, как встретит нас этот дом без Виржинии.

– Да, пойдем. Я тоже ее любила.

– А она тебя просто обожала с того самого дня, когда взглянула на крикливого ребенка, каким ты была, моя Ив. В то время никто кроме нее не был на это способен, потому что ты орала, как банши, из-за резавшихся зубов, и все остальные не знали, куда деться. А пока ты не выросла настолько, что мы смогли поехать с ней в Брайтон подышать воздухом и походить по магазинам, Виржиния каждое лето проводила по три месяца в Даркмере. Учитывая, насколько ей не нравилось это место, ты должна понимать, как она тебя любила.

– Я знаю, – сказала Ив с таким потерянным взглядом, что Люку захотелось обнять ее и тут же отправить назад в Даркмер. Но он знал, что она права: его дочь была почти взрослой. Он должен позволить ей самой решать за себя, даже если это идет вразрез с его инстинктивным желанием оберегать ее от всего, что может ее ранить. – Почему мы не приезжали сюда, когда я была маленькой, папа? – спросила она. – Ты никогда не оставался в Фарензе-Лодж дольше, чем на несколько дней, хотя, кажется, любишь его не меньше, чем Даркмер.

– Так было проще, – осторожно ответил Люк.

Проще для него, потому что он мог либо остаться здесь и, подливая масла в разгоравшийся между ними огонь до тех пор, пока Хлоя не сдалась бы, сделать ее своей любовницей, либо старательно тушить его, избегая общения с ней. Тогда, много лет назад у этой дамы нашлось много что сказать, когда он предложил ей это. Осада грозила быть долгой, но что-то подсказывало Люку, что она завершилась бы победой.

Так о какой любви могла идти речь? Да он и не любил эту женщину, а она уж точно не любила его. Он подождет год-другой, а когда Ив определится со своим будущим, найдет себе подходящую жену. Ему прекрасно подойдет какая-нибудь миловидная покладистая молодая вдова или приятная особа, незаслуженно засидевшаяся в старых девах, на которой он сможет жениться, чтобы завести наследника. Но даже теперь, когда здравый смысл укрепил его более чем разумный план, в сознание Люка проник образ миссис Хлои Уитен, совсем непохожий на ту женщину с печальными глазами, которую только что видел, и он с трудом сдержал проклятие.

В тот летний день, когда Хлоя впервые ворвалась в его жизнь, она казалась такой живой, такой открытой, такой до смешного юной и поразительно красивой. Та Хлоя Уитен пробудила в его душе нечто такое, для чего в свои двадцать шесть он считал себя уже слишком усталым и циничным. Люк нахмурился, как и тогда, потому что знал, что люди, ощущавшие в себе эту живость, обречены страдать. Ему не хотелось бы узнать, что пылкое юное существо с золотисто-рыжими локонами, выбивавшимися из-под ленты, которой она пыталась их завязать, стало таким же зажатым и разочарованным, как он сам. И все же в женщине, которую он только что видел, не было ничего похожего на ту неотразимо светлую девочку, которую он встретил в тот далекий день.

Ему каким-то образом удалось тогда заставить себя отойти в сторону, и она, помахивая шляпкой, которую несла за ленты, отправилась к себе домой, унося в сердце самые невероятные мечты, которые ему так хотелось бы сделать реальностью. Но нет, он с сожалением подумал, что слишком ожесточен и испорчен для такой наивной юной леди, даже несмотря на то, что, встретившись взглядом с ее удивительными фиалковыми глазами, он едва удержался, чтобы, забыв обо всем на свете, не утонуть в них, словно знал их всегда. Сесть на лошадь и ускакать от нее показалось Люку самым трудным из всего, что он когда-либо делал. Но в этот раз разочарование наступило даже быстрее, чем когда-то растаяли его иллюзии насчет Памелы.

Уже через пару часов он узнал, что эта девочка – новая компаньонка Виржинии и ее будущая экономка – возвращалась домой от няни, где навещала свою маленькую дочку. Что она вдова, и ей двадцать два года, хотя он не дал бы и восемнадцати. Виржиния рассказала, что ей очень хорошо известна печальная история миссис Хлои Уитен. И все же за последнее время ей никогда не было так весело. Как он мог покуситься на эту девушку, когда Виржиния и в самом деле снова была полна жизни, как и до смерти своего любимого Виржила?

Гневный отказ, последовавший десять лет назад в ответ на его предложение вступить с ним в связь, до сих пор звучал у него в ушах. Хлоя назвала его отвратительным надменным ловеласом. Если она до сих пор испытывала то же дьявольское возбуждение, которое ревущей волной накатывало на Люка каждый раз, когда она попадалась ему на глаза, то очень хорошо научилась его скрывать.

Люк тряхнул головой и возблагодарил небеса, что надел длинное пальто, скрывавшее тот факт, насколько рьяно его тело противилось строгим приказам разума в отношении экономки. Оторвав взгляд от опустевших окон, он молча послал очередное проклятие собственной глупости.