Повелитель книг - Мэл Одом

Не в силах скрывать нетерпение и надежду в голосе, Джаг наконец перестал изображать незаинтересованность. В конце концов, именно на его предположения относительно условий местного рынка они опирались, когда покупали товары в соседнем порту, чтобы продать их здесь.

— Так ты удачно сбыл наш товар?

— Очень даже удачно, маленький книгочей, — белозубо ухмыльнулся матрос, многообещающе звеня содержимым потрепанного кошелька.

Джаг невольно навострил уши, пытаясь по звону монет угадать сумму выручки. Он знал, что их прибыль зависела в основном от того, по какой цене были проданы чимантинские одеяла на здешнем неизученном рынке.

— Одеяла? — спросил двеллер.

Рейшо кивнул.

— Твоя тактика дала результаты — покупателей больше волнует, чтобы вещь у них была не такая, как у других, а не ее добротность или даже цена.

Джаг улыбнулся. Продавать одеяла было, конечно, рискованно, но риск этот все-таки оправдался. Чимантинские одеяла, несомненно, спасали от холода, но, кроме этого, рисунки на каждом из них не были похожи друг на друга. Двеллер предположил, что даже в провинциальных поселениях, к которым можно было отнести и гавань Келлох, найдутся покупатели на такие вещи.

Рейшо, помахав рукой, подозвал служанку.

— Лучше не хвастай новоприобретенным богатством, — предупредил приятеля Джаг, который, как и все двеллеры, перед лицом физической опасности предпочитал убегать и прятаться. — Иначе ты его потеряешь, а то и голову вместе с ним, не успев вернуться на корабль.

— Ну, сначала я парочку голов успею проломить, — ухмыльнулся молодой матрос.

— Может, при этом и я с тобой в неприятности ввяжусь. В гавани Келлох небезопасно. Это не торговый город, а портовая дыра, полная бандитов и мошенников. — Джаг постучал пальцами по неровной столешнице. Иногда Рейшо будто нарочно не понимал намеков. Несколько раз двеллеру уже приходилось вести со своим товарищем и компаньоном беседы настолько прямолинейные, что ему становилось неудобно.

— Ох, верно.

— А бегаю я куда медленнее тебя.

— Я бы сражался рядом с тобой до последнего, — пообещал матрос. — Ни за что бы тебя не бросил.

Джаг знал, что Рейшо так бы и поступил. К несчастью, подумал он, это бы только погубило их обоих. Двеллер вздохнул; большинство остальных рас часто жаловались на подобные глубокие тоскливые вздохи, которые являлись отличительной особенностью всех его сородичей.

Молодой матрос неплохо владел саблей и, когда не был занят работой на корабле, неустанно отрабатывал боевые навыки. Несколько раз Рейшо приходилось использовать свое боевое мастерство в схватках, которые экипажу «Ветрогона» приходилось вести с пиратами или гоблинскими кораблями, и Джаг в этих случаях непременно отмечал его храбрость. Тот же отмечал, что Джаг куда отважнее, раз по доброй воле покинул безопасные и уединенные Рассветные Пустоши и вернулся в жестокий и явно неласковый к нему большой мир.

Одетая в домотканое платье служанка, подойдя к Рейшо, учтиво спросила:

— Чего изволите, милорд?

— Милорд! Ну надо же! — Молодой матрос расхохотался и хлопнул себя по коленке.

Девица покраснела, смущенная его буйной веселостью. Другие посетители таверны обернулись посмотреть, в чем дело, но, увидев, что дракой тут не пахнет, быстро потеряли к происходящему интерес, возвращаясь к своим разговорам и кружкам эля.

— Рейшо, — сказал Джаг, пожалевший служанку: его приятель не имел в виду ничего дурного, но она-то, не будучи с ним знакомой, знать этого не могла, — пожалуйста, не задерживай ее слишком. В таверне полно народу, и у девушки много дел. — Кроме того, двеллеру совсем не улыбалось, чтобы какой-нибудь заждавшийся своей порции выпивки моряк полез с ними драться.

Он постарался взять себя в руки и перестать нервничать после столь неожиданного появления Рейшо. Здесь, на материке, вдали от безопасных Рассветных Пустошей, большинство людей не уважало двеллеров. Если они вообще вспоминали об этих существах, то считали их либо мелкими вредителями, либо дешевой рабочей силой. Гоблины часто называли двеллеров просто едоками и поминали их примерно тем же тоном, что и стаю саранчи.

Деревни двеллеров вне немногих городов на побережье были легкой добычей гоблинов-работорговцев. Как только гоблины заковывали всех пойманных двеллеров в цепи, они сжигали их поселения словно источник заразы, так что если какому пленнику и удавалось сбежать, обратного пути домой ему все равно не было.

— Мне эля, — сказал Рейшо служанке. — Побыстрее да побольше, а то что-то меня жажда замучила. — Он глянул на приятеля. — А тебе что?

— Чая из ягод чулоц, — ответил двеллер, — будь любезна.

— Я мигом, милорды! — воскликнула девица и поспешила на кухню, взмахнув подолом.

— Спасибо! — крикнул Джаг ей вслед. Ему все еще казалось странным, что человек может ему прислуживать; в Великой Библиотеке двеллеры выполняли все подручные работы сами. Правда, многие люди, приезжавшие в Хранилище Всех Известных Знаний за ответами на свои вопросы, обращались с ним как с равным.

Он даже беседовал с волшебником Крафом, другом Великого магистра Фонарщика; а Краф, знаменитый волшебник с загадочным прошлым, мало кого называл другом. В городе болтали, что кто его сильно раздражал, тот вскоре увеличивал количество жаб в округе.

— Так зачем ты сюда пришел? — спросил молодой матрос, обведя таверну размашистым жестом. — Если желал почувствовать себя в безопасности, так остался бы лучше на «Ветрогоне».

— Я хотел снова почувствовать твердую почву под ногами, — честно признался Джаг.

Рейшо сокрушенно покачал головой.

— Говорил я тебе, приятель, в море таким, как ты, не место. Жизнь у нас тяжелая, да и одинокая, даже если в делах везет. Двеллеру такое не годится — слишком уж вы семейные.

С большинством двеллеров так дело и обстоит, согласился про себя Джаг.

— Ты же знаешь, у меня семьи нет, — произнес он вслух. Собственный тон показался ему необычно унылым и резким, хотя эмоций в свои слова вкладывать он не собирался. Рана потери никак не заживала в его сердце.

Улыбка сбежала с лица матроса.

— Ты мой друг, Джаг. Не надо думать, что у тебя нет семьи; пока я жив, я готов быть твоей семьей насколько могу. — Он смущенно взглянул на двеллера. Говорить о чувствах и эмоциях для Рейшо было непривычно.

— Я очень тебе благодарен, — сказал двеллер. — Жаль, что мало могу предложить в ответ.

— И ничего не мало. Я много плавал по Кровавому морю и повидал десятки портов вроде этого болота, но таких друзей, как ты, у меня еще не было. — Парень ухмыльнулся, дернув бровью, и добавил хриплым шепотом: — Особенно таких, которые могли бы мне помочь разбогатеть на торговле.

Несмотря на тревожное напряжение, вызванное тем, что он мог опасно влипнуть, делая записи в дневнике, Джаг рассмеялся. Он снова наклонился над тарелкой. В конце концов, двеллеры не зря получили у гоблинов свое прозвище.