И останется только пепел - Ребекка Шеффер

– Боже, мне так жаль, – прошептал Фабрисио. Выражение ужаса на его лице казалось искренним, и если бы у Ниты не было улик, она приняла бы его слова за чистую монету. – Не могу поверить, что она связалась с занни.

Нита открыла было рот, чтобы сделать еще одно едкое замечание, но слова застряли в глотке. Фабрисио снова сказал «она», упоминая ее похитителя.

Нита не говорила, что ее похитителем была женщина.

Девушка мысленно воспроизвела всю их беседу, чтобы убедиться: она не использовала никаких прилагательных в женском роде, местоимений или любых других указаний на пол, говоря по-испански. Ничего.

Еще одно доказательство. Словно специально для нее. У нее уже была переписка между ним и ее похитительницей, Рейес, где обсуждались условия сделки. Но какая-то маленькая часть внутри сомневалась, не украл ли кто-нибудь его телефон, или, может быть, его конфисковал коррумпированный агент МПДСС, или… все что угодно.

Нита раздавила цветок в руке. Последние сомнения развеялись.

– Разговаривая тут, мы должны быть осторожны, – произнес Фабрисио, провожая взглядом проходящего мимо агента. Он пробежался глазами по огороженному стеной саду, отмечая каждую камеру наблюдения и каждого агента МПДСС. – У тебя могут возникнуть проблемы, если они узнают, кто твоя мать.

Ах вот как. Завуалированная угроза. Напоминание о том, что он точно знает, кто она, и при желании мог бы лишить ее заветного билета на самолет домой из МПДСС.

Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.

– Да. – Нита ослабила хватку и растерла между пальцев лепестки цветка. – При упоминании твоего отца мы также должны соблюдать осторожность.

Фабрисио напрягся, его тело онемело, глаза широко распахнулись. Будто плохо смазанная марионетка, он дернул головой в ее направлении и прошептал:

– Прости?

– Твой отец. – Нита склонила голову набок, играя пальцами с лепестками. – Я слышала, он очень важная шишка. Всех монстров знает.

Фабрисио сглотнул и осторожно спросил.

– Где ты услышала о моем отце?

– Конечно же, на черном рынке, куда меня продали. – Нита говорила ровным тоном человека, обсуждающего погоду. – Говорят, он рулит одной из крупнейших юридических фирм в мире. Она специализируется на подставных компаниях, уклонении от налогов и других примочках для богачей. Особенно для богачей с черного рынка.

Он сжал кулаки.

– И? Кому, как не тебе, следует знать, что нельзя судить детей по родителям?

Нита вздрогнула, будто от пощечины, и отвела взгляд в сторону.

– Скажи мне, Нита. Если судить детей по грехам их родителей, то кто окажется в большей беде? – в голосе Фабрисио звучало напряжение. – Я, чей отец помогает сэкономить деньги монстрам? Или ты, чья мать похищает невинных людей, убивает их, расчленяет и продает?

– Я не моя мать. – Впрочем, после событий на черном рынке Нита больше не была в этом уверена. Она убила множество людей, чтобы сбежать. Как виновных, так и невинных. – Я помогла тебе.

– Да, помогла. – Его плечи поникли. – А я не мой отец.

Нет, ты гораздо хуже.

Нита ничего не ответила, она просто посмотрела на цветок. Фабрисио походил на него. Красивый и добрый снаружи – и ядовитый внутри.

Фабрисио сжал челюсти, взгляд его сделался злым.

– Поэтому ты так холодно держишься со мной? Думаешь, я очередной жадный до денег кретин, как мой отец?

Она пожала плечами, пытаясь казаться безразличной.

– Не знаю. Я не знаю, каков ты.

– Я не такой. Я совсем не похож на него, – горькие нотки послышались в его голосе. – И не хочу превратиться в него. Не хочу иметь ничего общего ни с ним, ни с его бизнесом. Я получал от него только боль.

– И деньги. Говорят, люди твоего положения неплохо живут.

– Я бы предпочел остаться при своем ухе.

Нита приподняла бровь.

– Какое отношение твое ухо имеет к твоему отцу?

– Ты же не думаешь, что твоя мать похитила ребенка одного из самых влиятельных людей на черном рынке, намереваясь просто продать его по частям?

У Ниты подвело живот.

– Что?

Губы Фабрисио сжались в тонкую линию.

– Она отправляла меня по частям моему же отцу – каждый раз, когда он отказывался удовлетворить ее требования.

Нита сглотнула. Конечно, Фабрисио мог лгать. Но сказанное звучало разумно в некотором роде. Зачем ее матери понадобилось похищать ребенка такой известной личности? Только ради того, чтобы заработать пару баксов через интернет? Нет. Вот шантаж был больше в стиле ее матери.

– Ты вообще из сверхъестественных?

Он вздохнул.

– Я в точности являюсь тем, кем она меня назвала. На моих частях тела вполне можно сделать неплохие деньги.

Нита медленно кивнула.

– Но?

– Но… – он отвернулся. – Но я больше боюсь того, кто я по своей сути, нежели того, кто я по своей природе. Нет смысла только ради продажи частей моего тела идти на то, через что пришлось пройти твоей матери, организовывая мое похищение. А вот шантаж моего отца дает безграничные возможности.

У Ниты от волнения скрутило все внутренности. Она не раз мечтала иметь власть и силу, чтобы защитить себя – и чтобы реальность Фабрисио стала и ее реальностью. Ведь она была нужна всем из-за того, кем являлась. Но чтобы всю оставшуюся жизнь не озираться по сторонам, она желала заставить всех бояться ее, бояться того, кем она была на самом деле.

Теперь она задалась вопросом, такая ли уж это хорошая идея.

– Зачем?

Он моргнул.

– Что «зачем»?

– Зачем моей матери шантажировать твоего отца? Я имею в виду, если дело касалось только денег, то можно было найти цель попроще.

Он покачал головой.

– Откуда мне знать.

Нет, все это, пожалуй, не имело смысла. Что-то в этой картинке не складывалось.

– Кое-что хорошее в случившемся все-таки есть. – На его лице мелькнула полуулыбка. – Отныне я могу быть безымянным беженцем, пребывающим под защитой МПДСС. Я сообщил им выдуманную фамилию. Никто не должен знать, кто я. Я смогу начать все сначала.

Он посмотрел на нее.

– Полагаю, мне следует сказать спасибо тебе и твоей матери. Если никто здесь не знает, кто я, то никто и не может слить информацию о моем местонахождении или использовать меня для связи с отцом.

Нита покосилась на него. Похоже, Фабрисио был из тех, кто в любых обстоятельствах пытается найти что-то прекрасное. Вероятно, окажись он на ее месте, сказал бы, что ее пребывание на Mercado de la Muerte – Рынке смерти – подарило крайне важный опыт в интересующей ее отрасли.