Вечность в объятиях смерти - Владимир Брайт

— Получается…

— Да, — легко согласился он. — Неудачник здесь только один. Тот, кто по «доброте душевной» сделал смертельную инъекцию напарнику. Я позаботился о том, чтобы реактивная гадость прикончила тебя завтра, а индеец умрет прямо сейчас.

Судя по тому, как выглядел Чарли, демон не лгал.

— Если ты помог мне, значит, можешь спасти и его? — Когда речь заходит о жизни и смерти, личные счеты отходят на второй план.

— Нет.

— Почему?

— Слишком поздно. К тому же этот человек мне неинтересен. Я рассчитался с тобой, пойдя на определенные жертвы. — Чудовище продолжало наслаждаться ролью «бескорыстного» благодетеля. — Но не собираюсь напрягаться ради кого-то другого.

— Что-нибудь может изменить твое решение? — Я был готов на все, чтобы не дать умереть Чарли прямо здесь и сейчас.

Прежде чем ответить, демон выдержал многозначительную театральную паузу, после чего медленно произнес:

— НИ-ЧЕ-ГО.

Если до сих пор в моей душе теплилась слабая искра надежды, теперь стало ясно — ни просьбы, ни мольбы не помогут. Они лишь доставят извращенное удовольствие злорадному монстру.

Я проиграл. Причем не здесь и не сейчас, а когда впервые встретился с демоном.

— Чарли тебя не интересует.

Опыт прежних встреч подсказывал: чем быстрее он скажет, зачем явился, тем быстрее уберется.

— Разумеется, нет.

— Тогда что тебе нужно?

— Ничего особенного, — подчеркнуто сухо ответил демон. — Я всего лишь хочу предупредить.

— Кого?

— Тебя.

— Посмотрев, что из этого выйдет?

— Отчасти.

— Хорошо. Непонятно одно — что интересного в грязной каморке с умирающим ноймом?

— Скорее, с двумя умирающими ноймами. — Словно кошка, играющая с мышью, он менял интонации, переходя с подчеркнуто официального тона на вкрадчивый шепот.

— Хоть с тремя.

— Девчонка — человек. — Чудовище продолжало вести непонятную мне игру.

— Согласен, она человек. Значит, имеем двух умирающих ноймов, человека и демона.

— Верно.

— Так что именно заинтересовало тебя? — Невозможно тянуть время до бесконечности, прячась за картонным фасадом многозначительных фраз.

Рано или поздно придется ответить.

— Последняя битва.

— Чего с чем? Добра со злом? — Я хрипло рассмеялся.

— Нет. Уверен, ты не настолько самовлюблен, чтобы считать себя белым ангелом.

Редкий случай, когда этот ублюдок не попал пальцем в небо.

— Да, я не ангел. Скорее, загнанный в угол зверь, руководствующийся примитивными инстинктами. «Кровожадное порождение зла, получившее по заслугам». Кажется, так описывают главных злодеев в бульварных романах?

— Почти.

— Ладно, со мной все более или менее ясно. А кто же на светлой стороне? Полиция? — Я не пытался скрыть злой иронии. — Ну разумеется. Можно было не спрашивать. Ведь больше некому. Бравые ребята, охраняющие покой граждан, встающие грудью на…

— Ты ошибаешься. — Тактичный студент набрался смелости прервать авторитетного профессора; издевающийся демон вновь сменил имидж.

— Ошибаюсь? Даже так?

— И никак иначе. Полиция здесь ни при чем. По твою душу пришли старые «друзья» из «Три четверти Корины». Мальчики решили лично убедиться, все ли в порядке у Чарли.

Нужно обладать воистину чудовищным чувством юмора, чтобы назвать отморозков из клана «Т.Ч.К.» мальчиками. Жестокими недоносками, упивающимися чужими страданиями, или беспределыциками, лишенными каких бы то ни было понятий о милосердии, — в самый раз. А «мальчиками» — явный перебор.

— Как…

— Они узнали? — чуть ли не с отеческой нежностью в голосе поинтересовался демон.

Авторитетный родитель объясняет несмышленому малышу, что жизнь — не такая простая и веселая штука, какой она кажется в детском саду.

— Да. — Мне было плевать на его игры.

Хочет казаться самым умным — пожалуйста.

Пусть хоть Господом Богом себя возомнит. Без разницы. Главное, чтобы «слил» информацию и убирался как можно скорее.

— Ты сам назвал адрес дядюшке Тому. Думал, не выберешься. Напоследок решил позаботиться о напарнике. Быстрая, милосердная смерть намного предпочтительней длительной агонии. Ведь так? — Его наигранное сочувствие было хуже всего.

— В общем, да. Но ведь никто не знал… — Удар был настолько сильным, что я на секунду «поплыл».

— После того, как Кай ликвидировал представителя «Т.Ч.К.» и несчастного старика.

— Равнодушного мясника.

— А также его преданного секретаря…

— Конченого мерзавца.

— Поднялся большой переполох. — Разговор доставлял демону удовольствие.

— И?

— У дядюшки Тома имелась масса разнообразного компромата не только на местных шишек, но и на серьезных людей из правительства. Своеобразная страховка от всякого рода неприятностей. Плюс ко всему «Джед» — система искусственного интеллекта, та самая голограмма, так не понравившаяся вам с Каем, припоминаешь?

— Да.

— По заданию хозяина она записывала встречи. Затем шифровала, разбивала на части, раскидывая кусочки мозаики по разным серверам. Как только дядюшка Том умер, «Джед» собрала воедино информацию, переправив ее в нужное место. Получатель, проанализировав последнюю запись, пришел к выводу, что торговец имплантатами пал жертвой банального ограбления. Солидный человек решил не пачкать руки о пару несчастных ноймов, предоставив возможность «Т.Ч.К.» рассчитаться с распоясавшимися грабителями.

Я был уверен, что не выберусь из логова мерзкого кровососа, поэтому решил позаботиться о судьбе Чарли. Говорят, благими намерениями вымощен путь в ад. Мне выпал шанс убедиться в этом. Хотел сделать как лучше, а получилось хуже некуда. Теперь из-за глупой ошибки умрет Карусель. Демон не зря упомянул двух умирающих ноймов и человека. Наверняка знал, что жестокие «сорванцы» не оставляют свидетелей.

— Сколько их? — Отбросив в сторону лишнее, я перешел к главному.

— Вообще-то, не в моих правилах раскрывать карты соперника во время игры. — Дешевая проститутка явно набивала себе цену.

— Да, не в твоих, — покорно согласился я.

— Но ради старого друга, так и быть, сделаю исключение.

— Буду признателен.

— Ценю твои чувства.

С огромным трудом мне удалось сдержаться, не наговорив массу лишнего.

— Их двое. Тридцать восьмой и тридцать девятый уровни. Вооружены соответственно.