Стена - Владислав Владимирович Тычков

В ту ночь я долго не мог заснуть. Не помню, спал ли вообще. Наверное, все-таки спал, потому что в шесть часов моему будильнику удалось осуществить свой злобный план по вырыванию меня из мира спокойствия и забвения. Деньги я еще не получил, вспомнил я, поэтому надо идти на работу. Идти на работу. Идти-на-работу. Я сжал зубы, сосчитал до десяти, перевалился набок и тяжело поднялся с кровати.

* * *

Первым делом мне предстояло найти банк, которому, во-первых, можно доверять, и который, во-вторых, берет фиксированную сумму за денежный перевод. Потому что тот один процент, который берет большинство банков, в моем случае выливался в десять тысяч долларов! «Да за такие деньги я пешком этот миллион из Англии принесу!», подумал я, хотя мысль эта не имела ни малейшего смысла: из-за ограничений по ввозу валюты в страну мне пришлось бы совершать этот променад раз сто, как раз до конца жизни. Но сейчас мне было не до поисков смысла – надо было спасать свои деньги.

Наконец, после нескольких телефонных звонков, банк был найден. Я отпросился с работы, и с замирающим сердцем поехал в обратный путь, в город. Теперь мне предстоял второй, самый скользкий пункт моего плана – сделать так, чтобы о моем выигрыше не узнал никто, и, в частности, налоговая инспекция. Потому что когда я прочитал, что мне предстоит отдать ей триста пятьдесят тысяч моих кровных долларов только потому, что какой-то дядя в пиджаке считает это правильным, меня чуть не хватил удар. И я твердо решил, что никому свои деньги ни отдам, ни за что. Тем более – аморфной ненасытной массе под названием «государство». «Нет уж ребята, живым меня не возьмете!».

– Добрый день, – натянув самую очаровательную из своих улыбок, пропел я молоденькой девушке за стойкой операционного зала. Наверное, стажерка какая-нибудь. Она посмотрела на меня с интересом, видимо определяя, к какой категории клиентов я отношусь.

– Добрый день, – отозвалась девушка, выбрав наконец улыбку «для студентов и пенсионеров». Я окинул взглядом помещение и понял, что обстановка совершенно не располагает к конфиденциальной беседе; я почувствовал, как на лбу появились капельки пота, и нервно сглотнул. Наклонившись к ней поближе, я попытался смоделировать доверительный тон:

– Вы знаете… (взгляд на бэджик), Наташа, я бы хотел открыть у вас счет.

– Пожалуйста, ваш паспорт. – Наташа чуть отстранилась и открыла ящик письменного стола. – Какого рода счет вам необходим?

– Вы знаете, – еще более низким тоном повторил я, так что она чуть склонила голову, напрягая слух, – мне должна прийти крупная сумма из зарубежного банка. – Ее глаза слегка расширились. – Очень крупная, – на пределе слышимости, но твердо произнес я, мигом вспотев от макушки до пяток. – И… я хочу, чтобы об этом никто не узнал.

Капля пота скатилась с брови, обогнув глаз, на спринтерской скорости преодолела щеку и предательски громко стукнулась о деревянную стойку. Тут я сообразил, что вид взгромоздившегося на стойку обильно потеющего юноши с сумкой через плечо вызывает повышенное опасливое внимание у населения операционного зала, и поспешно одернул себя.

Тем временем глаза Наташи расширились еще больше и растерянно забегали из стороны в сторону, как солнечные зайчики по стене; рука ее так и застыла над открытым ящиком стола, как будто там была змея. Мой вопрос явно выходил за рамки обязанностей, прописанных в ее должностной инструкции.

– Т-т-то есть как? – Я понял, что надо брать быка за рога, пока он еще тепленький:

– То есть так, – гораздо увереннее ответил я, быстро написал на бумажке «500$» и как ни в чем не бывало протянул ее Наташе. Глаза ее стали совсем круглыми, рука медленно опустилась в ящик, да так там и осталась, став, наверное, жертвой призрачной змеи – грозы письменных столов.

– Я… я не знаю…

– Понял, – ответил осмелевший вдруг я. – Как мне пообщаться с вашим начальником?

– С-сейчас… – она судорожно выдернула воскресшую руку из плена коварного ящика и стала набирать телефонный номер. Я тем временем скомкал бумажку с недвусмысленными цифрами и вытер ею остатки пота на лбу.

– Надежда Алексеевна, это Наташа, не могли бы вы подойти, тут клиент с вами лично поговорить хочет, – пролепетала девушка, жалобно глядя на свое скомканное счастье. Я отправил бумажку в урну.

Надежда Алексеевна оказалась молодой и симпатичной, но очень уж деловой женщиной в очках в тонкой стильной оправе. «Да, тут договориться будет непросто», – подумал я. Но невесть откуда взявшаяся уверенность более не собиралась меня покидать.

– Да, что вы хотели? – четко поставленная дикция человека, умеющего улаживать любые споры.

– Я бы хотел пообщаться с вами с глазу на глаз. – И тут только меня осенило, каким же дураком я был. Надо было по телефону договориться с ней о встрече и обсудить все за пределами банка, или в ее личном офисе, чтобы не привлекать внимание лишних людей, и уж точно не после того, как я предложил взятку ее подчиненной. Теперь она точно не согласится на мое предложение – это будет означать конец ее карьеры. Эта женщина явно не глупа и все сразу же поймет.

– Хотя…извините, я передумал. – Я смущенно улыбнулся, повернулся и быстрым шагом, не глядя по сторонам направился к выходу из офиса. В зале стояла тишина.

* * *

Выйдя на улицу, я тут же поймал такси и направился в другой банк – запасной вариант, оставленный мною на случай, если в первом что-то пойдет не так. Времени до закрытия оставалось мало, и я спешил. Спешил и нервничал. Потому что опоздание с открытием счета означало бы для меня целый потерянный день, который мне пришлось бы снова провести в этой «старой» жизни, целый день отсрочки моего всепоглощающего счастья… Я и так уже слишком долго терпел. Все свои двадцать пять лет я постоянно ждал чего-то, какого-то счастливого будущего, которое вот-вот должно было наступить, да все никак не наступало. Больше я терпеть не собирался.

Таксист привез меня в банк за полчаса до закрытия. Теперь я был умнее: сразу направился к начальнику операционного зала, и после непродолжительной беседы в его кабинете за закрытыми дверьми мы сговорились на тысяче долларов. Тысяча долларов – и никто не узнает о моем миллионе. Игра явно стоит свеч.

Я с трудом скрывал свое ликование, пока шел к выходу из банка. Если бы существовал чемпионат мира по радости, я бы однозначно занял в нем первое место, опередив всех соперников с большим отрывом. Мой мозг