На краю Вселенной - Алекс Каменев

– Готово. Давай внутрь.

Забегаем в темный проем, идти оказывается недалеко, уже скоро проходим еще через одну раздвижную переборку, на этот раз механика срабатывает, как надо, и без проблем пропускает нас дальше.

– Аварийная ситуация. Доступ по сенсорам, настроен на живых существ, – объясняет спутник.

Информация отдает в разуме слабой вспышкой понимания. Что такое «сенсоры», я знаю. Но только в общих чертах, никакой конкретики.

Вообще с памятью творилась полная неразбериха, провалы ощущались едва ли не физически, словно кто-то взял и покромсал ее на отдельные ломти, что-то выбросил, что-то оставил, а что-то еще более мелко порезал.

Неуютное чувство – не знать самого себя.

– Садись. Пристегивайся.

Послушно плюхаюсь в предложенное кресло, руки нашаривают эластичные ремни по бокам только со второй попытки. Напарник усаживается на соседнее место, тут же начинает колдовать над приборной доской. Выглядит она неказисто, даже примитивно. Сенсорный экран по центру, парочка по бокам. Управление через интерактивное меню.

– Отлично. Есть автопилот.

Значение слова всплывает из глубин сознания неохотно и уже с явной задержкой. Но я все-таки понимаю смысл сказанного.

– Не требует доступа. Спас-бот стандартной комплектации класса «Чешуйка», – зачем-то комментирует свои действия мой спутник.

Озвученное название кажется смешным и нелепым. Кто назвал спасательную шлюпку «чешуйка»? Звучит по-дурацки.

А впрочем, не все ли равно? Я уже понял, что мы находились на космическом корабле и что на борту чрезвычайная ситуация. Вывод – надо его покинуть как можно скорее.

– Что с остальными? – киваю назад, где осталась целая шеренга других капсул с пленниками.

«Стазис-камеры» – вспышкой озарения возникает знание об истинном предназначении продолговатых пеналов из плотного пластика.

– А куда ты их собрался здесь впихивать? – нервно откликается напарник, не останавливаясь нажимая на светящиеся иконки.

Действительно, места маловато, за спинками сидений почти сразу начинается стена.

– Готово. Держись. Поехали.

Резкий рывок. И почти сразу стремительное ускорение, меня вжало в спинку кресла так сильно, что кости протестующе затрещали. На грудь навалилась тяжесть. Стало трудно дышать.

Перегрузка продолжалась недолго, закончилась так же внезапно, как началась. Вместо нее появилось ощущение падения с огромной высоты. К горлу подкатил комок, желудок, казалось, скакнул куда-то вверх, пытаясь вырваться через рот наружу.

– Даааааа! – крик, больше похожий на рев, раздался с соседнего кресла.

Наша спасательная шлюпка падала, и падала невероятно быстро. Кабину немилосердно трясло, вибрация дикими волнами прокатывалась по корпусу. Казалось, можно расслышать стон протестующего металла.

– Выходим на глиссаду снижения! – проорал мой невольный напарник, пытаясь попасть толстыми пальцами по прыгающему дисплею приборной доски.

От одного только этого вида становится дурно. Болтанка страшная, хотя и не слишком, куда хуже могло оказаться, если бы я имел слабый вестибулярный аппарат. А так ничего, терпеть можно.

Хмм… вестибулярный аппарат? Значение термина как-то незаметно всплыло в сознании.

Что же, черт возьми, с памятью? Результат долгого нахождения в стазис-камере? Или кто-то намеренно покопался в моей голове?

– Корабль взорвался! – опять прилетело справа.

Я повернул голову, мой незнакомый приятель ткнул в левый экран, где черный фон пересекали какие-то изломанные линии и отметки.

Непонятно, что я там должен был увидеть, но на всякий случай кивнул. Лицо мужика расплылось в широкой улыбке, больше похожей на звериный оскал.

– Вовремя успели удрать!

Я снова кивнул, потому что не знал, что ответить. Спускаемый аппарат продолжало жутко трясти. Вскоре снова появилось ощущение перегрузки, нас с дикой силой вдавило в спинки кресел.

Окон нет – вдруг дошло до меня. В этой штуке нет окон. А куда мы, собственно говоря, летим?

Хотел спросить, но понял, что шевелить языком при сильных перегрузках так же тяжело, как двигать рукой. Пришлось отложить выяснения на потом.

Надеюсь, он знает, что делает, и мы не врежемся в какую-нибудь драную гору. При таких скоростях остаться в живых будет проблематично.

Спустя пару минут давление исчезло, дышать стало легче.

– Снижаемся. Заходим на посадку, – сообщил человек.

Он вдруг резко посмотрел на меня, впервые представилась возможность рассмотреть моего компаньона по побегу.

Плотного телосложения, широкоплечий. В глубине темных глаз затаилась угрюмая настороженность. Бычья шея, развитая мускулатура. Ежик жестких, как ворс щетки, волос. Левый висок пересекал белый шрам. Нос перебит, видно неоднократно ломали. На щеках щетина. Одно ухо оборвано, не хватает мочки. Тяжелая челюсть выпирала вперед, созданная не жевать и даже не грызть, а перемалывать пищу.

Колоритная личность.

– Не думал, что удастся выбраться, – он радостно улыбался.

По дисплею бежали строчки поступающих данных. Все три экрана на узкой панели управления показывали какую-то информацию. Судя по уверенному поведению, здоровяк неплохо умел ее считывать.

– Атмосфера – норма, подходит для дыхания, притяжение – стандарт плюс, тоже хорошо. Планетка хоть и хмурая, но вполне подходит для выживания. Автоматика сработала, как надо. Доведет до поверхности в целости и сохранности.

– Не разобьемся? – с сомнением уточнил я.

– Не-е, нормально. Закрылки уже выдвинулись, стабилизаторы не дадут завалиться. В крайнем случае еще немного потрясет. Но думаю, обойдется. Машинка надежная, довезет.

Он резко повернулся ко мне, желтоватые крепкие зубы скалились в хищной усмешке.

– Все будет в порядке. У нас получилось.

Пауза.

– Кстати, меня зовут Сол.

К сожалению, представиться в ответ не получилось, я до сих пор не знал собственного имени.

Белые пятна в голове уже порядком напрягали. Пройдет ли это или останется навсегда? Не слишком приятное ощущение.

И тоже вопрос, стоит ли делиться столь деликатными подробностями с этим товарищем? Кто он мне, друг или враг? Мы вообще, знали друг друга раньше? До пробуждения в стазис-камерах на безымянном космическом корабле.

Можно ли ему доверять? Не самый глупый вопрос, учитывая общее положение.

– Почему ты меня вытащил? – спросил я. – Почему помог?

Крепыш на мгновение задумался, затем мотнул головой, квадратным подбородком указывая на мою шею.

– Из-за этого. Увидел клеймо, подумал, что пригодишься.