Ночные маски - Роберт Энтони Сальваторе

Он заставил себя поесть, помня, что нужно поддерживать силы: впереди долгие часы работы. Затем, утолив голод тела и не в силах противостоять жаждущей знаний душе, Кэддерли снова нырнул в Книгу Всеобщей Гармонии. Страницы зашелестели, и Песнь полилась дальше.

Даника сдула прядь волос цвета соломы с необычных миндалевидных глаз, настойчиво вглядываясь в лесную тропу в поисках приближающегося врага. Она быстро передвигалась, в совершенстве держа равновесие, прекрасно владея своим легким телом. Все предвещало хорошую встряску, и мускулы Даники напряглись от нервного ожидания.

– Дворфы на местах? – спросил Элберет, новый король эльфов Шилмисты.

Его странные, почти пугающие, серебристые глаза глядели больше на деревья, стоящие вдоль тропинки, чем на проход между ними. Вот и еще два эльфа – златовласая дева и воин с черными волосами, столь же гладкими, как у Элберета, – пришли, чтобы присоединиться к друзьям.

– Я надеюсь, что дворфы не запоздают, – заверила Даника короля эльфов, – Айвен и Пайкел никогда нас не подводили. Они хорошо справляются с этой работой.

Три эльфа кивнули, Элберет не мог сдержать улыбку. Он вспомнил, что впервые повстречал неотесанных дворфов, когда Айвен, один из братьев, вызволил его, раненого и беспомощного, из лап врага. Эльфу тогда и в голову не пришло, что спустя совсем немного времени он станет безоговорочно доверять двоим бородачам.

– Дриада вернулась, – сообщил Элберету черноволосый эльфийский маг Тинтагель.

Он взглядом указал королю на ближайшее дерево, где на фоне ствола промелькнуло зеленоволосое создание с напоминающей кору кожей. Так Элберет сумел увидеть Хаммадин, неуловимую фею леса.

– Она несет весть о скором приходе врага, – заметила Шейли. Воинственный тон ее голоса и внезапная искра, промелькнувшая в глазах цвета фиалки, напомнили Данике о том, как отчаянно отважна в бою эта дева. Даника видела, как Шейли забавляется одновременно с мечом и арбалетом, и ей пришлось согласиться со словами Айвена Валуноплечего, считавшего большой удачей, что Шейли выступает на их стороне.

Тинтагель попросил препроводить его к остальным собравшимся. Эти два отряда соратников Элберета включали в себя почти половину эльфов, населявших Шилмисту. Маг сориентировался на местности и начал распределять бойцов по обе стороны дороги, стараясь поставить на выигрышные позиции тех, кто был силен в рукопашном бою, и тех, кто лучше справлялся с большими луками. Определив место Даники на своей стороне, он забормотал заклинания, прохаживаясь вдоль эльфийских шеренг, при этом он пришлепывал потрескавшимися губами и надувал шелушащиеся от ветра щеки.

Дочитав заклинание, Тинтагель встал на отведенное ему место. Даника заняла свою любимую боевую позицию впереди него; на мага и охраняющих его воинов брызнули комья земли. Вскоре все завершилось, и там, где когда-то стояли Даника и четыре десятка ее соратников, теперь возвышались ряды ничем не привлекающих внимание берез.

Воительница, в новом обличье, оглядела окрестный лес, который теперь казался ей расплывчатым и туманным, будто она не исходила его вдоль и поперек, а только что увидала во сне. Даника сосредоточила внимание на тропинке, зная, что они с Тинтагелем должны во всеоружии встретить любого, кого нашлет на них таинственный лес. Они должны покинуть обличье, наведенное заклинанием, как только Айвен и Пайкел пойдут в атаку.

Ей стало интересно, как она выглядит нынче в облике дерева. Даника ощутила – как и всегда, когда Тинтагель применял эти чары, – что она совсем не прочь провести немного времени в таком виде. Насладиться тишиной, рассматривая лес вокруг себя, чувствуя его силу в своих ногах, обратившихся в корни. Но вместо этого ей предстояло убивать.

– О-о-о – вскричал Пайкел Валуноплечий при виде устроенного Тинтагелем спектакля.

Это был коренастый дворф с зеленой бородой, разделенной надвое, заправленной за уши и спускающейся по спине к ремешкам сандалий. Увиденное так захватило его, что Пайкел чуть не выпал из своеобразного гнезда, служившего ему наблюдательным пунктом.

– Поосторожнее! – предостерегающе прошептал его брат Айвен, сидящий в таком же сооружении с другой стороны тропы.

Дворф явно не одобрял чрезмерного любопытства Пайкела. Он заткнул рыжую бороду за широкий пояс и, поерзав твердыми, как у всех дворфов, ягодицами, постарался сесть поудобнее в слишком маленьком для него гнездышке. Свой шлем, украшенный рогами оленя, он нахлобучил на голову. В руке дворф сжимал палицу, сделанную из внушительного сухого бревна. Тяжелый канат, обвязанный вокруг его талии, спускался с нависшей над тропой ветви дерева.

Рыжеволосый дворф наконец приноровился к высокому сиденью, предвкушая забавное зрелище. В отличие от других воинов, Айвен наотрез отказался стать деревом, несмотря на бурное негодование его брата, мечтающего стать друидом. Под конец дворф пошел на попятную, попросив Тинтагеля прочесть для него особое, столь же могучее заклинание, но эльфийский маг не внял его уговорам, объяснив отказ неумением обращать людей в скалы.

Пайкел устроился гораздо удобнее брата. Он был вполне удовлетворен своим наблюдательным пунктом и сидел, сжимая в руках дубинку из ствола дерева. У этого дворфа вокруг тела также была веревка – другой конец той, которой обвязался брат. Впрочем, то, что Пайкел чувствовал себя удобно, не уменьшало его волнения, вызванного горячим желанием слиться с эльфами, став деревом в лесу Шилмисты.

Неуклюжий гоблин, ковыляющий по тропинке, послужил дворфам сигналом о приближении врага.

– Отбивные, – прошептал Айвен с широкой улыбкой, стараясь подбодрить брата.

Айвен не хотел, чтобы Пайкел пал духом в эту ответственную минуту. Братья внутренне напряглись, готовясь к схватке. Вскоре вражья ватага прошла прямо под ними: тяжеловооруженные уродливые гоблины мешались в ней со свинорылыми орками и орогами побольше. Айвен едва сдержался, чтобы не плюнуть на потные лысины, но он напомнил себе, что повеселится гораздо сильнее, если они с братом чуть дольше продержатся на местах.

Затем точь-в-точь как предупреждала их дриада Хаммадин, показался великан, медленно передвигающийся по тропе, настороженно принюхиваясь к деревьям вокруг. По словам дриады, взорам дворфов предстал последний в Шилмисте великан. Задиристый Айвен вовсе не намеревался позволить злобному созданию уковылять назад в свое горное логово.

– Свиные отбивные, – снова прошептал рыжебородый дворф. Это прозвище братья придумали вместе, и Айвен знал, что вскоре великан полностью оправдает его, больше чем кто-либо из нечисти. Огромная голова подплыла совсем близко.

Один из гоблинов внезапно остановился, нюхая воздух, – увы, слишком поздно.

Айвен и Пайкел, балансируя палицами, кивнули друг другу и дернули за нужные ветки, чтобы опуститься над тропой. Канат сработал безотказно, и мерзкий великан оказался меж ними. Его жирное туловище открылось для удара, прекрасной мишенью была огромная морщинистая голова.