Корабль-призрак - Хэммонд Иннес

Ну конечно… Я провел ладонью по глазам. Мне следовало сразу догадаться, куда он клонит. Но я устал, и происшествие с пароходом выбило меня из колеи. Как мог этот корабль незаметно выйти прямо на нас? Я до сих пор не мог найти этому объяснения.

— Если ты разобьешь яхту, твоя затея от этого не выиграет, — вторгся в мои мысли голос Хэла, который истолковал мое молчание как отказ. — Даже если не брать в расчет оснастку, нас слишком мало.

Он был прав. Нас было только трое. Четвертый член экипажа, Айан Беард, слег с морской болезнью, как только мы вышли из Морле. «Морская Ведьма» была крупной девочкой, и управиться втроем с сорокатонной яхтой было очень сложно.

— Что ж, хорошо, — согласился я. — Берем курс на Гернси.

Он кивнул, как будто с самого начала только и ждал такого ответа.

— Тогда ложись на курс шестьдесят пять градусов на северо-восток.

Я повернул штурвал вправо, наблюдая за катушкой компаса, тут же проложившей новый курс. Должно быть, Хэл разрабатывал его в штурманской рубке, когда на нас вышел пароход.

— Насколько я понимаю, ты и расстояние высчитал?

— Пятьдесят четыре мили. И с этой скоростью, — добавил он, — рассветет задолго до того, как мы туда дойдем.

В воздухе снова повисло напряженное молчание. Я слышал, как он посасывает пустую трубку, но не сводил глаз с компаса, избегая смотреть в его сторону. Проклятье! Я сам должен был подумать о Питер-Порте! Но в Морле я был слишком занят, готовя яхту к отплытию… Я забегался так, что к моменту выхода в море едва держался на ногах.

— Этот корабль… — снова раздался из темноты его голос, заполняя бездну моего молчания. — Чертовски странно, — нерешительно продолжал он. — Знаешь, если на мостике и в самом деле никого не было… — Он запнулся, а потом попытался перевести все в шутку. — Вот это была бы спасательная операция. Тебе хватило бы работы до конца жизни. — Он произнес это очень серьезным голосом, но когда я поднял на него глаза, он пожал плечами и засмеялся. — Ладно, я, пожалуй, пойду еще посплю.

Хэл встал, и через секунду из темного дверного проема рубки до меня донеслось его «Спокойной ночи».

Вскоре после этого Майк принес мне кружку горячего бульона. Он подождал, пока я его выпью, без умолку болтая и строя самые безумные предположения относительно «Мэри Дир». Потом он тоже ушел, и вокруг меня сомкнулся ночной мрак. Неужели и взаправду на мостике парохода никого не было? Возможность того, что по Ла-Маншу ходит судно без экипажа, казалась мне слишком фантастической. Но мне было одиноко и холодно, над моей головой с тихим шелестом раскачивались бледные полотнища парусов, роняя на меня унылые капли оседающего на них тумана, и сейчас я был готов поверить во все, что угодно.

В три ночи меня сменил Хэл, и целых два часа я спал. Мне приснился нависший над нашей яхтой тупой ржавый нос, который неумолимо и бесконечно долго на нас надвигался. Я проснулся в ужасе, обливаясь холодным потом, и несколько секунд лежал, вспоминая слова Хэла. Было бы очень странно, если бы мы занялись спасением этого судна, не успев… Прежде чем в моем мозгу успела сформироваться отчетливая мысль, я снова погрузился в дрему. Но уже через секунду кто-то начал трясти меня за плечо, и мне пришлось выбираться на палубу и, не успев толком проснуться, становиться к штурвалу. Меня окутал ледяной предрассветный сумрак, и все воспоминания о «Мэри Дир» отошли на задний план, утратив актуальность и отчетливость.

Светало очень медленно. Рассвет наступал как будто нехотя, являя взгляду однообразное, угрюмое, слегка вздымающееся море. Крутые волны как будто расплющились, утратив ночной пыл. Дул северный, но несильный ветер, и я обнаружил, что ночью мы успели лечь на другой галс.

Без десяти семь мы с Хэлом уже были в рубке, ожидая прогноза погоды. Он начался со штормового предупреждения для западной части Ла-Манша. Что касается нашего района вблизи Портленда, то он гласил: «Легкий ветер, поначалу северный, позже переходящий в северо-западный и усиливающийся до штормового». Хэл покосился на меня, но промолчал. Говорить что-либо не было нужды. Я сверил наше местоположение и дал Майку курс на Питер-Порт.

Это было очень странное утро. По небу стремительно неслись рваные облака, но на уровне моря ветра почти не было, и даже под всеми парусами мы едва продвигались вперед со скоростью в жалких три узла, вяло покачиваясь на волнах. Нас по-прежнему окружало некое подобие тумана, и видимость не достигала и двух миль.

Мы почти не разговаривали. Думаю, что все остро осознавали нависшую над нами опасность. Угроза исходила от окружающего нас со всех сторон моря, а до Питер-Порта оставалось еще целых тридцать миль. Тишина и отсутствие ветра угнетали.

— Схожу еще раз проверю наше положение, — произнес я.

Хэл кивнул, как будто думал о том же самом.

Но изучение карт ничем нам не помогло. Насколько я мог судить, мы находились в шести милях к северо-северо-западу от скал Рош-Дувр. Это скопление утесов и подводных рифов образовывало западный форпост Нормандских островов. Но наверняка я сказать не мог. Все мои расчеты слишком сильно зависели от силы течения и дрейфа яхты в подветренную сторону.

И тут Майк оторвал меня от раздумий.

— Справа по курсу из воды торчит скала, — крикнул он. — Она очень большая.

Схватив бинокль, я выскочил из рубки на палубу.

— Где?

Внезапно у меня пересохло во рту. «Если это действительно скалы Рош-Дувр, — думал я, — это означает, что нас снесло гораздо дальше, чем я предполагал». И это не могло быть ничем иным. Между этими скалами и Гернси лежало открытое море.

— Где? — повторил я.

— Вон там, — показал Майк.

Я прищурился, но ничего не увидел. На мгновение облака разошлись, и от маслянистой поверхности моря отразились солнечные лучи. Насыщенный влагой воздух придавал этому свечению какой-то зловещий оттенок. Горизонта не было. На границе видимости море и воздух сливались воедино. Прижимая к глазам бинокль, я тщетно обшаривал взглядом море.

— Я ее не вижу, — сказал я. — До нее далеко?

— Я не знаю. Я уже потерял ее. Но до нее было не больше мили.

— Ты уверен, что это была скала?

— Думаю, да. Что еще это могло быть? — Он вглядывался в даль, сощурившись от окружившей нас слепящей дымки. — Это была большая скала, и на ней возвышалась какая-то остроконечная башенка.

Маяк Рош-Дувр! Я покосился на сидящего за штурвалом Хэла.

— Нам лучше изменить курс, — взволнованно произнес я. — Из-за прилива скорость упала до двух узлов.

Я думал о том, что если это действительно скалы Рош-Дувр, а ветер еще больше ослабнет, то нас может снести прямо на рифы.

Он кивнул и повернул штурвал.

— Выходит, ты ошибся в расчетах миль на пять.

— Да.

Он нахмурился. На его голове не было привычной зюйдвестки, и его седые волосы стояли торчком, придавая лицу удивленное и немного проказливое выражение.