Танец чайки - Андреа Камиллери

На веранде сидела Ливия в халате и пила кофе.

– Как водичка?

– Протухла.

Выйдя из душа, он наткнулся на нее.

– Что?

– Ничего. Ты очень торопишься?

– Нет.

– Тогда…

Он сразу понял. Где-то внутри заиграл целый симфонический оркестр, Монтальбано крепко обнял Ливию и прижал к себе.

Примирение было сладостным.

– В четыре, прошу тебя, не опаздывай! – напомнила Ливия, закрывая за ним дверь.

– Пришли ко мне Фацио, – бросил он Катарелле, входя в комиссариат.

– Нету его на месте, синьор комиссар.

– Он звонил?

– Нет, синьор комиссар.

– Как только появится, пусть зайдет.

На столе у Монтальбано высилась гора бумаг. Он оторопел. Еле-еле поборол искушение послать все к чертовой матери. Что, интересно, с ним сделают, если он их не подпишет? Смертная казнь отменена, пожизненное заключение тоже вот-вот отменят. Что тогда? Хороший адвокат может долго тянуть дело, а там, глядишь, и срок давности выйдет. Бывали ведь в Италии премьер-министры, которые пользовались этим рецептом, чтобы выбраться из куда более серьезных передряг. Но чувство долга все-таки пересилило.

Ауджелло вошел без стука и даже не поздоровался. Выглядел он неважно.

– Что случилось, Мими?

– Ничего.

– Ладно тебе, я же вижу.

– Отстань.

– Выкладывай, Мими.

– Всю ночь ругались с Бебой.

– Из-за чего?

– Она говорит, моей зарплаты не хватает, хочет найти работу. Кстати, ей предложили неплохой вариант.

– Ты не рад?

– Нет. Вопрос в том, куда пристроить ребенка.

– Ах да! И как она думает его решить?

– Уже решила, никаких проблем. Хочет отдать его в детский сад.

– И что?

– Я не согласен.

– Почему?

– Слишком мал. Ну хорошо, не слишком. Но мал. Мне его жаль.

– Думаешь, ему будет плохо в саду?

– Что ты! Ему там будет отлично! Но все равно жаль. Меня почти никогда нет дома. Если и Беба пойдет работать, значит, утром уходим – вечером возвращаемся. Так малыш, чего доброго, решит, что он сирота.

– Не говори глупостей, Мими. Быть сиротой – это совсем другое. На личном опыте говорю, ты знаешь.

– Извини. Давай сменим тему.

– Какие новости?

– Никаких. Полный штиль.

– Не знаешь, случайно, где Фацио?

– Нет.

– Слушай, Мими, ты когда-нибудь видел смерть чайки?

– Нет. Почему тебя это интересует?

– Сегодня утром я видел, как чайка умерла, прямо у моей веранды.

– В нее стреляли?

– Не знаю, не думаю.

Ауджелло внимательно посмотрел на Монтальбано. Аккуратно, двумя пальцами, извлек из внутреннего кармана куртки очки и надел на нос.

– Объясни.

– Нет, сначала скажи, зачем ты нацепил очки.

– Чтобы лучше тебя слышать.

– В них что, встроен слуховой аппарат?

– Нет. Слышу я прекрасно.

– Тогда зачем тебе очки?

– Чтобы лучше тебя видеть.

– Нет, Мими, не крути! Ты сказал, что надел очки, чтобы лучше меня слышать! Слышать, а не видеть!

– Какая разница! Когда я лучше тебя вижу, я лучше тебя понимаю.

– А что ты хочешь понять?

– Куда ты клонишь.

– Никуда не клоню! Я просто спросил!

– А я прекрасно тебя знаю, и знаю, чем заканчивается это «просто спросил».

– Чем же оно заканчивается?

– Тем, что нам придется расследовать смерть чайки! С тебя станется!

– Не говори ерунды!

– Ах, ерунды?! А история с лошадью, которую ты нашел мертвой на пляже? Мы все изрядно помучились, чтобы…

– Мими, иди ты знаешь куда…

Монтальбано уже полчаса подписывал бумаги, как вдруг зазвонил телефон.

– Синьор комиссар, тут синьор Миццика, он хочет поговорить с вами лично персонально.

– По телефону?

– Никак нет, он здесь.

– Ты спросил, что ему надо?

– Он что-то говорит про рыбацкие баркасы.

– Скажи ему, что я занят, и отправь к Ауджелло.

Но тут же передумал:

– Нет, давай я сам с ним поговорю.

Если синьор Миццика связан с рыбной ловлей, может, он что-то знает о чайках.

– Здравствуйте, комиссар, я Адольфо Риццика.

Было бы странно, если бы Катарелла по своему обыкновению не переврал фамилию!

– Садитесь, рассказывайте. Предупреждаю, что у меня только пять минут. Изложите мне суть проблемы, а потом поговорите с инспектором Ауджелло.

Синьор Риццика, лет шестидесяти, производил впечатление человека бывалого, но вежливого и с обходительными манерами. У него было обветренное и просоленное лицо, как у настоящего моряка. Риццика робко присел на краешек стула. Он заметно нервничал и теребил в руках носовой платок. На лбу выступили капельки пота. Так он и сидел, опустив глаза и не решаясь заговорить.

– Синьор Риццика, я жду.

– Я владелец пяти рыболовных траулеров.

– Рад за вас. Дальше?

– Я постараюсь кратко. Проблема вот в чем: один из пяти не внушает мне доверия.

– В каком смысле не внушает доверия?

– Пару раз в неделю этот траулер возвращается с опозданием.

– Не понимаю. Он возвращается позже остальных?

– Вот именно.

– А в чем проблема? Сделайте так, чтобы…

– Комиссар, я знаю, где они ловят рыбу, знаю, сколько времени им нужно на дорогу, я все время связываюсь с ними по телефону. В общем, они всегда сообщают, когда закончили и когда возвращаются.

– И что?

– А то, что капитан этого траулера, «Мария Кончетта»…

– Капитан – женщина?

– Нет, конечно, мужчина.

– Мне показалось, это женское имя.

– Женское имя у катера, а капитана зовут Аурели Сальваторе.

– Хорошо, дальше.

– Капитан Аурели говорит мне по телефону, что возвращается, но приходит с опозданием на час-полтора.