Книги онлайн и без регистрации » Классика » Чагинск. Книга 1 - Эдуард Николаевич Веркин

Чагинск. Книга 1 - Эдуард Николаевич Веркин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 189
Перейти на страницу:
на каком именно — длиннозерном или кубанском?

— Можно… Здесь, кстати, до сих пор военные склады расположены, там, на другой стороне.

— База?

— Да какая база, старье всякое догнивает. Если…

— А если им новый герб предложить?! — вдохновился вдруг Хазин. — Вот так, примерно…

Хазин быстренько набросал в блокноте макет.

Озорная рыбка, похожая на ерша. Над рыбкой выпуклый холм и город на нем. Над холмом боевая перчатка.

— Как?

— Надо еще поработать, — посоветовал я. — С одной стороны перчатка словно пытается сграбастать город, а с другой — будто показывает зрителю дулю.

— С перчатками вообще сложно, — заметил Хазин.

— Работать надо. И почему именно рыба в центре? Где чага, где шестеренка?

— Чагинск — столица русского ерша, — сказал Хазин. — Так говорил… Аксаков?

— Сабанеев, скорее. «Столица ерша», кстати, двусмысленно. А нам надо, чтобы без возможных толкований. И зачем нам ерш, мы ведь договорились — столица чаги. Это исторически верно.

— И про ерша верно, — возразил Хазин. — Здесь водились самые крупные и жирные ерши.

— Но город-то Чагинск?!

— Что-то я запутался, — поморщился Хазин. — Предлагаю на сегодня закругляться.

— Согласен. Надо зайти… Бросить взгляд. Не побоюсь этого слова, простереть.

Я, в принципе, был весьма не против простереть — на утренней летучке Крыков сдержал слово и выплатил аванс.

Мы поехали в десятый, остаток дня сильно сократился.

Через четыре часа я сидел в номере безымянной гостиницы на втором этаже и швырялся в окно закисшей черешней, целясь в машину Крыкова. Хазин пытался делать вид, что работает — фотографирует сумерки над Ингирем, мультяшные силуэты железнодорожных кранов над грузовым двором, редких прохожих и собак. Крыков на крыльце первого этажа бренчал на гитаре и рассказывал барышням анекдоты. Я старался не думать.

Когда черешня кончилась, я вернулся в номер и попробовал спать. Я почти справился, но за полшага до рэм-фазы дернул ногой, уперся лбом в стену номера, зашпатлеванную рыхлой известкой, чихнул, втянул пыльный воздух и дальше чихал долго, растирая нос и глаза; остановился, задержав дыхание. Начал отсчет. На семидесятом в дверь начали стучать, я открыл. Явился сам Крыков.

— Не плачь, малыш, грозы не будет, — сказал он.

Крыков вошел в номер, уселся на пустую койку.

— Получается дерьмо, тебе не кажется? — спросил Крыков.

Я уклончиво не ответил.

Крыкова сегодня не полюбили смешливые барышни, и он пребывал в некоторой тоске, жаловался на местную дичь и на урода, закидавшего его машину тухлым компотом, и на то, что жадность, безусловно, порок; если бы не жадность, он сейчас отдыхал бы себе в Тунисе, а не блуждал в этих пустынях как пес и лошара, а тут, между прочим, странная атмосфера, на первом этаже магазин «Мотоблок и дрель», косметический салон, зубной кабинет «Пульпитто» и похоронный центр «Николай», у Крыкова скверные предчувствия.

— Да нет, не чувствую, — возразил я.

— Нашим проектом заинтересовались, — сказал Крыков, скрипя пружинами.

— В области?

Крыков помотал головой.

— Это плохо, — он закурил. — Я не люблю так работать, не люблю… Возможно, подготовку стоит форсировать.

— А кто именно заинтересовался? — осторожно спросил я.

— Вы были в музее? — не ответил Крыков.

— Нет пока. Полагаю, не стоит форсировать…

— Завтра посетите, — перебил Крыков. — Там много интересного… Форсировать… может, и форсировать. Да, праздник — это главное, но и книга нужна… Ах, Витя, в местной администрации одни неразбавленные идиоты…

Крыков жаловался полчаса, выпил всю воду из графина, надымил и удалился, напомнив, что завтра совещание у мэра и мы должны предъявить хоть какой-то результат.

Из-за Крыкова и известки я не смог успокоиться, пришлось запустить ноутбук и править первую главу «Чагинск в VIII–X вв.», стоянка «Ингирь-2», шнуровая керамика, твердый домонгол; смотреть клипы, ожидая, пока не закиснут глаза. Это помогло, около двенадцати удалось уснуть.

Проснулся я поздно и в неожиданно хорошем настроении, что мне понравилось не очень, в сумерках известка и Крыков, а утро вдруг вечера мудренее и в холодильнике бутылка минералки.

Я открыл минералку. Хорошее настроение с утра — дурной знак. Настроение, утро и солнце, желание поработать — определенно стоило быть осторожным, основательно призадуматься. Опыт утверждал, что просыпаться стоит с отвращением, заканчивать день безнадегой, а жизнь от утра до обеда совершать кое-как. Особенно работать. Спустя рукава, из-под палки, в лес не убежит, дураков любит, я давно заметил — если работа начинала приносить хоть некоторое, пусть самое небольшое удовольствие, она тут же заканчивалась. Так что к хорошему настроению я отнесся без энтузиазма.

Ситуацию несколько скрашивал хозяин магазина «Мотоблок и дрель», с утра у него были покупатели и на первое и на второе, и он демонстрировал достоинства своих приборов во дворе. Мотоблок стрекотал, дрель визжала, я чистил зубы. За две недели, что мы прожили в гостинице, ни утра без дрели, бензопилы, мотоблока и триммера не обходилось. Дела в магазине явно шли хорошо, народ запасался инструментом, я сам стал раздумывать, не купить ли какой-нибудь инструмент или прибор? Мне нравились сварочные аппараты, они походили на декорации фантастических фильмов из детства; кроме того, сварочный аппарат мог пригодиться в хозяйстве.

Я закончил туалет, налил воду в литровую банку, запустил в нее кипятильник и стал стучать о край стола слежавшимся кофейным брикетом. Заметил записку под дверью.

Хазин сообщал, что он проснулся рано и отправился в библиотеку, и там будет ждать, надо же и поработать немного. С последним я согласился, поработать пора; я размягчил кофе, набрал полгорсти, засыпал в банку.

Сам кофе дрянной, а вода, напротив, хорошая: бурда на выходе получалась не безнадежной, по утрам мне с обреченностью казалось, что я начал к ней привыкать.

Я дождался, пока кофе заварится, добавил сухих сливок, размешал.

— Работа и труд рядом идут, — сказал я. — Труд кормит, лень портит.

Я устроился на подоконнике, стал пить кофе, перехватывая горячую банку то левой, то правой.

Улица Центральная. Через дорогу сутулый дядька прилаживал к стене Дома быта новую вывеску — «Чагинск-Ренессанс».

«Чагинск-Ренессанс» принимает от населения клюкву, грибы сушеные и свежие, живицу сосновую, волосы, ногти майора, кожу майора, уши пробойные, печень маркшейдера, сейчас проедет синий «Иж-4», за рулем мужик в шлеме мехвода и толстая баба с корзиной в люльке, раз, два, три…

Проехал серый «Иж-3» без бабы.

Я с сожалением отметил, что стал неплохо разбираться в маленьких городках, в клубах, Домах быта, повадках жителей, в архитектуре общественных мест.

— Утром труд — в обед унштрут, — сказал я, вышел из номера, спустился на первый этаж.

В холле гостиницы пахло бензином из магазина инструментов и мокрыми волосами из парикмахерской; парикмахерша Алена предлагала мойку головы за пять рублей, маникюр за

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 189
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?