Фунт плоти - Софи Джексон

Услышав объяснения консультанта, Картер высказал свою точку зрения: пользы от ухищрений Джека не больше, чем от горшка с дерьмом.

– Закурить не найдется? – спросил Картер, пялясь на надзирателя, застывшего у двери.

– Конечно.

Джек бросил ему нераскрытую пачку «Кэмела» и коробок спичек.

Длинные бледные пальцы Картера быстро сорвали целлофановую ленточку. Последний раз он курил два дня назад. Ему отчаянно хотелось курить. Настолько, что он даже сломал пару спичек, сопроводив свою неудачу цветистыми ругательствами. Третья спичка зажглась. Картер глубоко затянулся и закрыл глаза, удерживая дыхание. В это мгновение у него не было никаких претензий к миру.

– Теперь получше? – понимающе улыбаясь, спросил Джек.

Картер кивнул, окутывая дымом пространство над столом.

Ему нравилось, что Джек не загораживается от дыма и не пытается разгонять его рукой. На то у консультанта были свои причины. Если бы он попытался развеять дым, это лишь подзадорило бы Картера устроить настоящую дымовую завесу. Он всегда с упорством терьера впивался в чужие слабости. Любой признак раздражения его лишь подстегивал.

Конечно же, это был защитный механизм. На какой-то из первых сессий Джек рассказал Картеру, почему тот так себя ведет. Картер с ним не спорил. Он понимал, что за многие годы довел защитный механизм почти до совершенства. Это давало свои преимущества. Служащие Артур-Килла предпочитали лишний раз не связываться с Картером, а многие заключенные его побаивались.

Джек вынул из портфеля толстую папку, развязал тесемки и стал перебирать лежавшие там отчеты, справки из судов и данные психологических экспертиз. Вся эта масса бумаг характеризовала Уэсли Картера как «угрозу для общества», отмечала его «сильный, своевольный нрав». Его оценивали как «интеллектуально развитого человека, которому недостает уверенности в себе, что, в свою очередь, мешает ему найти достойное применение своим способностям».

Опять эта тягомотина.

Картер устал слушать про свои скрытые возможности. Да, умом он не обижен. Да, он исключительно предан людям, которые для него что-то значат. Однако, сколько он себя помнил, ему не удавалось найти в этой жизни путь, который не оказывался бы кривой дорожкой. Всю свою жизнь его носило и мотало по разным местам, и нигде он не становился своим, да и особо задерживаться где-то тоже не хотелось. Сколько он себя помнил, ему никогда было не поладить ни со своей долбаной родней, ни с друзьями. Те и другие выдерживали пять минут, после чего начинался какой-нибудь идиотский сериал наяву.

По крайней мере, тюрьма упрощала его существование. Проблемы реальной жизни воспринимались как городские легенды, которые рассказывали приходившие к нему на свидания. Тех, кто регулярно навещал Картера, можно было пересчитать по пальцам.

Джек дошел до последнего листа, вписал дату, после чего нажал кнопку маленького цифрового диктофона.

– Шестьдесят четвертая сессия. Заключенный Уэсли Картер, тюремный номер ноль-восемь-десять-пятьдесят шесть, – монотонно произнес Джек. – Как вы сегодня, Уэс?

– Предельно внимателен, – ответил Картер, разминая в пепельнице окурок и тут же закуривая новую сигарету.

– Отлично. – Джек что-то пометил на чистом листке. – Вчера я встречался с тюремной администрацией и обсуждал с ними возможности вашего обучения. Как вы знаете, у нас есть нечто вроде школы для взрослых. Вам было бы полезно там поучиться. – Картер закатил глаза. Джек невозмутимо продолжал: – Я знаю ваши воззрения на этот счет. Но нельзя просто тупо «мотать срок». Пока вы здесь, нужно постоянно бросать себе вызов.

Картер запрокинул голову и хмуро уставился в потолок. Бросать себе вызов? Это еще зачем, когда тюремная жизнь и так была сплошным вызовом? Провести день, не подравшись с кем-нибудь из зэков и не схлопотав дубинкой от надзирателей, – уже почти подвиг.

– Есть несколько вариантов, – продолжал консультант. – Английская литература, философия, социология. Я рассказал мистеру Уорду и специалистам по образованию, что в прошлом у вас были столкновения с педагогами. Но вам уже не семнадцать лет, и за эти годы вы стали лучше понимать ценность образования. – (Картер наградил его скептической ухмылкой.) – Что бы вы хотели изучать? – спросил Джек, подпирая подбородок ладонью.

– Мне все равно, – пожал плечами Картер. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Кажется, я никому из тюремных властей не жаловался на скуку.

– Поймите, Уэс, учеба повышает ваши шансы на условно-досрочное освобождение. Вам необходимо показать прогресс, положительную динамику. И если учеба этому способствует, надо включаться в игру.

Картер все это слышал не впервые. Слова Джека разозлили его. С пятнадцатилетнего возраста адвокаты, надзиратели и такие же, как Джек, консультанты постоянно талдычили ему о необходимости сделать в жизни что-то осмысленное. Вот только никто не объяснял ему, что к чему, а сам Картер не имел ни малейшего понятия об «осмысленном».

Однако, проторчав в Артур-Килле более полутора лет, Картер начал понимать: провести за решеткой всю оставшуюся жизнь – не такая уж привлекательная перспектива, как ему ранее казалось.

Когда-то он был непредсказуемым, высокомерным, сердитым подростком. Сверстники его за это уважали (вплоть до восхищения) и боялись. И сам себе он казался до ужаса крутым. Но с годами подростковый романтизм начал меркнуть. Суды, колонии для несовершеннолетних правонарушителей, тюрьмы. Всем этим Картер был сыт по горло. Ему осточертела пенитенциарная система. Если он что-то не изменит в себе, то свои тридцать лет будет встречать в полном минусе, удивляясь бездарно потраченному времени.

Джек откашлялся:

– Вас за это время кто-нибудь навещал?

– На прошлой неделе Пол приходил. В понедельник Макс придет.

– Уэс, – вздохнул Джек, снимая очки, – вам следует быть осторожнее. Макс не лучшим образом на вас влияет.

Картер с силой хватил ладонью по столу.

– Думаете, у вас есть право обливать грязью моих друзей? – сердито бросил он консультанту.

Картер знал: Джек считает Макса О’Хейра двуногим вирусом, заражающим всех вокруг. Макс имел богатое криминальное прошлое, не в последнюю очередь связанное с торговлей наркотиками, и обладал способностью топить друзей в дерьме. По сути, это из-за него Картер оказался за решеткой. Но Картер был не сопляк и знал, на что идет. Знал, что крепко повязан с Максом и этой своей отсидкой отдает долг. Повторись все сначала, он без раздумий повел бы себя точно так же.

– Не надо горячиться, Уэс, – пошел на попятную Джек. – Конечно же, я так не думаю. Я вообще…

– Понял, – перебил его Картер. – Вам и не снилось, через что прошел Макс. У него и сейчас жизнь не сахар. Далеко не сахар.

Картер глубоко затянулся. Его глаза превратились в два горящих угля. Он видел, как ерзает Джек, и замешательство консультанта давало хоть какое-то удовлетворение.