Гостиница на раздорожье - Анна Лерой

Я смотрела вокруг с офигиванием и молча, как будто не было многих десятков лет жизни, как будто мой жизненный опыт стал бесполезным и теперь я была растеряна. А я не любила это чувство! Еще в далекой молодости набила шишек, ошибалась, нервничала, расстраивалась из-за каждой неудачи. Потом, конечно, взяла себя в руки и какой-никакой опыт работы появился. Но все равно еще годы, пока не вырвалась в администраторы, держать язык за зубами приходилось и не раз, молчать в ответ на оскорбления, сдерживаться, когда старшие по возрасту и должности творили чушь. И нет, уж что я не собиралась точно делать, так это сдаваться какому-то глюку!

Я решительно подошла к двери и толкнула с силой ее от себя. А она возьми и легко откройся, так что я едва не вывалилась наружу. Ни звука не послышалось, ни скрипа. Такая тяжелая дверь должна была открываться так же тяжело, но, судя по всему, ее петли были даже слишком хорошо смазаны. Шагать вперед мне перехотелось почти сразу — солнце слепило, вокруг был лес, вперед двор — широкий, зеленый, с намеком на ограду. А по двору бродили… куры? Или нет?

— Куд-ку-кра?! — в тот же миг повернули ко мне головы черно-белые и коричневые птицы. Секунду назад они копошились в земле и траве, а тут — раз — и ко мне все заковыляли. А клювы! Клювы-то не куриные! А скорее чаячьи, и именно из них неслось противное громкое и кровожадное «куд-ку-кра!», как будто они воодушевляли своих же товарок взять меня приступом. Я оценила свои шансы против такой толпы куро-чаек и нырнула обратно в дом, успею еще осмотреть окрестности. Например, ночью. Ночью же птицы спят?

— Дай? — попросила меня напоследок ближайшая ко мне куро-чайка. Или чайкурица? Да что я тебе дам, разве что пинка? И я захлопнула дверь.

В то, что глюк меня так быстро отпустит, мне не верилось. В куро-чаек не верилось, так же как и в зеленую слизь, спешно втянувшую свои телеса внутрь дыры в полу. Я старательно отвернулась еще и от этого, а то можно всерьез решить, что люстры над головой тоже переговаривались. Слышала же я невнятное шушуканье откуда-то сверху.

Напротив стойки темнел проем входа в какую-то другую часть здания, куда идти совсем не хотелось, а также начиналась широкая лестница наверх. Вот она-то и привлекла мое внимание. Монументальная лестница, широченная даже. И что было удивительно, она выглядела почти новой, то есть и дерево ещё блестело лаком и ступени вытерлись, но на них не было страшно ступить. Деревянные львы с раззявленными пастями облизывались на меня с перил, но вперед не бросались и… вообще, это все мое воображение! Я — ответственный серьезный администратор гостиницы, да у меня даже командировочные по струнке ходили! А сколько новобрачных пытались жечь свечи в номере или открывать самостоятельно шампанское… Ха! Этих я вычисляла нюхом, не иначе, и останавливала вежливым стуком в дверь за секунду до нарушения договора. Думали, если наволочкой бутылку обернуть, то и не слышно?.. 

В общем, преисполнившись уверенности, я шагнула на лестницу, хотя пустая регистрационная стойка заставила обернуться не раз и не два. За стойкой никого не было, но я почему-то была уверена, что кто-то же должен быть, и это беспокоило. 

Я прошла один пролет, любуясь старинными гобеленами на стенах — еще пара лет, и из предметов искусства они превратятся в старые тряпки, все же за ними стоило ухаживать. Сюжеты были довольно прозаическими — сцены охоты, правда, тут в числе всадников и волки были, и другие странные животные, хотя охота велась на вполне себе знакомых кабанов. Может, отсылка к гербам знатных семейств или просто «я художник, я так вижу». 

Встречала я таких творцов, фиг потом поймешь, что накалякано, а особо одаренные еще и расплатиться за проживание вот этим пытались, мол, я на выставке ничего не продал, но лет через десять вот это вот все будет стоить как три ваших здания. Видишь три загогулины и десять пятен, а это по задумке художника прекрасные девы льют воду на страждущих. Остальные сюжеты тоже радовали отступлением от реализма — и феи летали, и профиль остроухий был, и даже что-то на иностранном было написано. Хотя… 

Я пригляделась внимательнее и в вытканном витиеватом шрифте распознала слова, типа «прочный лук дороже любых мук». М-м-м, философия, лозунги, как я это все люблю. Наш управляющий тоже как-то придумал что-то вроде «Работник отеля 4 звезды! Удовлетвори клиента!». Потом как-то взгляд его упал на проходящего мимо Михалыча, в общем, лозунг управлющий сразу снял, даже толком и не повесил. 

На пролет выше лестница расходилась двумя рукавами в разные стороны и на разную высоту. С одной стороны — со второго этажа — свет был, а вот со второй — третьего или отдельного флигеля — было темно. По идее, идти мне было все равно в какую сторону, но тут с освещенной стороны стал доноситься звук. Кто-то очень быстро и дробно перебирал ногами, а потом стал сбегать с лестницы. И казалось, я была готова встретить этого неизвестного, но все равно растерялась.

Нечто размером с человека врезалось в меня с разбега, тут же отпрыгнуло на пару шагов в сторону, приземлилось на все лапы, встало на задние и громко воскликнуло:

— Мадам Агата, какая радость! Какая беда! Что же делать, что же делать? Я же не могу, я девушка приличная!

И просяще протянуло ко мне лапы. Или протянула. Да, протянула. Передо мной стояла волчица, вот реально волчица, хотя и не совсем такая, как я в зоопарках видела. А скорее как те с гобелена, которые из луков стреляли и мечи в руках держали. Лапы, которые она сложила перед грудью в умоляющем жесте, были покрыты беленькой шерстью, но розовые подушечки я тоже успела увидеть, а сама волчица масти была светло-серой. Не совсем волк, не совсем человек… как это называется? Хуманизация? Нет, глюки совершенно у меня не гуманные.

Стояла она на двух задних лапах, дискомфорта явно не испытывала. И в довершение ко всему одета была в форму — длинное закрытое платье из тонкой ткани, а к нему кружевной передничек. Голову украшал обруч с нежно-розовыми и белыми тряпичными розами. И вела она себя как девочка-девочка. 

Я себя ущипнула. Вот честно, а что я могла еще сделать в этой ситуации. Ну не щипать же саму волчицу? К тому же бедняжка смотрела на меня такими умоляющими глазами, что я не смогла отказать, так уж сильно она мне напомнила всех тех горничных, которых мне пришлось и не раз спасать за свою карьеру. К кому гости приставали, на кого хотели повесить кражу несуществующих вещей, а кто и вовсе всего лишь чашку разбил, но не в том месте и не вовремя. Были, конечно, и те, кто просто морду жалобную корчил, а суть была дрянная, вот тех я увольняла без жалости. 

— Что случилось?.. — я взяла себя в руки и сделала самое внимательное и серьезное выражение лица.

— Роза я, Роза, мадам Агата, вы три дня как наняли меня, из Шестовичей я, ключника вашего Врея двоюродная сестра, — потупила глаза волчица и сделала неуверенный книксен. Что? У моих ключников волки в роду? Ну, родня у меня, как и у всех, разумеется, разная, но это уже, подсознание, ты переборщило, и ключников не было отродясь, мы люди простые. — Я готова работать и работы не боюсь. Но это же позор для волчицы… Этот постоялец, он…