Рейс - Александр Филевский

из потока безумия, в который попал. Очередная волна накрывает его, и он погружается в беспамятство.

*****

Самолет приземляется — поток пассажиров затягивает Мердока в телескопический трап. Над входом в терминал висит надпись: «Добро пожаловать в Атланту!»

Это отрезвляет словно ушат воды:

— Как, в Атланту?! А где Вашингтон?

Звонит телефон. Мердок суетится, вытаскивает трубку и роняет ее; бросается следом — падает на четвереньки, сгребает с пола разбитый смартфон и тычет в остатки экрана, чтобы принять вызов:

— Мердок?!

— Д-да…

— Ты где болтаешься, мать твою?!

— Это ты, Тони? — прислушивается Мердок к знакомому голосу из прошлого, где мир еще казался нормальным. Приглушенные ругательства подобны зову, который дарит надежду выползти из дремучего леса безумия.

— Нет, блин, это твоя совесть, которую ты сдал в багаж и забыл забрать. Мне сейчас звонил источник — сказал, что сидит напротив пустого кресла. Ты случайно не знаешь, почему он этим занимается?

— Знаю, Тони…

— Почему?

— Потому что в кресле должен сидеть я, Тони. Но меня нет в этом кресле…

— Мердок, я тебя уволю на хрен, слышишь?! Срать мне на твою бессонницу! Сколько можно косячить?! Беги туда, пока мужик не ушел. Если твоя задница не придавит кресло до его ухода, ты вылетишь из газеты, на хрен. Слышишь?!! Я не шучу, ты слышишь меня? Слышишь?..

— Тони…

— Что, Тони?!

— Я попал в самолет к каким-то психам.

— К каким психам? Что ты несешь?

— К психам, реальным психам. Они пытаются открывать иллюминаторы, выбрасывают недовольных пассажиров с парашютом, ходят по салону голыми…

— Стоп, стоп… Джим… ты пьяный?

— Нет, Тони.

— Джим… просто иди к мужику-источнику. Хорошо? И не рассказывай ему то, что ты сейчас говоришь. Просто сосредоточься на редакционном задании. Окей?

— Тони… психи привезли меня обратно в Атланту. Оказалось, мы летали кругами… так что я не в Вашингтоне… Просто психи…

— Ты издеваешься!? Псих ты чертов! Ты уволен, понял?.. Да пошел ты!..

— Тони! Тони!

Короткие гудки. Мердок, стоя на коленях, отшвыривает телефон. Всплеск отчаяния отнимает последние силы — бедняга заваливается на бок и теряет сознание.

*****

Марта уже три часа не может дозвониться до мужа. «Что-то случилось. Что-то точно случилось», — повторяет она, носясь по комнатам.

И зачем она его отпустила? Прошло-то всего три недели после выписки из лечебницы! Но ведь муж казался таким адекватным… и врач сказал, что надо выходить из дома, что пора уже гулять в одиночку, что так Джим быстрее приспособится к нормальной жизни…

В дверь врывается запыхавшийся Мердок.

— Наконец-то! Где ты был? Почему не отвечал на звонки? Я тут места себе не нахожу, все мысли передумала!..

— М…М… Марта, — пыхтит Мердок, глотая воздух, — помолчи… и выслушай меня… это очень важно… я был в аэропорту…

— Зачем?! У тебя же именно там крыша поехала! Забыл? Хочешь снова свихнуться?..

— Помолчи! — машет руками Мердок. — Ради Бога помолчи и выслушай! Я тогда не свихнулся! Это был заговор!

Марта замирает и смотрит на мужа, выпучив глаза. Мердок убеждается, что жена не перебивает. Он начинает объяснять:

— Это был заговор… После выписки из больницы я провел собственное расследование и выяснил, что меня намеренно сводили с ума.

Мердок переводит дух, сглатывает, продолжает:

— В тот день я собирался на встречу с источником. Он должен был рассказать о проекте, который придумали корпорации для устранения неугодных… Ты знаешь, есть разные люди, которые могут насолить нечестным предпринимателям: бизнесмены-конкуренты, политики, экологи, правозащитники… журналисты.

— При чем здесь твои бессонница и нервный срыв из-за постоянных переработок?

— Марта, не было никакого срыва! Ну… точнее он был, но не из-за переутомления. Это все «Павильон»!

— Что-что?

— Проект корпораций по устранению неугодных, о котором собирался рассказать источник. Меня устранили! Просто обезвредили, потому что я стал опасен.

— Опасен для кого?

— Для корпораций, конечно. Я отправился в Вашингтон на встречу с источником, чтобы написать разоблачительную статью. Но корпорации узнали о моих планах и воспользовались павильоном — тем самым оружием, о котором я собирался рассказать миру.

— Ничего не понимаю…

— Тот самолет, в котором я летел… В общем, это был не самолет… и я не летел.

— Джим, ты пугаешь меня. Давай вызовем доктора?

— Да подожди ты со своим доктором! Ты вообще меня слушаешь? Я оказался в павильоне, где все пассажиры и стюардессы — актеры. Они устроили спектакль, чтобы у меня поехала крыша. Ведь когда все вокруг вытворяют какую-то дичь, то начинаешь думать: «Может, это я ненормальный, а не они?»

— Разве ты не почувствовал, что это был киношный павильон, а не самолет?

— Все выглядело очень натурально! Павильон кренился в разные стороны, как авиатренажер для пилотов. В иллюминаторы было видно небо и облака — видео на плазменных экранах, подвешенных с внешней стороны.

— С чего ты взял, что так было? Не лучше ли признать, что тебе снова пора в больницу?!

— Марта, я журналист-расследователь! Я разыскал в даркнете — на черном интернет-рынке — внутренние документы одной из корпораций. Компания закупила сорок плазменных панелей. Угадай, сколько иллюминаторов в «самолете», в котором я будто бы летел?

— То, что они покупали какие-то телевизоры, ничего не значит.

— В списке закупок есть списанный самолет… Еще компания нанимала бригаду рабочих с авиастроительного завода. Те ребята, видимо, и переделали лайнер в павильон. Еще по документам проходит куча подозрительного оборудования. Я показал список эксперту — он подтвердил, что все эти поршни и цилиндры могут быть использованы как подвеска для авиатренажера.

— В это трудно поверить, Джим…

— Да, но это факты! Есть документы! Тебе мало фактов? Ну хорошо… Мне удалось купить больничные карты пациентов одной нью-йоркской психушки. Семь человек рассказывает врачам о сумасшедшем рейсе! И каждый упоминает голую стюардессу и прочую дичь, которую я тоже видел! Наши глюки слишком похожи, чтобы быть глюками. Среди пациентов — пять журналистов. Марта, это конвейер!

— Джим…

— И последнее… Я долго не мог понять, почему на топографической карте нет строения, которое примыкает к зданию аэропорта в том месте, где я выходил на посадку. Получалось, будто там действительно открытая стоянка самолетов, а не павильон. Но потом меня осенило: карты рисует та самая корпорация, о которой я собирался написать! Сегодня я съездил в аэропорт и своими глазами увидел, что там стоит павильон. Нет там никакой улицы.

— Господи, Джим… Ты прав. Что теперь делать?

— Позвони Тони. Со мной он разговаривать не станет. Вся надежда на тебя. Убеди Тони: пусть выслушает. Тогда он точно напечатает мою статью и мир узнает правду.

— Хорошо. Попрошу Тони приехать.

Марта выходит позвонить в другую комнату и через пару