Дурацкая история - Екатерина Вильмонт

– Конечно, прошвырнитесь! Мне ничего особенного ненужно, только кое-какие специи… И зелень…

– Отлично!

– Но все же не пропадайте, а то я волноваться буду.Если задержитесь, позвоните.

И мы с Мотькой отправились пешком по проспекту Мира.Подумать только, как все переменилось за полгода.

Красотища.

Дойдя до Орлово-Давыдовского переулка, мы остановились,чтобы пропустить машины, как вдруг из подворотни выскочил какой-то парень набешеной скорости и со всего маху налетел на Мотьку. Она вскрикнула и упала, апарень не только не остановился, чтобы извиниться, но, наоборот, еще прибавилскорости. Куда он помчался, я не видела, мне было не до того.

– Матильда, ты жива?

– Жива, но…

Я помогла ей встать.

– Ушиблась?

– Ага, есть немного. Кретин. Носится какоглашенный! – ворчала Мотька, стряхивая пыль с юбки.

– Может, вернемся? – предложила я при виде ссадинына Мотькиной коленке.

– Еще чего! Вон дойдем до аптеки, пластырь купим, и вседела!

Идея показалась мне вполне здравой, и мы перешли на другуюсторону проспекта Мира, чтобы попасть в аптеку.

И еще купили маленькую бутылку минералки – промыть ссадину.Проделав все это, мы направились на Рижский рынок, побродили там, купили все,что было ведено, и собрались в обратный путь.

– Матильда, нога не болит?

– Да ерунда это, Аська. Я и думать забыла! А вотинтересно, чего этот парень так спешил? Может, удирал от кого-нибудь?

– Так вроде никто за ним и не гнался!

– Тоже верно! А все равно – что-то тут не так! Сдаетсямне, что он чего-то натворил! Или убил, или украл…

– Да ну тебя, Мотька, опять, что ли, твоя печенказаговорила?

– Ага! Понимаешь, Аська, так не бегут, если опаздываюткуда-то… Нет! Так удирают! А поскольку за ним никто не гнался, значит, либо онбыл свидетелем преступления, либо сам его совершил! Он же, Аська, меня сшиб идаже на секундочку не оглянулся…

– А тебе обидно, что ли?

– Ну, в общем, и обидно тоже: кому ж понравится, еслитебя сшибают, как гнилую штакетину…

– Ну и что теперь? Ты собралась расследовать загадочноепреступление?

– А что, Аська, тряхнем стариной, а? Порасследуеммаленько? – подмигнула мне Матильда.

– Интересно, что ты собираешься расследовать?

– Давай заглянем в тот двор, откуда этот бешеный выскочил!Покрутимся там, послушаем, а?

– Покрутиться, конечно, можно, но толку от этого…

– Значит, без толку часок покрутимся, большое дело!

– Ладно, твоя взяла, – согласилась я.

Мы вошли в арку. Двор как двор, ничего особенного.

Дети, старушки, машины… Ни милиции, ни "скорой помощи".

– Ну, что скажешь? – спросила я.

– Ничего не скажу, но, поверишь, печенкой чую – что-тотут стряслось!

– Да где, где?

– Кабы знать… Вот что, подруга, пойдем со старушкамипокалякаем…

– О чем? О чем ты собираешься калякать?

– Да все о том же! Помнишь, как в «Пиковой даме» поют:«Ночью и днем только о нем!»…

Мотька решительно направилась к скамейке, где грелись нанежарком сегодня солнце две старушки.

– Здравствуйте, бабушки! – приветствовала ихМатильда, сияя своими синими глазищами.

Бабки смотрели на нее с недоверием, словно ожидая подвоха.Но Мотьку это нисколько не смутило. Она подошла к ним поближе и спросила:

– Скажите, бабушки, вы часа полтора назад не видалипарня, который выскочил отсюда на бешеной скорости, а?

Бабки переглянулись.

– А тебе зачем? – осторожно спросила одна.

– Да, понимаете, мне показалось, что это Гоша, ГошаСвиридов, парень из нашей школы, который... который пропал!

– Как пропал? – заинтересовались старушки. А ячуть не лопнула со смеху. Опять Матильда действует «по вдохновению»!

– Как пропал? Очень просто! Как сейчас люди пропадают?Ушел из дому и не вернулся. А родители с ума сходят! Вот мне и почудилось, чтоэто он.

– Тогда почему ж ты так долго ждала, а? Целых полторачаса? – резонно поинтересовалась одна из бабок.

– Да он меня толкнул, я упала, коленку разбила,кровища, знаете, как хлестала! Ужас просто! Вот и пришлось в аптеку бежать, такпока мне там рану-то промыли, пока укол противостолбнячный сделали…

– Чего? Прямо в аптеке укол сделали?

– Ага! А что?

– Странно это…

– Да ничего странного! Сыворотка у них есть, взялиодноразовый шприц и вкололи. А что тут особенного? Мы же за все этозаплатили! – на ходу сочиняла Матильда.

– Ах, ты бы сразу сказала, что за деньги! – даже снекоторым облегчением вздохнула старушка. – За деньги теперь тебе и серьгув нос повесят даже в гастрономе!

– Ну так что, бабуси, как насчет Гоши-то? Видали выего?

– Видать-то видали, но вот Гоша это или не Гоша,сказать ничего не скажем, первый раз мы его тут видели. Вылетел он и вправдукак ошпаренный вот из того подъезда.

– Спасибо вам большое! – прижала к сердцу рукуМатильда. – Очень вы нам помогли! До свидания, бабушки!

Аська, идем!

– Куда? Зачем?

– Как куда? В этот подъезд, надо его осмотреть!

И Мотька решительно зашагала к подъезду. Я нехотя плелась заней.

– Моть, ты не сдурела, а? Что ты там осматриватьсобираешься?

– Двери!

– Какие двери? – опешила я.

– Двери всех квартир! Если он вылетел на такойскорости, то вполне мог оставить дверь открытой!

– Нет, ты точно сдурела!

– Ну пусть я сдурела! Могу я себе позволить раз в жизнисдуреть!

– Раз в жизни? – усмехнулась я. – Ну если разв жизни…

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожиласьМотька.

– Хочу сказать, что, по-моему, дурела ты уже не раз…

– Ну и фиг с ним! Короче, ты со мной или нет?

Что мне оставалось делать? Мы вошли в подъезд.

– Сверху начнем? – спросила Матильда.

– Естественно!

Мы поднялись на лифте на последний этаж и стали осторожноспускаться. На восьмом и седьмом этажах все двери были плотно закрыты, а вот нашестом… Одна дверь стояла настежь. Мы замерли, прислушиваясь. Ни звука.