Степфордские жены - Айра Левин

— Посмотрим, вот когда я по-настоящему возьмусь за дело…

Они докурили и теперь стояли, держась за руки и устремив взгляды на широкий простирающийся вдаль газон, на высоченные деревья, черные силуэты которых пронзали розовато-лиловое небо, выделяясь на его фоне. Между деревьев проглядывали огоньки: это были освещенные окна домов, расположенных на Харвест-лейн, соседней улице.

— Роберт Эндрю прав, — сказала Джоанна. — Меня притягивает это место.

Уолтер внимательно посмотрел на фасад дома Ван Сентов и перевел взгляд на циферблат ручных часов.

— Пожалуй, пойду помоюсь, — сказал он и поцеловал Джоанну в щеку.

Она повернулась к нему и, взяв его лицо в свои ладони, прильнула губами к его губам.

— Я побуду здесь еще немного, — проговорила Джоанна. — Прикрикни на детей, если они разойдутся.

— Конечно, — пообещал он и направился в дом через дверь, ведущую в гостиную.

Джоанна потерла руки — вечерняя прохлада давала о себе знать. Закрыв глаза, она отклонилась назад и вдохнула полные легкие воздуха, пахнущего травой, деревьями и чистотой: великолепно. Потом открыла глаза и посмотрела на крохотную блестящую точку в темно-синем небе; на звезду, находящуюся от нее на многие триллионы миль.

— Звездочка светлая, звездочка ранняя,[3]— задумчиво промолвила Джоанна.

Она не стала продолжать эту детскую песенку-присказку для загадывания желаний, но мысленно представила себе звезду.

Джоанна загадала, чтобы их жизнь в Степфорде была счастливой. Чтобы у Пита и Ким не было проблем, с успеваемостью в школе, чтобы они с Уолтером нашли хороших друзей и их надежды сбылись. Что он, в конце концов, примирился с переездом сюда — хотя мысль о переезде всецело принадлежала ему. Чтобы жизнь всех четверых стала содержательнее и богаче, а не оскудела, чего она опасалась, уезжая из города — грязного, перенаселенного, криминального, но вместе с тем бурлящего жизнью.

Ее внимание привлекли шум и движение, донесшиеся со стороны дома Ван Сентов.

Кэрол Ван Сент, темный силуэт которой выделялся в освещенном проеме двери, ведущей с улицы в кухню, силилась закрыть крышкой переполненный контейнер с мусором. Она склонилась к земле — ее рыжие волосы поблескивали при ярком свете, — а затем выпрямилась, держа в руках какой-то большой предмет круглой формы; это был камень, который Кэрол положила на крышку.

— Привет! — окликнула ее Джоанна. Кэрол выпрямилась и, стоя в дверях, уставилась на нее; высокая, длинноногая да к тому же практически обнаженная: розовое почти прозрачное платье не скрывало того, что находилось под ним.

— Кто здесь? — спросила она.

— Джоанна Эберхарт. Я вас не напугала? Простите, если так получилось. — Она подошла к изгороди, отделяющей ее с Уолтером владения от участка Ван Сентов.

— Привет Джоанна. — В голосе Кэрол явственно звучал гнусавый акцент, свойственный жителям Новой Англии. — Нет, вы меня не напутали. Отличная ночь, не правда ли?

— Да, — подтвердила Джоанна. — Я наконец-то распаковала вещи, в связи с чем пребываю в прекрасном настроении. — Она должна была говорить громко, поскольку Кэрол так и стояла в дверном проеме и расстояние между ними было слишком большим, чтобы вести непринужденную беседу; сама Джоанна, однако, подошла к самому концу цветочной клумбы, почти упирающемуся в изгородь. — Ким прекрасно провела время с Эллисон сегодня после обеда, — добавила она. — Они отлично ладят друг с дружкой.

— Ким просто восхитительное существо, — сказала Кэрол. — Я так рада, что у Эллисон появилась такая хорошая новая подружка, к тому же живущая по соседству. Спокойной ночи, Джоанна. — И она повернулась, намереваясь уйти в дом.

— Прошу вас, задержитесь на минутку! — попросила Джоанна.

Кэрол обернулась.

— Да? — сказала она, снова посмотрев на Джоанну.

Как жаль, подумала Джоанна, что нас разделяет эта клумба и ограда, которые не позволяют подойти поближе. А что, собственно говоря, мешает Кэрол подойти вплотную к ограде с ее стороны? Какие сверхнеотложные дела ожидают ее в кухне, освещенной мертвенно-белым светом галогенных ламп, стены которой сплошь завешаны надраенной до блеска медной посудой?

— Уолтер собирается прийти поговорить с Тедом, — громко произнесла Джоанна, обращаясь к силуэту полуобнаженной Кэрол. — После того, как вы уложите детей, почему бы вам не зайти ко мне и не выпить чашечку кофе?

— Спасибо, с радостью приду, — ответила Кэрол, — но мне надо натереть мастикой пол в гостиной.

— Сейчас? Ночью?

— Пока у детей не начались занятия в школе, только ночью я и могу сделать это.

— И что, это нельзя отложить? Ведь осталось всего-то три дня.

Кэрол покачала головой.

— Нет, я и так откладывала эту работу невесть сколько времени. Пол уже весь в проплешинах. А Тед, кстати, вот-вот уйдет в Ассоциацию мужчин.

— Он что, ходит туда каждый вечер?

— Почти каждый.

— Боже милостивый! А вы остаетесь дома и занимаетесь делами?

— Всегда найдется какое-нибудь неотложное дело, — ответила Кэрол. — Вам-то это наверняка известно. А сейчас мне надо навести порядок на кухне. Так что спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — произнесла Джоанна, наблюдая, как Кэрол, повернувшись, входит в дом — в профиль ее грудь выглядела неестественно большой — и закрывает за собой дверь.

Вдруг, совершенно неожиданно, она появилась в окне, расположенном над раковиной; было видно, что она регулирует уровень воды, затем берет какую-то посудину и начинает чистить. Ее рыжие волосы были аккуратно уложены и блестели при свете ламп; лицо с тонким изящным носом казалось задумчивым (и, черт подери, интеллигентным); вызывающе высокая грудь покачивалась в такт движениям рук, скребущих посудину.

Джоанна побрела назад во внутренний дворик. Нет, ей, слава богу, не известно, что всегда находится какое-нибудь неотложное дело. Не известно, что значит быть порабощенной hausfrau.[4]И кто может обвинять Теда в том, что он так недурно устроился, используя желание этой простушки постоянно пребывать в домашнем рабстве?

Только она и может обвинять его в этом. А кого же еще?

Уолтер в легком пиджачке вышел из дома.

— Не думаю, что задержусь там дольше чем на час, — сказал он.

— В этой Кэрол Ван Сент все какое-то надуманное, — задумчиво произнесла Джоанна. — Она не может зайти на чашечку кофе, потому что должна натереть пол в гостиной. Тед каждый вечер отправляется в Ассоциацию мужчин, а она остается дома и горбатится, выполняя разные домашние дела.