За первого встречного? - Натали де Рамон

Паоло поехал в Оксфорд, чтобы оформить документы для последнего года своей учебы, а хозяин попросил завезти лондонскому профессору Шмерлотту письмо от его дочери, так ведь этот Гарри поперся с ним к профессору и не дал сказать ни слова, а буквально силком выволок Паоло из профессорского дома. И почему понадобилось передавать письмо в руки, неужели нельзя было послать его по почте?

— Так говоришь, твои документы будут готовы через неделю? — спросил Гарри.

Ничего я не говорил, подумал Паоло, как будто ты сам не слышал, что нам сказали в ректорате.

— Да, — буркнул он.

— Неделя! — Гарри потер руки. — Здесь потусуемся или махнем в Лондон?

И тут Паоло увидел, как Соломинка с какой-то приятельницей располагаются в кондитерской.

— Давай-ка выпьем кофе, — предложил он и направился к ближайшему от девушек столику. Она была совсем рядом!

Гарри поморщился.

— Лучше пивка! С меня в зале семь потов сошло, я бы мяса поел. Слышь, Пол, а ничего девочки! — прошептал он и показал глазами в сторону Соломинки и ее подруги. — Ты какую хочешь? С формами или тощую?

Больше всего на свете Паоло хотелось, чтобы Гарри заткнулся, поэтому он так и сказал:

— Заткнись, Гарри. Я кофе хочу.

Я обернулась. Парень из магазина сидел за соседним столиком в компании длинноволосого гиганта, который кокетливо ухмыльнулся мне и помахал рукой. А мой магазинный знакомец опять покраснел и отвел глаза.

— Я ушла из «М.Л.», — произнесла Жаннет.

— Что?

— Я ушла из «М.Л.», — повторила она. — Я всегда очень высоко ценила твою мать, Клео, твои родители казались мне идеальной парой…

Я опешила. Одно не вязалось с другим. Официант принес заказ, и я промолчала.

— Мне тяжело говорить тебе об этом, Клео, твой отец вернулся с какой-то случайной провинциальной теткой, вместе с которой развлекался в Шенонсо.

Значит, книга не подвела, подумала я, он вернулся.

— Он дома?

— Наверное. — Жаннет закурила.

— Ты уже видела его? Он спрашивал про меня?

— Видела. — Она горько усмехнулась. — Но больше не могу видеть ни его в таком состоянии, ни эту проходимку рядом с ним. Прости, я не должна была огорчать тебя, — Жаннет достала из сумочки носовой платок, — но я слишком любила твою мать. Она была для меня идеалом.

— А мой папа?

— Он гений, — всхлипнула Жаннет, — но он совершенно беспомощен… Он собирается на ней жениться.

Я и не предполагала, что сдержанная и деловитая Жаннет способна переживать настолько сильно. Я сказала, что всегда искренне любовалась ее красотой, деловыми качествами и умением себя держать. Последнее подействовало. Жаннет проглотила слезы, и мы молча занялись нашим кофе и пирожными.

Выходит, что папаш все это время был в Шенонсо с какой-то теткой, а теперь хочет на ней жениться. Тут я опять почувствовала на себе взгляд и резко обернулась. Лицо парня пылало, он опустил глаза, а его приятель на этот раз даже не оторвался от чашки. Надо же: краснеющий парень — чудо природы! И что это я не переживаю по поводу отцовской женитьбы, а гораздо больше интересуюсь чудесами природы? Даже неловко перед Жаннет… Вдруг в моей сумке зазвонил телефон. Конечно, папа.

— Клео! Дочечка! Как я рад слышать твой голос! Я соскучился! Приезжай! Я сейчас в Монтрей-Белле, мне нужно рассказать тебе так много…

— О своих матримониальных планах по поводу тетеньки из Шенонсо? — не дрогнув, произнесла я.

— Маркиз? — У Жаннет округлились глаза, я кивнула.

— Откуда ты знаешь? — растерялся папа. — Мы поженились только вчера…

Они уже поженились! Мог хотя бы поставить меня в известность. Впрочем, что я значила для него всегда…

— Клео! Ты меня слышишь? — заволновался папин голос. — Почему ты молчишь?

— Пожалуй, я тоже выйду за первого встречного.

— Девочка моя, зачем ты так? Катрин тебе понравится.

Значит, мою новую «маман» зовут Катрин. Мило. Я видела, как Жаннет, затаив дыхание, пытается угадать наш разговор.

— Клео, ну не надо дуться. Приезжай, я очень соскучился. У тебя ведь каникулы…

— У меня другие планы. — Соскучился он! — Я завтра уезжаю. — Господи, куда же я уезжаю? — На Мальту. Мы всегда проводили там лето с мамой! — И, отключившись, я заблокировала телефон, отец же наверняка станет перезванивать.

— Жаннет, ты была на Мальте?

— Нет. — Она растерянно пожала плечами.

— У меня каникулы, ты ушла с работы, поехали вместе.

— Клео! Это столь неожиданно, я еще не сняла в Оксфорде гостиницу…

— И не надо. Переночуешь у меня. Утром соберемся — и в аэропорт. С мамой мы обычно останавливались в «Голубом Окне» на острове Гоцо. Тебе понравится.

— Чего ты ее уговариваешь? — раздалось у меня за спиной.

От неожиданности я даже вздрогнула. Длинноволосый здоровяк плотоядно прищурился.

— Лучше меня на Мальту возьми. Уж точно понравится!

Я не успела ничего ответить, потому что «чудо природы» из красного сделался пунцовым и, срываясь на фальцет, крикнул:

— Не смей, Гарри! Ты не в Бронксе!

Жаннет потянула меня за рукав.

— Пойдем, отсюда. — И торопливо положила на стол деньги.

Катрин открыла глаза и счастливо улыбнулась. Рядом спал Леон. Как же он красив, подумала она, даже эта проседь только подчеркивает изысканность его лица: широкий лоб, картинный изгиб бровей, точеный нос с элегантной горбинкой, небольшой решительный рот…

До чего же восхитительно поцеловали Катрин вчера его уверенные, но такие ласковые губы, когда священник замковой капеллы объявил их мужем и женой! Какое глупое слово «муж»! Разве оно способно выразить то, чем на самом деле является для нее Леон? И неужели теперь каждый день она будет просыпаться с ним рядом? И так будет всегда «в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас»? Нет, нас ждут только радости, думала она. Разве возможно какое-то горе, когда рядом Леон?

Она боялась пошевелиться, чтобы не разбудить Леона, но ей так хотелось запустить пальцы в его волосы и поцеловать его губы! Но эти самые губы тронула улыбка, открылся один глаз, потом другой, и Леон громко прошептал:

— Доброе утро маркиза де Коссе-Бриссак и ла Тремуй! — Звонко поцеловал жену и удивленно сообщил:

— Как же я хочу есть!