Уйти или остаться? - Джессика Стил

— Меня зовут Эмили Лоусон. Мистер Каннингем назначил мне встречу на четыре тридцать, — сообщила она шустрой женщине у входа.

Эмми указали на лифт, куда она и направилась, не выходя из роли лучшего в мире секретаря, отчаянно и без всяких оснований надеясь, что произведет хорошее впечатление, что Барден Каннингем окажется того же приятного типа, что и старый мистер Денби. Ну что ему стоит оказаться приличным человеком?

Отыскав нужную дверь, она легонько стукнула и вошла. На нее смотрела бледненькая, довольно хорошенькая беременная женщина лет так тридцати.

— Эмили Лоусон? — поинтересовалась она.

— Я не рано? — Надежды Эмми слегка померкли — конечно же, ему нужен кто-то постарше.

— Нет-нет, — с улыбкой ответила Дон Обри. — Мистер Каннингем готов с вами побеседовать.

Эмми кинула быстрый взгляд на часы, висящие на стене, с облегчением обнаружила, что до половины пятого еще несколько минут, и последовала за секретаршей к двери в кабинет.

— Мисс Лоусон, — объявила секретарь, пропуская Эмми в комнату и закрывая за ней дверь.

— Проходите. Садитесь, — вежливо пригласил Барден Каннингем, поднимаясь с кресла.

Десять баллов за манеры, мысленно проставила отметку Эмми. Вид у Бардена Каннингема недостаточно пожилой, чтобы быть отеческим, что-то около тридцати пяти. Высокий, светлые волосы и серые глаза, но — серьезный недостаток — внешность очень приятная. Исходя из недавнего опыта, она знала, что такие мужчины считают себя подарком судьбы для женщин.

Эмми присела с внешней стороны стола, а он возвратился на свое место напротив.

Подняв глаза, она обнаружила, что он ее изучает.

— Вы молоды, — сказал он.

Это обвинение? Он наверняка прочитал карточку, которую ее попросили заполнить, так что должен знать, что ей двадцать два.

— Я прекрасный специалист, — ответила она. Не время скромничать!

Он пронзил ее взглядом и начал со стандартного:

— Вы обучались… — Собеседование пошло обычным порядком. — Почему вы заинтересовались временной работой?

Сплошные подковырки!

— Мне очень хочется поработать на предлагаемой вами должности, — сообщила она.

— Вы живете с родителями? — спросил он откуда-то со стороны.

Она не была готова к таким вопросам и на секунду растерялась.

Пожалуй, тут нет ничего зазорного. Она проглотила комок в горле и ответила:

— Мои родители умерли.

— У вас не возникнет проблем со сверхурочной работой?

Ее сердце затрепетало: похоже, что собеседование плавно переходит в обсуждение условий работы, значит, у нее все еще есть шанс.

— Нет, не возникнет, — отвечала она, ничуть не греша против истины и очень этим довольная.

У Бардена Каннингема осталось немного вопросов, а когда он задал последний, сердце у нее подпрыгнуло от радости.

— Когда вы сможете приступить к своим обязанностям? — поинтересовался он.

— Прямо сейчас, — быстро отреагировала она.

— У вас ничего не запланировано на понедельник?

Ой-ой-ой, не поторопилась ли она? Эмми глубоко вздохнула, успокаивая расшалившиеся нервы, и решила, что стоит признаться честно.

— По правде сказать, я очень надеялась, что результат этого собеседования для меня окажется положительным и другие варианты не потребуются.

Лицо его ничего не выражало, а потому ей оставалось только сидеть и мучиться. Наконец, выдержав томительную паузу, он спросил:

— Вы хотите получить эту работу? Он и не знает, как сильно. Она проглотила вертящееся на языке слово «отчаянно», немедленно ответив:

— Очень хочу.

Глаза его внимательно изучали ее еще несколько секунд. Потом он медленно улыбнулся самой замечательной улыбкой, какую только можно представить.

— Ну что ж, рекомендую вам побеседовать с Дон.

— Я принята? — спросила она, едва веря в удачу.

— Поздравляю, — сказал он, пожимая ей руку.

Февраль подходил к концу, погода стояла премерзкая. На прошлой неделе казалось, что дождь никогда не кончится. Сегодня похолодало; так, пожалуй, и снег выпадет. Эмми плохо спала и встала сегодня, в среду, разбитой, вялой. Вот так-то. Всего месяц назад она готова была прыгать до потолка, когда ее приняли на место помощника секретаря мистера Бардена Каннингема. Спрашивается, что же произошло?

Эмми бродила по квартире, пытаясь разобраться, почему она чувствует себя… ну, скажем, не то чтобы совершенно недовольной жизнью, но какой-то растерянной…

Странно это, потому что теперь о тете Ханне ей беспокоиться не надо. Тетя Ханна воцарилась в смежных комнатах, которые она так страстно желала, и в результате вела себя даже лучше, чем можно было ожидать, ну просто паинька. После того как обосновалась в «Кесвике», она стала спокойнее, увереннее в себе. Восстановилась и ее независимость. Дважды за последний месяц тетя Ханна отказывалась остаться с Эмми на выходные, хотя и позволяла забрать себя на воскресный чай.

Так что дело тут не в тете Ханне. Мысли Эмми обратились к работе и к тому, как, совсем не затрудняя себя получением рекомендаций, Барден Каннингем принял ее в штат. Ясное дело, он человек, привыкший полностью полагаться на собственное мнение.

Она работает в фирме четыре недели и два дня, и работа ей нравится. Она чувствует себя как рыба в воде. Иногда сроки поджимают, но и это ей нравится; трудности для того и существуют, чтобы их преодолевать. Результатами ее деятельности любой работодатель должен быть вполне доволен. Придраться ему не к чему.

С Дон они прекрасно поладили. Это и неудивительно, учитывая, что у той такой мягкий характер. Ее беременность протекала не слишком гладко.

— Думала, что беременных тошнит по утрам только на ранних сроках, — вздыхала она после очередного визита в туалет, — видимо, я уникальный экземпляр.

— Почему бы тебе не пойти домой? Я справлюсь одна, — советовала Эмми.

— Перетерплю, — храбро отвечала Дон. — Завтра днем у меня и так консультация с врачом, ты же знаешь.

В первый же день ее работы Дон спросила, называть ли ее Эмили, или она привыкла к какому-нибудь другому имени.

— Сколько себя помню, меня зовут Эмми. Таким образом, она стала Эмми для всех в фирме.

Итак, надо все-таки найти причину своего беспокойства. Она не волнуется за тетю Ханну, работа ей нравится. Дон симпатична, и все остальное замечательно. Тогда почему же…

И тут она споткнулась на появившейся мысли. Все в фирме зовут ее Эмми, кроме Него! Для Него она до сих пор Эмили. Трудно отследить момент, когда Барден Каннингем стал «Он». Вначале она была целиком и полностью довольна своими обязанностями — до того, как пришлось отвечать на первый из звонков типа «Попросите, пожалуйста, Бардена! Это Паула».