Герцог в моей постели - Амелия Грей

Толпа, еще за мгновение до этого гудевшая, как улей, замолчала. Рука Натана наконец отпустила жабо Брэя. Глаза виконта закрылись.

– Да, и собаку, Брэй… – чуть слышно прохрипел умирающий.

– Что? – не понял тот.

– Позаботься о моей собаке, Брэй. Ты же не оставишь Сайнта?

Глядя в пространство, Брэй неподвижно стоял у окна. С момента несчастья, случившегося с виконтом, прошло всего-то около двух часов, а ночной туман успел исчезнуть без следа, словно его и не бывало. Несмотря на ранний час, все вокруг было залито ярким солнечным светом, на небе ни облачка.

Брэй уже успел сменить запачканные кровью рубашку, жилет и жабо и снова, выглядел безупречно, но на душе у него было тревожно.

Брэю до сих пор не верилось в смерть Натана, хоть он и видел все собственными глазами. Раньше Брэю никогда не доводилось присутствовать при столь печальных событиях, и он надеялся, что сегодняшний случай будет первым и последним.

Пока Брэй переодевался, Ситон, которого он всегда считал верным, преданным другом, отправился в «Клуб наследников», чтобы попытаться найти там кого-нибудь, кто мог бы знать, где же все-таки можно разыскать дядю виконта Уэйбери.

– Не хотите ли, сэр, – спросил Ситон у Брэя по возвращении, – чтобы я нанес визит новоиспеченному виконту и сообщил о смерти лорда Уэйбери?

– Благодарю вас, Ситон, но, полагаю, это все-таки моя обязанность.

В глубине души Брэй предпочел бы, чтобы Ситон или кто-нибудь другой взял эту обязанность на себя, но принять от Ситона столь любезную услугу он все равно считал себя не вправе.

С Джоном Олдриджем Ситоном Брэй дружил с момента вступления в «Клуб наследников». Шестидесятилетний, с уже начавшей редеть седой шевелюрой и морщинистой кожей, Ситон был самым пожилым членом клуба. Отец Джона уже достиг восьмидесятисемилетнего возраста, но по-прежнему оставался таким бодрым, что, казалось, готов был дать фору любому молодому, хотя клуб уже не посещал. Когда Джон бывал пьян – что, впрочем, случалось редко, – то шутил, что отец еще переживет не только его, но и своих многочисленных внуков и правнуков.

– Ну а что вы решили относительно сестры Уэйбери? – спросил Ситон.

Брэй рассеянно помассировал отчаянно болевшие виски. Вчера вечером он явно перебрал: надо все-таки быть немного осторожнее, знать меру…

– Что я должен был решить относительно нее? – переспросил он.

– Если я не ослышался, вы, кажется, обещали жениться на ней!

Брэй потер рукой затекшую шею и размял плечи.

– Я сказал это только потому, что иначе бы вся эта толпа просто от меня не отстала! Ну и еще затем, чтобы умирающий мог спокойно отойти в мир иной.

– Вот именно! – многозначительно покачал головой Ситон.

– Что «вот именно»? – не понял Брэй. – Вы всерьез поверили, Ситон, будто я женюсь на ней? Нет, если леди в чем-то нуждается, я всегда готов помочь, но жениться – это, извините, уже слишком!

– Вы дали клятву, Брэй! – Ситон пристально смотрел на него и так маленькими, а сейчас еще и прищуренными глазками. На лбу его залегла озабоченная складка.

Скрежетнув зубами, Брэй отвернулся.

– Женитьба не входит в мои планы, Ситон, – проговорил он, – ни в ближайшем, ни в сколь-либо обозримом будущем. К тому же такой муж, как я, самая неподходящая партия, которую только можно придумать для невинной девушки!

– Вашу клятву слышали с полдюжины джентльменов.

– Вы всерьез уверены, Ситон, что они будут настаивать на ее исполнении? Да они же сами не скрывали, что просили меня поклясться виконту только ради того, чтобы он спокойно умер!

– Неважно. Вы дали клятву, Брэй, а значит, обязаны ее исполнить, и точка. Джентльмен вы, в конце концов, или нет?

«И не подумаю!» – вертелось на языке у Брэя. Как и отец, он всю жизнь делал лишь то, что хотел, нисколько не заботясь ни о каких возможных последствиях, но сейчас, глядя на суровое лицо пожилого друга, Брэй решил, что лучше не перечить.

– Обещаю вам, Ситон, – вздохнув, произнес Брэй, – что, если она уже достигла брачного возраста, я сделаю все возможное, чтобы подыскать ей подходящего жениха!

Морщинистое лицо Ситона недовольно скривилось.

– И только? – усмехнулся он.

– Послушайте, мой друг, я и с виконтом-то был не так уж близко знаком, а о существовании его сестры и вовсе не подозревал! Во всяком случае, я не припомню, чтобы он хоть раз упоминал о ней…

– У него не одна сестра, – поправил его Ситон.

– Сколько же их у него?

– Если не ошибаюсь, пять.

– Ничего себе!

– А как вы думали? – прищурился Ситон. – Предполагали, что виконт был единственным ребенком у своих родителей?

– А что, разве такое невозможно? Я же вот, например, единственный отпрыск моих родителей…

– Подобные случаи скорее исключение, чем правило.

Реплика Ситона немного задела Брэя, но он не привык лезть за ответным словом в карман.

– По крайней мере, – усмехнулся он, – мои родители оказались достаточно умны, чтобы не наплодить аж пять дочерей!

– И что плохого в том, чтобы иметь пять дочерей?

– Попробуйте потом выдать всю эту ораву замуж!

– Их отец, – продолжал Ситон с таким видом, словно не расслышал последней реплики Брэя, – до того как унаследовал титул виконта, был приходским священником в сельской местности, что позволяет с высокой долей вероятности предположить, что его дочери воспитаны в атмосфере чистоты и благочестивости. Разве вы не желаете для себя такой невесты?

– Их отец был священником? – удивился Брэй.

– Собственно говоря, он и не собирался становиться виконтом. Унаследовал он титул в результате несчастья – погиб сын его старшего брата. Это было года четыре или пять назад. Если мне не изменяет память, именно тогда Натан Уэйбери и вступил в клуб, а вскоре после этого унаследовал титул и сам.

Сердце Брэя невольно сжалось. Как тяжело должно быть сейчас сестрам Натана – потерять брата после того, как они совсем недавно пережили смерть отца… Но Брэй поспешил отогнать от себя эту мысль, вспомнив любимое изречение своего отца: «Запомни, сынок: эмоции – ахиллесова пята мужчины и этим часто пользуются женщины». Но вместе с этим Брэю вспомнилось и другое, чему учил его отец: «Настоящий джентльмен держит свое слово!»

Впрочем, отец Брэя не всегда был последователен в своих методах воспитания сына – если слова «методы воспитания» вообще применимы к отцу, который всегда потакал малейшим капризам сына, стоило тому только попросить, а потом удивлялся, почему его сын вырос едва ли не самым скандальным кутилой и повесой во всем Лондоне.