Великие умы России. Том 14. Николай Жуковский - Элина Масимова

Все, кто знал Егора Ивановича, позже замечали, что Николай Егорович перенял у него ту доброту, отзывчивость и скромный нрав, которыми отличался отец. Екатерина Александровна Домбровская (урожденная Микулина), племянница Николая Жуковского, вспоминала о Жуковском-старшем: «Высокий и полный, он ходил слегка сгорбившись, всегда в мягких козловых сапогах. Говорил мало, тихим голосом, с сильным полтавским акцентом. Был щепетильно честен. Его неподкупная честность создала ему хорошую репутацию среди рабочих на строящейся дороге и плохую – среди подрядчиков и чиновников, облепивших стройку в надежде на богатую наживу». Из-за верности своим принципам пришлось оставить Егору Ивановичу любимую работу. Отказавшись принять гнилые шпалы за годные и не найдя в этом поддержки у начальства, по приказу 15 декабря 1844 года «по домашним обстоятельствам был уволен в отставку начальник 4-й дистанции II отделения V округа поручик Е. И. Жуковский 1-ый штабс-капитан и с мундиром».

Дом в Орехове (30 км от г. Владимира), в котором родился и жил Н. Е. Жуковский, ныне Государственный дом-музей Н. Е. Жуковского. Негатив Н. Г. Кочнева.

После свадьбы Анна Николаевна с мужем, своей сестрой Варварой и крепостной их матери Ариной Михайловной переехали в небольшое имение Орехово. Оно было куплено на деньги, выделенные сестрам их братьями как часть имущества. У молодоженов вскоре родилась дочка Мария. Оставив место инженера путей сообщения, Егор Иванович поступил на службу управляющим имениями своего соседа по Орехову – графа Зубова, так как само Орехово не давало достаточного дохода. Кроме того, дом, оставшийся от предыдущих хозяев Орехова, был слишком большим для молодой семьи и требовал много затрат. Однако это гнездышко все равно было горячо любимо семьей Жуковских, и они всегда очень трепетно относились к нему. Егор Иванович из-за новой службы снова почти не бывал дома, и практичная Анна Николаевна взялась сама за перестройку дома, чтобы создать уют и уменьшить растраты.

Семья постепенно пополнялась, и, несмотря на не очень большой доход, Жуковские делали все для того, чтобы дать хорошее образование своим детям. Так, предусмотрительная Анна Николаевна, когда второй их сын Коля был еще на воспитании няни, Арины Михайловны, выписала старшим детям, Маше и Ване, в гувернантки француженку из Москвы. Грамоту же, музыку и рисование Жуковская взяла на себя.

Коленька получил в семье прозвище Жук, сохранившееся за ним и в школе. Непоседливый и привязанный к природе, он постоянно тянулся во двор. Любивший общество отца, маленький Николай искренне скучал по нему. В одном из писем Егору Ивановичу он писал:

Интересно, что сам Егор Иванович наряду со своими хорошими и плохими поступками за день отмечал в записных книжках, которые делал собственными руками из серой бумаги, исследования глубины и свойств почв, метеорологические наблюдения и многое другое. Верно говорят, накопленные знания и умения передаются по крови, и именно ими «наследник» может лучше всего воспользоваться в жизни. И Николай не упустит этот шанс. Кроме того, еще когда Егор Иванович работал инженером-путейцем, его рассказы о строительстве мостов и борьбе с водной стихией, а также совместные поездки с сыном Колей на участки и наблюдение там за строительными работами будоражили творческую мысль Жука, развивали в нем техническую интуицию и питали любовь к инженерной деятельности. Тогда-то малец и загорелся мечтой пойти по стопам отца со свойственной Жуку на то силой, чувствуя в этом свое предназначение.

В Орехове детство Коли было наполнено привязанностью к чудесному пруду, овеяно радостью вдыхаемого ореховского воздуха. В пруду он впервые изучил, как вода выталкивает из себя неродные ей предметы. В школьные и университетские годы любили они с приятелями также на спор переплывать этот пруд с подсвечником на голове, проверяя ловкость друг друга: у кого подсвечник не упадет. С братьями и сестрами Коля обожал запускать воздушных змеев. В лесу он увлекался наблюдениями за птицами. Жуковский пронес эту привязанность через всю жизнь.

Не менее впечатляющим фундаментом детства Коли были его любимые книги. Больше всего захватывали Жука рассказы Жюля Верна с его бесстрашными героями, смелыми учеными и изобретателями. Именами персонажей из «Пиквикского клуба» были названы два любимых кота Анны Николаевны – Мистер Бофин и Мистер Винас. Капитаном Немо, в честь героя романа «Двадцать тысяч лье под водой», назвали любимую собаку. А «Воздушный корабль» на всю жизнь осталась настольной книгой Николая. Весь же этот драгоценный книжный фундамент заложил в Коленьке студент медицинского факультета Московского университета Альберт Христианович Репман, которого Анна Николаевна пригласила к ним для подготовки старших сыновей в гимназию, когда Коленьке исполнилось 7 лет.

В самом Репмане давала о себе знать восхитительная кровь его родителей. Отец Альберта, Христиан Репман, был нидерландским подданным, владельцем небольшой суконной фабрики в Хамовниках. Матерью была француженка Констанция-Екатерина Дюпюи. Так, Альберт отлично владел французским и немецким языками, обладал живым и разносторонним умом. Его круг научных интересов был крайне широк, и всю жизнь он стремился еще больше расширить и углубить свои знания. Проницательность подсказала ему, что Коле дарован чрезвычайно пытливый ум, который еще проявит себя. Их совместные занятия крайне увлекали Николая и его старшего брата Ивана. Репман сумел зажечь в детях восторженность от логичности физики и таинства экспериментов химии. Вместе они проводили много времени на воздухе, в непосредственной связи с природой. Так в Коле, этом озорном мальчишке, учитель Репман еще больше разжигал естественную страсть к природе и открытиям, разбуженную ранее еще двумя истинно ореховскими учителями – Захарикусом и Кириллом Антипычем.

У Захарикуса – так прозвали Захара, прежнего дворового, – дом был на самой окраине Орехова. Деревенские мальчишки – Гераська, Ванюшка и Проняшка (потом любимый кучер Николая Жуковского – Прохор Гаврилович) – и с ними Коля любили приходить к Захарикусу по вечерам. Он рассказывал истории о войне с французами в 1812 году, знал много русских сказок. Умел Захарикус читать жития святых, надев на нос очки в железной оправе. У Захарикуса ребята учились и буквам («азам»).

Еще в Орехове был очень плодовитый вишняк – на краю сада, около деревни. Анна Николаевна разрешала ребятам рвать там ягоды прямо с дерева. Возле этого же вишняка мальцы встречались с охотником Кириллом Антипычем. Он шел всегда с тощей и лохматой собакой, неизменно следовавшей за ним. «Уж так зла, так зла, – гордо говорил про нее охотник. – Как бы ни была воровата утка, не уйдет от нее. Нос из воды выставит – отыщет». И Антипыча было видно издалека. Его характерную, вперевалку, охотничью походку, его фигуру, украшенную надетым наперевес старым шомпольным ружьем с самодельным затвором, ни с кем нельзя было перепутать. Самым же завораживающим в Кирилле Антипыче прежде всего для Жука было то, что этот охотник знал всех птиц в лесу и каждую их привычку. Ни одна норка не оставалась для него секретом. Дети часами могли слушать рассказы о пернатых. Особенно их впечатляла таинственная перепелка с красными лапками, которая, как рассказывал Кирилл Антипыч, была так жирна, что даже летать не могла. Хоть ее ни разу не удалось поймать детишкам на их совместной с Антипычем охоте, действительные знания, которые они получали на этих шалашно-костерных вылазках, были очень ценны, особенно для Жука. Братья, пристрастившись к охоте, также помногу возились с собаками – обучали и натаскивали их с помощью Кирилла Антипыча. Первой охотничьей собакой мальчиков стал легавый черно-пегий Фауст – он был любим всей семьей Жуковских. Хоть и кричал маленький Коля, а после уже представительный ученый Николай Егорович, тонким голоском, когда пускали собак осенью по перепелам: «Ах ты шельма, опять по птичкам!» – всё же не уставал он, будучи далеко от дома, в письмах часто просить родных приглядывать за песиками.