Штурмовик. Минута до цели - Алексей Цаплин

«Без команды не двигаться! Да присядьте же! Так, так и растак вас всех!»

Это правильно – надо подождать. Эти гады могли «отработать» боезапасом с замедлением. Кроме того, горящий «Ил» – штука смертельно опасная. Если сейчас бомбы будут рваться, то лучше не присесть, а прилечь. Вернее, вообще залечь и окопаться.

В этот момент решила проявить героизм наша пожарная команда. Несмотря на матерный ор комполка и его замов, пожарный «ЗИС» лихо вырулил из противоположного леска. С него россыпью скатились бойцы в брезентухе и начали заливать горящую машину. Сумасшедшие камикадзе! Ведь если сейчас рванёт, от них даже целых касок не останется!

Нет, вы поглядите! Воистину боги помогают смелым и отчаянным. Ребята сумели сбить пламя и теперь заливали тлеющий «Ил». Сразу скажу – я бы так не смог. Мне на них до сих пор смотреть страшно. Там же в бомболюках 400 кг и плюс восемь капризнейших эрэсов на подвесках. Не – вон шуруют, как будто так и надо. Более-менее целую машину на руках откатили с полосы в сторонку. Тлеющий «Ил» зацепили пожаркой и, не прекращая лить на него воду, потащили в сторону от наших построек. На месте осталась только подбитая машина, возле которой начал суетиться вылезший из укрытия персонал.

Храмов так и не подал официальную команду возвращаться – просто махнул рукой и первым пошёл оценивать результаты налёта на наше поле. Все остальные тронулись за командиром.

Ну, что сказать… Последствия налёта, к счастью, были минимальными. Несколько воронок на поле заровняли уже к следующему утру. Столовку и КП привели в порядок через пару дней. Сухпайком полк питался всего только сутки – пока не сумели восстановить варочные котлы. Ещё через день мы уже нахваливали первый борщ, сваренный в новом котле (пригнали новую полевую кухню – наша полуторка привезла на прицепе). Старую полевую кухню, которая у нас была под первые блюда, не смогли отремонтировать даже в авиаремонтных мастерских. «Чёрные души» сказали, что ремонтировать не имеет смысла – проще выкинуть. Потери полка составили человек пятнадцать. Все – раненые. Двоих – сержантика из первой эскадрильи и бойца из БАО – Бородулин отправил в тыл, остальные отлёживались на месте. «Горелый» «Ил» ещё можно было спасти, и его отправили ремонтироваться. Со вторым ситуация оказалась хуже – повреждения были настолько фатальными, что машину пришлось списать.

Все дружно считали основными героями события наших пожарных. На ребят направили «представление» в дивизию.

Пару недель я пытался выловить взглядом среди обслуживающего персонала нашей столовой физиономию с царапиной на щеке и носу, но без результата. Не то чтобы строить какие-нибудь планы… (я-то человек семейный, уже, можно сказать, пожилой – это здесь мне едва двадцать, а вообще-то я уже древний, как экскременты динозавров). Я это так – из любви к искусству и чтобы навыки не терялись. А то и забыл уже, что у лиц противоположного пола природа создала такие чудесные приспособления для посадки.

На следующий день на КП никто старался не заходить. Потому как комполка общался по телефону с дивизией на предмет организации зенитной защиты нашей поляны. Как потом будет сказано в «Бриллиантовой руке»: «используя местный диалект и идиоматические выражения». В эмоциональном фоне командир начинал переходить от стадии каления в стадию свечения. Поэтому все, кто не был связан с необходимостью присутствия на командно-диспетчерском пункте, решили, что лучше заглянуть на узел связи или оценить состояние вверенной техники на противоположной стороне поля. И вообще, погода хорошая – чего в духоте сидеть-то?

Когда у Храмова «боевой задор» несколько ослаб и он пошёл злобно дымить возле КП, за дело взялся наш комиссар полка, а следом подключился Чернов. Кому они с интервалом в минуту настойчиво втолковывали, что самодельная установка из спаренных ШКАСов – это «имитация бурной деятельности», – не в курсе. Зато оценил манеру выполнения кольцевой атаки – классический штурмовой круг. Осмелюсь предположить, что через пару часов на другом конце провода народ начал вздрагивать от каждого телефонного вызова.

Так или иначе, но эффект был достигнут – до довоенного штата зенитного прикрытия нас, конечно же, не оснастили, но в нашем расположении обосновался взвод зенитчиков с четырьмя МЗАшками и чернявым лейтенантом. Пару зенитных автоматов поставили в районе КП и столовой, а другую пару отнесли к капонирам. Ребята, бойцы БАО с зенитным суррогатом из ШКАСов, тоже были отданы под руководящую длань командира зенитчиков.

На одной из сосен был оборудован пункт наблюдения с полевым телефоном. Посмотрев на все эти древесные мероприятия, я почему-то вспомнил эльфов с их дэлонями[5]. Тем более что наблюдатели одевали маскхалаты. У меня где-то в прежней реальности похожий завалялся. Только здесь распятновка была другого вида. Пятнами, или, как тут кто-то сказал, «амёбами». Короче, ребята изображали разновидность лесных эльфов. Вот не дай бог они там проспят всё на свете! Определять эмпирическим путём, выдержит ли наше поле нормальную бомбардировку «Хейнкелями» или «Штуками», крайне не хотелось бы.

Теперь зенитную мощь аэродрома составляли четыре артсистемы 61-К образца 39-го года в ажно целые 37-мм. Чем я был недоволен? Просто по наивности думал, что поставят четыре 76-мм, объединённых ПУАЗО, а тут… Оказывается, таким макаром усиливают прикрытие только крупных аэродромов типа Кубинки или Тушино. А для нас и то, что выбили, являлось невиданной роскошью.

В общем, в том или ином виде, но зенитное прикрытие у нас всё-таки появилось.

Ещё одним из последствий налёта стала повышенная активность нашего особиста. Он и так излишней ленивостью не отличался, а тут вообще забыл про сон и про нормальный отдых. Комендантский взвод хотя тихонько матерился, но чётко выполнял все «новации» шебутного командира. Но наш лейтенант ГБ на этом не успокоился. Он своей властью забрал из БАО бойцов в помощь своим орлам и организовал из них полуроту. Поначалу эти воины весьма радостно отнеслись к данному событию – воронки заравнивали и наш лесной городок чинили другие, пока они с комендачами бегали. Ближе к вечеру красноармейцы поняли, в какую засаду попали. Ужин у них накрылся медным тазом. Как и отбой.

Особист за сутки после налёта прочесал все окрестные лесочки, полянки и болотца. Кроме нашей стандартной телефонной «воздушки» организовали замаскированную линию связи в сторонке от основной. Были усилены ночные патрули. Появилось несколько дополнительных скрытых пикетов, вынесенных подальше от нашего поля, при этом в караул ходило точно такое же количество бойцов, как и прежде. По всем направлениям нашей деятельности произошло скрытое усиление охраны поля и городка. Даже машину, на которой технари поехали на дивизионные склады, сопровождала полуторка с отделением бойцов в полном вооружении. Попытка технарей «забыть» свои наганы привела к непродолжительной беседе, в ходе которой им было указано на нарушение требований передвижения личного состава в прифронтовой полосе. Кроме того, родителей наших техников обвинили в противоестественной связи с отдельными представителями флоры и фауны. Были озвучены угрозы, что в случае повторения подобной ситуации с нашими несчастными «чёрными душами» вступят в извращённые половые отношения все диверсанты и разведчики противника в округе, но только при условии, если они успеют сделать это прежде, чем командование полка и особый отдел.