Деление на Ноль - Денис Алексеевич Ватутин

Я ничего не ответил и снова переключил внимание на управление машиной.

Сначала на экране были густые клубы дыма, но дым резко вылетал наружу, и наконец в рваных краях разбитых ворот забрезжил серый свет дождливого дня.

И тут сквозь негромкий гул мотора и лязг механики я услышал тихий треск выстрелов и глухой звон пуль о броню: тут же я включил подсветку задней призмы, и оптический луч отразился на светоотражающем козырьке над триплексом. В бледном радужном мареве входа в ангар бегали маленькие темно-зеленые фигурки «аквалангистов». Один из них устанавливал на металлическую треногу свой диковинный «фен», только размером поболее. Оружие явно артефактное, я это еще в комнате ощутил…

– Кажется, у нас проблемы, мистер Моррисон, – ровным голосом произнес младший комиссар, – разверните-ка эту бандуру на сто восемьдесят, если вам не трудно…

Я стиснул зубы и, пока еще Миллер говорил, провернул педальный привод и начал давить на рычаги, но машина не послушалась, а снова нелепо дернулась. К резкому и красивому развороту я был просто не готов: «Гром» опять пошатнулся, и яркая змеистая голубая молния врезалась в каменную стену ангара. Хоть изображение было в радужных разводах из-за давно не чищенной стеклянной призмы, но ослепительная вспышка и черные точки каменного крошева были видны…

– Моррисон, вы нас угробите, – тем же ровным голосом, но с некоторой ноткой напряженности произнес Миллер, – сосредоточьтесь, наконец! А я их размажу…

Часть его слов потонула в гулких металлических ударах щебня о броню.

Единственное, что я успел попробовать, это согнуть «ноги» бронехода и каким-то чудом развернуть станину кабины педалями, вслед за этим гироскоп автоматически потянул в ту же сторону бронекапсулу башни с навесным стрелковым комплексом.

Миллер, не дожидаясь окончания поворота, вдавил гашетку, и ангар озарился яркими вспышками выстрелов: машину затрясло, и раздался чуть приглушенный броней треск очереди из автоматической пушки.

Теперь изображение входа в ангар проецировалось на визор через триплексы, и видно было гораздо лучше.

Фигурки зеленых «лягушек» разлетелись в стороны, а тренога с большим «феном» перевернулась. В тусклом свете проема ворот сверкали искры рикошетов – Миллер свирепствовал, используя те немногие углы поворота турелей для качественного уничтожения людей. Вот никогда бы не подумал, что он не кабинетный интриган, а суровый военспец. Ну, максимум опытный разведчик-аналитик.

– Моррисон! – Его голос поднялся на четверть тона. – А вы можете пятиться назад и смотреть на вход? Дело в том, что эти твари…

Я уже заметил, что некоторые «водолазы» мечутся по ангару вокруг местных бронеходов.

– Вот не надо было ракету тратить, – сквозь зубы прошипел я и начал разворот станины.

Пришлось отключить автоматическую синхронизацию, дабы привести башню в противоестественное положение, и машина взвыла, а я снова начал чувствовать, что теряю управление.

– Моррисон! Можно полегче?! – Миллер клацнул зубами: прямо под левым ступоходом разорвалась граната.

– Так садитесь тогда в кресло пилота! – не выдержал я.

– Нет, Заг, – он неожиданно назвал меня по имени, наверное, нервничал, – у вас это выходит лучше, чем у меня. Работайте!

Я буквально вывихнул себе мозг, пока до меня дошло, как развернуть бронеход задом, да так, чтоб триплекс оставался в контакте с входом в ангар. Не пилот же я танков! К тому же шагающих! Они в основном в меня стреляли!

Генрих был молодцом: несколько раз лязгала механическая система боеукладки, пока он поливал ангар из спаренных «шварцев» и из «Танцоров».

К сожалению, несмотря на наши усилия, четвертый бронеход ожил, а «аквалангисты» стали прибывать.

Я прилип к светоотражающему козырьку, пытаясь пятиться к развороченным створкам ангара наружу. Я надеялся, что хуже всего нашим противникам от рикошетов, так как башня качалась знатно. Вот за это я больше и доверял танкам на гусеничном ходу, а эти артефактные машины, невзирая на свою мощь и технические преимущества, требовали куда как большей квалификации и опыта.

К сожалению, вылезти и протереть призму заднего вида у меня не было никакой возможности.

Захваченный врагами бронеход попытался резко развернуть башню, но в то же время запутался в своих «ногах» и покачнулся.

Именно в этот момент Миллер послал в него второе «шило» и промахнулся, оно врезалось в стену за боевой машиной.

Но зато ударная волна накренила танк, и он рухнул на пол, скребя ступоходами каменную кладку, видно, их пилот был совсем не лучше, чем я. Или же просто не успел взять под полный контроль управление.

Мои же «эксперименты» от разворота принесли не лучшие плоды: бронеход покачнулся, и раздался громкий скрип и скрежет, я красиво вписался в стену возле развороченных ворот.

– Да чтоб вам Купол разодрало, – выругался я, крепко сжав рычаги управления.

В целом получилось, что два бронехода будто отпрыгнули друг от друга… а я сильно стукнулся головой (хвала богам) о спинку сиденья…

– Моррисон! – Тут уж Миллер рявкнул. – Внимательнее!!!

Я опять стиснул зубы и помотал черепушкой: в глазах потемнело на пару секунд, затем, вцепившись в рычаги, я вдруг почувствовал себя «хозяином положения» – мне показалось, что кабина башни стала немного прозрачной, только я не слышал о такой особенности средних бронеходов. Арты, что ли, тут стоят особые? Да я вроде ничего и не активировал…

«Гром» со скрежетом выпрямился и продолжил пятиться назад, а я вертел вокруг головой, но было ощущение, что именно то место, в которое я смотрел, было прозрачным в прямом смысле слова.

Мне некогда было размышлять об этой артефактной дребедени, но это весьма меня ободрило.

Я видел, как паук: не знаю, как это объяснить – я видел вокруг… Одновременно и мечущиеся фигуры, и как они пытались поднять треногу, и попытки соседнего танка «встать», и дыру в воротах, в которую я пятился этим «скворечником на ножках».

От этого моя голова слегка закружилась, но я начал сосредотачивать взгляд на конкретных направлениях и пришел в себя.

Почти прямо, почти без качки я пятил машину назад, ориентируясь на некое светло-серое пятно на своем затылке.

Миллер сосредоточенно сопел: я скорее не слышал, а видел его раздувающиеся ноздри и щеки боковым удивительным зрением.

Двое недобитых «водолазов» короткими перебежками тащили черную треногу и крупный «фен», прикрываясь застывшими бронеходами.

В этот момент справа, из тумана клубящегося дыма появился шатающийся силуэт «Грома» наших противников: все же поднялся!

И как только я увидел его, не знаю почему – мне захотелось спрятаться, словно нашкодившему мальчишке с полными карманами яблок при виде сторожа с двустволкой, заряженной пакетиками с солью.

Миллер успел только смешно хрюкнуть, так как кабина пошла вниз на сгибающихся «коленях», и одновременно у меня получился разворот на правом ступоходе на сто двадцать градусов.

Тут же правый борт кабины врага полыхнул ракетным всполохом маршевых двигателей, и дымный шлейф в считаные мгновения протянулся над нашей кабиной…

– Отлично, Заг! – Голос стрелка оставался без интонаций, но имя