Остров сказок - Сергей Марксович Бичуцкий

class="p1">От всей души поколочу! –

Взбешённо прокричал Антон

И ножкой топнул в довершеньи,

Чтоб подтвердить, как грозен он

И непреклонен в намереньи.

И тут, откуда ни возьмись,

Пред ним огромный кот явился.

Антон от страха пискнул: «Брысь!»,

А сам на землю повалился.

— Не утруждайся, бедолага! –

Ехидно промяукал он. –

Твоей геройскою отвагой,

Признаюсь, просто восхищён!

Ермил открыл большую пасть,

Сверкнул глазами, зашипел,

И сделал вид, что он напасть

На лжегероя захотел.

Антон пытался убежать,

Но страхом скованное тело

Не в силах было даже встать,

Хоть очень этого хотело.

— Прости! Прости! Прости! Прости! -

Слезливо закричал Антон.

— Я неудачно пошутил, -

Испуганно признался он.

— Да ты всегда так поступаешь!

Но хоть прощенья попросил!

Не делаешь, а обещаешь, -

Печально произнёс Ермил. –

Но и за это ждёт награда,

Чтоб знал, как должно поступать,

Что тебе дальше делать надо,

Чтоб снова человеком стать.

За то, что попросил прощенья,

Исчезнет дед, как исчезает дым,

И по закону превращенья

Ты снова станешь молодым. -

Сказал Ермил и испарился,

А лес окутал чёрный дым.

Антон в своё возраст возвратился

И стал, как прежде, молодым.

Парнишку радость охватила.

Он закричал: «Ура! Ура!

Мне наказания хватило!

Довольно! Мне домой пора!».

Но радость быстро уходила.

Антон прекрасно понимал,

Что рядом нет уже Ермила.

Кому же он тогда кричал?

Он, наконец, остановился,

Присел на травку и застыл.

В себя всецело погрузился,

А про меня совсем забыл.

Глава 4

И я не лез без разрешенья,

А замеревши, наблюдал.

Он должен сам принять решенье,

И я его покорно ждал.

Внезапно рядом вдруг раздался

Тяжёлый топот чьих-то ног.

Я догадаться попытался,

Но кто идёт, понять не смог.

Антон упал, к земле прижался,

А к нам, похожий на туман,

Неумолимо приближался

Уже знакомый великан.

Один из тех, что вереницей

Несли поклажу на руках,

И в чан бросали, чтоб свариться

На жарких огненных углях.

Он подошёл, остановился,

Кого-то взглядом поискал.

К Антону низко наклонился

И на ладони вверх поднял.

— Постой! — я крикнул от испуга. –

Постой! Ты уж прости,

Но сделай мне одну услугу -

Если возможно, отпусти.

— Я не могу! Моя задача

Повсюду неслухов искать.

Поверь! Для них самих — удача

В волшебном месте побывать.

Мы их повсюду собираем.

Пусть дети вместе поживут.

Не учим их, не заставляем.

Они и сами всё поймут.

А хочешь, присоединяйся!

Пойдём туда! Что делать тут?

Пойдём со мною! Не смущайся!

Посмотришь, как они живут.

— Ну, почему ж не согласиться?

С тобою я пойти не прочь!

Мне не мешает просветиться,

И может чем-нибудь помочь. –

Ответил я. Он улыбнулся.

Антона в клетку посадил.

Меня своей рукой коснулся

И я по воздуху поплыл.

А он за мной пятном белесым,

Огромным облаком седым.

И полетели мы над лесом -

Внизу Антон, а я над ним.

Открылись дивные просторы,

Когда мы взмыли в небеса,

Поля, овраги, реки, горы

И бесконечные леса.

Глава 5

Мы прилетели очень скоро

И приземлились у ворот.

Здесь за решётчатым забором

Туда-сюда мелькал народ.

Но люди маленькие были.

Такие же, как Антон.

Что-то копали и носили.

Похоже возводили дом.

Порой отчаянно ругались,

О чём-то спорили подчас,

И снова делом занимались,

Совсем не замечая нас.

Я с интересом наблюдал

За тем, что там происходило.

Внезапно великан пропал,

Будто волной большою смыло,

А потерявшийся Антон

Внутри ограды оказался.

К забору прислонился он

И, очевидно, растерялся.

И там статуею застыл.

За всем с опаской наблюдал.

А обо мне совсем забыл,

Хотя я за спиной стоял.

Старик какой-то у загона

Вдруг очень громко закричал,

Завидев робкого Антона,

И подойти к ним приказал:

— Эй, ты! Нелепый голодранец!

А ну-ка, подойди сюда!

Ты, вероятно, новобранец.

Расскажешь, как попал сюда!

Антон никак не мог понять,

Кому приказывал старик.

Всё также продолжал стоять,

Но вновь раздался грозный крик.

Тут паралич оцепененья

Вдруг неожиданно прошёл.

Он принял, наконец, решенье,

И к старику на зов пошёл.

Приблизившись, остановился,

Надменно голову поднял,

Затем вперёд чуть наклонился

И что есть силы закричал:

— Ты что орёшь, пенёк трухлявый?

Ты посмотри, какой герой!

Ты сам себе присвоил право

Так разговаривать со мной?

Старик опешил, поперхнулся,

Дар речи вновь затем обрёл,

На окружавших оглянулся

И в наступление пошёл:

— Я главный неслухов начальник!

Тебе бы надо это знать!

И как же ты посмел охальник

На Бубу Грозного кричать?

— Так ты и есть тот Буба Грозный? –

Антон затылок почесал,

— Прости, не помню! Не слыхал!

Да ты, скорее, жук навозный, -

С издевкою старику сказал.

— Да как ты смеешь, нахалёнок,

Так разговаривать со мной?

Знать хватит у тебя силёнок,

Чтоб в драке встретиться со мной?

— Да ты заранее не бойся!

Со стариками не дерусь!

Присядь на пень и успокойся!

Побереги себя, дедусь! –

Антошка нагло стал смеяться.

— И хватит попусту ругаться.

Ну разве это разговор?

Мы не успели повстречаться,

А между нами, уж, раздор.

Давай с тобой присядем рядом,

И обо всём поговорим.

Рассудим всё, как люди, ладом

А там уж дальше поглядим. –

Сказал Антон и улыбнулся.

Старик от слов оторопел.

На окружавших покосился.

Затем сердито засопел,

Кивнул согласно, хоть скривился,

И первым на пенёк присел.

Антошка присоединился,

А там и вовсе осмелел:

— Ну, что же, Буба, вот и славно!

И мудро! Нечего не сказать!

И, если ты здесь самый главный,

То должен всё мне рассказать!

— И что бы ты хотел услышать? –

Угрюмо Буба перебил.

— Что от тебя хотел услышать? -

Сердясь, Антон переспросил. -

Во-первых, что это за место?

И как ты сам сюда попал?

А, во-вторых, мне интересно,

Как ты здесь самым главным стал?

И, в-третьих, что это за люди?

Кто и зачем их здесь собрал?

В-четвёртых, что со всеми будет?

Какой нам предстоит финал?

— Какой финал? — Переспросил старик.

Ну, кто же здесь предугадает,

Хотя и выбор невелик,

И всяк, кто здесь, об этом знает.

Собрали нас не без причин.

Здесь все, один другого пуще

Уверены, я — господин,

Других совсем не признающий.

Для нас авторитетов нет.

Как нет и светочей науки.

А уж родителей совет,

Как яд смертельный от гадюки.

И мы с рождения считаем,

Что нас умнее в мире нет,

И никого не уважаем,

А ещё чаще унижаем,

Тех, кто решится дать совет.

Считаем, всё на свете знаем,

И сами в это свято верим.

И близких в этом убеждаем,

Пока нас случай не проверит.

Неисправимые зазнайки.

Но