Ты очень мне нравишься. Переписка 1995-1996 - Кэти Акер

со знаком вопроса, а с запятой, апострофом, изливающимся восклицанием: I'm very into you (Ты очень мне нравишься).

Впрочем, эмоции быстро замещаются спекуляцией, интеллектуальной игрой, свободной от ограничений академического дискурса. Они — в самой гуще критической теории XX века, от французского постструктурализма до гендерных исследований или немецкой школы. Жар спекуляции доходит до кульминации, когда Акер и Уорк рассматривают communauté inavouable у Бланшо и трансгрессию у Батая. Эти концепции сталкиваются друг с другом, чтобы затем сойти со сцены, уступив место следующей партии в философской игре слов. Но telos начинается (и заканчивается) в не-месте аэропорта и самолета. Хотя начало и конец этой книги приходится на аэропорт, ее настоящее место действия — интернет, и это идеально подчеркивается гулким эхом Portishead.

И все-таки, хотя место действия как нельзя более современно, перед нами по сути — необычный инвариант эпистолярного романа. Отличие в том, что здесь нет потери невинности, но есть ее постоянное переопределение. Это следы, оставленные двумя циниками, которые желают обрести веру. Два человека противостоят культуре смерти, желая утвердить радость жизни. Их проблема в том, что они слишком много знают, но знают и то, что это знание ни от чего их не защищает.

Это текст о переходности и переходе. Авторы хотят вписать что-то в бытие, создать заклинание. Но на этом всё не заканчивается. Уорк говорит, что имейлы прервались, когда он уехал из Сиднея в Нью-Йорк, в Сан-Франциско навестил Акер и они поехали вместе в Нью-Йорк, чтобы провести еще немного времени в отеле Gramercy. Потом они писали друг другу, но сохранилось только одно письмо — оно приведено в конце книги. Выходит, что большая часть настоящей встречи — термин Уорка, призванный заместить слово «роман», — отсутствует. Их последняя встреча состоялась в Лондоне, в последний год жизни Акер, после того как ей провели мастэктомию. По воспоминаниям Уорка, они тогда пошли на перформанс ВИЧ-положительного гомосексуального мужчины, который рассказывал, как его поглотила медицинская машинерия. Действие пьесы происходит в морге, под зданием старой больницы, и заканчивается тем, что он лежит на столе, как мертвый, в «просмотровой комнате» для родственников умерших. Я пишу об этом, чтобы подчеркнуть, насколько трагичной была смерть Акер, насколько невыносимой для всех, кто знал ее.

Странно быть редактором — и издателем — этих писем. Я нашел свое имя в тексте, оно было написано с ошибкой, я исправил ее и изменил имена тех немногих, чью приватность Акер не хотела бы нарушать. Уорк тоже изменил несколько имен. Тут есть напряжение, отчасти спровоцированное самим медиумом, ведь в ту пору имейлы были новым средством связи. Читатель заметит, как авторы отсылают к технологии, которая сегодня уже стала для нас привычной. Она имеет спекулятивное качество асинхронности, которое не стыкуется с сегодняшним ощущением моментальности имейла. Это текст зарождения, текст начала, заметки о коротком совместном пути двух культовых фигур нашего времени. Я благодарю Кена Уорка за то, что он дал согласие на публикацию, за его бесстрашную приверженность глубине, противоречивости и эмоциональной честности. Я уверен, что Акер ни за что бы не согласилась на публикацию писем, будь она жива, но она мертва. Что делать душеприказчику, как не отвечать на вопросы и подписывать контракты? Возможно, теперь мы узнаем их обоих немного с другой стороны. Мертвый писатель существует только в словах, и я публикую эти письма не как откровение, а скорее как тотальный текст: в жизни Акер всё было текстом, включая ее собственную смерть. Во время этой переписки она приезжала ко мне в гости, а потом прислала мне имейл про Кена — он рассеялся в эфире и в этом смысле больше похож на устную речь, чем на письмо. Итак, дорогие читатели, эти слова адресованы не вам, но я надеюсь, что они еще хранят часть тепла, с которым были написаны.

Ты очень мне нравишься.

Переписка 1995-1996

Дата: вторник, 8 августа 1995 г. 00:14:51 +1000 (EST)

От: Маккензи Уорк [email protected]

Кому: Кэти Акер [email protected]

Тема: с приветом из хутервилля[1]

Как в тумане вырулил из аэропорта и сразу помчался на работу. Тасовал бумаги на столе, словно куски головоломки, пришел домой и проспал весь день. И только потом осознал, какое тяжкое похмелье посмело на меня свалиться — как будто третий день в запое. Сейчас понедельник, поздняя ночь, и мне стало получше. Читал биографию Уорхола, написанную Бокрисом, и главы из _Дезинсектора!_, по порядку. Ты была абсолютно права насчет Берроуза. Вторая глава — о том, как «стать волком». Порой проскальзывает такое чувство, будто там был реальный напалм, а я его не заметил. Я немного могу рассказать — потому что, похоже, не был свидетелем происходящего — что бы это ни было. А может, как Грегори Пек в _3авороженном_, я снова обрету память.

Но я точно не забуду, какое наслаждение приносит время, проведенное с тобой. Близость наших тел, интеллектуальная и духовная близость: это так мимолетно, так неповторимо. Я думаю, мы — одиночки, каждый идет своей дорогой, но на малый отрезок времени мы были неповторимы вместе. Нет слов. Просто хочу сказать, что нет слов. Я так рад, что ты пришла ко мне; и рад, что ты дошла до оргазма. Думаю о том, как ты спишь в самолете, приняв травяной сбор, от которого сразу вырубаешься. Потерпи. Скоро я смогу немного рассказать о себе. Когда вспомню, кем я, по-моему, был на самом деле. Даже если сейчас я уже немного в другом месте.

* * *

Дата: понедельник, 7 августа 1995 г. 19:13:00 -0700

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Re: с приветом из хутервилля

Так здорово прийти домой и прочитать твое письмо, а точнее, прийти домой и обнаружить, что багаж потерян и его не получить до следующего перелета, и что чеки, которые мне выдали за работу в Австралии, нельзя обналичить, потому что они необоротные, и что у меня на счете осталось всего десять долларов, и что, и что — о джетлаг! — твое письмо весь день — или ночь? — с ног на голову поставило. Как бы там ни было по факту или не-факту, хвала небесам и Гурджиеву, — перелет был сносным (читала Гурджиева как приключенческий