Рыжик - Юля Пилипенко

P.S. Так не может больше продолжаться… меня спасет или Париж, или немного Солнца… а еще лучше – парижское солнце.

Я сидела в аэропорту «Шереметьево»… уставшая, разбитая и опустошенная… Я летела «домой»… А что «дома»? И где этот «дом»? Ах… да… в Днепропетровске… По крайней мере, это подтвердил мой посадочный. Да здравствует Днепропетровск! Мой Дом Родной! Приветствую тебя, прекрасный город с уе…й гармонией… Хорошо, что у меня пока еще есть машина и собака… ну и квартира… хотя… интересно, у меня еще есть квартира? Было бы забавно: я захожу домой, а меня там ждет новоиспеченная семейная пара… Как красиво: она стоит у моей девственной плиты и готовит паровые котлетки… а он, мой бывший он, с умиротворенной улыбкой, отображающей всю красоту и прелесть семейного очага, смотрит телевизор… а еще лучше читает «Комсомольскую правду»… И тут я: «Поздравляю, чувствуйте себя, как дома… в холодильнике есть немного Evian и куриного филе для моей собаки…» А лучше не так… хотя лучше никак. Эта позитивная волна моих мыслей заносит меня в какой-то русско-итальянский ресторан аэропорта: я просматриваю заколдованное меню… и мой выбор, который целиком и полностью стал жертвой моего настроения, останавливается в девять утра на мартини, мартини или мартини. Это с учетом того, что за пятнадцать минут до этого я на последние российские рубли купила в Duty Free «Martini Gold by Dolce&Gabbana». Мне всегда нравилась Моника Белуччи, и я не могла не попробовать напиток, который рекламировал ее черно-белый образ. Возможно, я прилечу домой и выпью этот прекрасный дизайнерский лимонад с моей новой семьей… черт… опять я о них думаю… Итак, после пятидесяти грамм отвратительного теплого мартини, выпитого в окружении спортсменов– интеллектуалов и двух проституток, я отправилась к своему гейту… В тот момент я не думала о том, что, когда я прилечу «домой», у меня могут возникнуть проблемы с украинским паспортом, в котором не было вклеено новое фото. На российской границе мне очень строго пригрозили: «Я сделал себе пометку… в следующий раз, если вы прилетите с этим же паспортом, вы не сможете попасть на территорию Российской Федерации»… Во– первых, я надеялась, что следующего раза не будет… Во-вторых, я всегда летаю с загранпаспортом, который во время произнесения торжественно-угрожающей речи российского пограничника покоился в немецком посольстве города Киева, украшенный шенгеном на три года… а в-третьих, мне в тот момент было абсолютно безразлично: меня не волновала ни Российская Федерация… ни Украина… ни все остальное… потому что я ничего не чувствовала. Я АБСОЛЮТНО НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВОВАЛА. Олигархическая Москва украла все мои отчасти детские мечты, и самое страшное, что я даже не знала, как она с ними поступит. Я была такой же пустой и холодной, как аэропорт «Шереметьево»: не было эмоций… не было сил… желаний, чувств, забот, смеха, злости, слез… Во мне не было ничего… Я села в автобус, который должен был радостно доставить своих пассажиров к самолету. Я стояла возле открытых дверей… в расстегнутом настежь «Монклере», в уггах, в тонких колготках… но даже не чувствовала холода… меня ничего не трогало, ничего не цепляло, и в тот момент мне стало страшно… я подумала: «А что если так будет всегда? Что если я больше никогда не смогу почувствовать и полюбить?.. Что если я никогда больше не смогу заплакать от счастья или от грусти?.. Что если это конец… конец моего внутреннего мира?» Я не знаю, что было бы, если бы я тогда так не подумала… Я не могла знать, что в ту же секунду Развратница Жизнь и Его Величество Случай одновременно подслушают мои мысли, потом немного посовещаются и примут решение: «Пусть они встретятся. Сейчас». Пока Жизнь и Случай вели свой забавный диалог, я безжизненным взглядом смотрела в одну точку… до тех пор, пока не поймала себя на мысли, что уже минут пять на меня так же, не отрываясь, смотрит пара холодных хитрых глаз, которые принадлежали человеку, одетому во все черное: он был в кепке, пальто… стоял на улице и говорил по телефону… и все время смотрел на меня… На нем были чертовы ботинки «Catford», которые я всегда презирала… на плече висел черный рюкзак… Он смотрел на меня… так странно смотрел на меня… он… Если бы я тогда знала, к чему приведет «он так странно смотрел на меня», я бы все равно села и в этот автобус, и в этот самолет…

Я открываю глаза… как всегда, в самолете я спала. Днепропетровск. Вот он. Надо же… светит солнце… думаю, уже стоит сказать «спасибо». Можно отстегнуть ремень, сделать вдох или выдох, можно даже кому-нибудь позвонить. Только кому мне хочется позвонить? Звонить некому. А даже если бы и было, кому позвонить-то, что говорить? «Алло, привет… да… Москва мне очень понравилась… она меня убила и сожрала… конечно, все отлично…» Единственный человек, которому хочется позвонить, меня встречает, а родители – это святое… им я, конечно, позвоню. Впрочем, за две недели моего отсутствия в этом аэропорту ничего не изменилось: очередной автобус, который везет нас к терминалу… чужие взгляды, стандартные разговоры, заезженные мелодии made by Nokia, Vertu и iPhone. Я выхожу из автобуса, не спешу к терминалу и чувствую на себе чей-то взгляд… Ну конечно… человек в черном… от его взгляда мне стало еще хуже, чем было до этого: почему-то появилось желание достать «капли» от «Ray Ban» и одеть их на давно не помнящие тушь ресницы. И вот… паспортный контроль… мое уставшее «здравствуйте» и… «У вас проблемы». То, что у меня проблемы, я знала и без украинского персонажа, который гордо восседал в будке на паспортном контроле для UA CITIZENS.

– Как вы догадались, что у меня проблемы? – поинтересовалась я с легкой долей иронии.

– Проблемы с вашим паспортом, – ответил властелин-пограничник.

– Это как раз не проблема. Меня уже предупредили в России, сказали, что нужно вклеить новое фото, потому что мне стукнуло двадцать пять лет. Это будет первое, что я сделаю, когда попаду домой.

– Нет, девушка, вы не понимаете… я не могу вас впустить в Украину… и у вас действительно проблемы… давайте отойдем в стороночку и поговорим… – При этом он улыбнулся мне той знаменитой загадочной улыбкой, на которую способны только украинские пограничники.

– Послушайте, я очень устала… катастрофически хочу спать… пожалуйста, давайте закончим эту историю здесь и сейчас. Вы пропускаете меня «домой», я искренне говорю вам «спасибо» и мило улыбаюсь, мы не задерживаем очередь… и все остаются довольны.

– Юлия Александровна, я даже не знаю, гражданкой какой страны вы являетесь… России или Украины… я не понимаю, как вас выпустили из Украины с вашим недействительным паспортом… Это невозможно.

– У меня остался старый посадочный… и билет… Вы можете сами убедиться, что я вылетела из Украины четырнадцатого октября, и сегодня я возвращаюсь из Москвы в Днепр. И, думаю, вы можете проверить, что у меня есть загранпаспорт, который сейчас находится в Киеве, в немецком посольстве.

– Я вас прошу отойти в сторону и подождать. Мне нужно подумать, что с вами делать. Я должен все проверить и посоветоваться с коллегами.