Разговор с писателем Захаром Прилепиным, или Как вернуть на Украину мир и колбасу по 2.20 - Виктор Павлович Романов

Палыч. Буду только радоваться за тебя, если окажусь не прав. (Внимательно осматривает комнату.) Слушай, а что это за заведение?

Ярослав. Местная метеостанция.

Палыч. А кровати для кого?

Ярослав. Для таких, как мы. Тут все подрабатывают, кто как может. Имеют заработок, между прочим, как мы с тобой на Крайнем Севере.

Палыч. Да-а-а?

Ярослав. Да. Представь себе.

Палыч. А ты какое отношение имеешь к этой метеостанции?

Ярослав. У меня друг во Львове начальник метеостанции, а эта подчиняется ему.

Палыч. (Зевая и потягиваясь.) Ясно…. Ой, что-то меня уже в сон начинает клонить.

Ярослав. Ну тогда давай укладываться. Тем более мы ж решили завтра ранней электричкой возвращаться во Львов.

Они начинают готовиться ко сну. В комнате гаснет свет.

Действие первое

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Зажигается свет. На сцене комната в квартире Юрия Павловича. На задней стенке над креслом висит портрет писателя Захара Прилепина. Вдоль левой стены стоят шкафы с книгами. Вдоль правой платяной шкаф и односпальная кровать. Юрий Павлович сидит в центре комнаты за столом в кресле левым боком к зрителям с электронной книгой в руках. Напротив него телевизор, стоящий между книжными шкафами под углом 45 градусов к зрителям. Напротив телевизора еще одно кресло.

В нем сидит Лидия.

Лидия. Я вспомнила эту твою поездку во Львов. Ты нам тогда с Никитой так расхвалил это Славское, что мы через пару месяцев где-то в марте поехали туда с тобой со своими лыжами. Но нам тогда не повезло с погодой, всю неделю во Львове лил дождь, как из ведра и мы даже из гостиницы никуда не хотели выходить.

Юрий Павлович. Да, помню. Это была самая неудачная наша поездка из-за плохой погоды. А сейчас политическая погода там такая, что у нормального человека даже мысли не возникает лететь туда на отдых. Но, слава Богу и спасибо Путину, что у нас теперь свой прекрасный горнолыжный курорт появился в Сочи, которому Славское в подметки не годится.

Но вот так это все выглядело там тогда на Западной Украине….

К сожалению, мои слова, сказанные там, оказались пророческими. Агрессивное меньшинство на Украине в конце концов победило пассивное большинство и захватило власть.

Лидия. Да это все Горбачев, с его чертовой перестройкой.

Юрий Павлович. Горбачев? А при чем тут Горбачев?

Лидия. Ну, как при чем? С него же весь этот бардак начался.

Юрий Павлович. Нет, нет, ты погоди. Горбачев все правильно делал. Он просто дал людям больше свободы во всем. Главное, я считаю, он дал свободу предпринимательства.

Это уж Ельцин сначала Горбачеву палки в колеса вставлял, а потом с Кравчуком и Шушкевичем вообще Союз развалил, чтобы к власти прийти.

Кстати, я ведь ездил на Украину в самом начале перестройки. У меня были самые отличные впечатления от командировки. Вспомни.

Действие первое

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Зажигается свет. На сцене комната в квартире Юрия Павловича. У задней стенки слева от входа стоит кресло. Вдоль левой стены стоят шкафы с книгами. Вдоль правой платяной шкаф и односпальная кровать. Слева между книжными шкафами вход в кабинет. Юрий Павлович и Лидия сидят в центре комнаты за столом и пьют чай. Сын Никита сидит в своей комнате.

Лидия. (Убедившись, что муж покончил с обедом.) Ну что, как у тебя с договором по Запорожской атомной станции?

Юрий Павлович. Очень удачно съездил. Все работы по договору выполнены. Я никогда с такой легкостью не работал, как в ЭТОЙ командировке на Запорожскую атомную станцию.

Лидия. А что изменилось?

Юрий Павлович. Что изменилось? Изменилось отношение людей к работе. Когда я работал в институте и приезжал в командировку на любую нашу атомную станцию, никого нельзя было заставить сделать абсолютно ничего. Приходилось подкупать руководителей обещанием включить их в соавторы будущей научной статьи. Иногда помогало. А сейчас достаточно включить человека в состав временного творческого коллектива и он готов для общего дела горы своротить. Принцип материальной заинтересованности самый надежный рычаг в экономике. Спасибо Горбачеву с Рыжковым, что создали такую систему отношения к работе.

Лидия. Где только теперь твои Горбачев с Рыжковым?

Юрий Павлович. За них не беспокойся. Они не пропадут, без дела не останутся. Но Ельцин с Гайдаром вряд ли будут эту систему ломать. Во-первых, люди не дадут, они уже поняли разницу, а во-вторых, Гайдар вроде и сам не глупый человек, понимает преимущества малых предприятий. Они могут только в смысле налогов гайки накрутить, Вот это вполне возможно.

Лидия. Да Горбачев-то с Рыжковым не пропадут, я не про них, я про нас думаю. У тебя же это последний договор, а чего дальше делать будем с нашим малым предприятием? (После паузы) И на черта тебе сдалось это предпринимательство? Сидел бы спокойно главным специалистом в институте и получал твердую зарплату, все-таки как-никак, государственное предприятие.

Юрий Павлович. Ты прекрасно знаешь, что в институте уже невозможно было оставаться. Эти ежедневные перетурбации, перемещения, переселения, перетаскивание бумаг, переаттестации у меня уже вот где были (рубанул себя по шее). Вчерашние твои подчиненные стали членами аттестационных комиссий и начинают тебя экзаменовать. Позо-о-о-рище. Начальники меняются каждый день и при всей этой нервотрепке и бессмысленной суете копеечная зарплата. Нет уж, увольте. Пусть этот кошмар терпят те, кто не может работать самостоятельно.

Лидия. А что ж теперь?

Юрий Павлович. Ничего, мать, прорвемся.

Лидия. Прорвемся. Как прорвемся? Куда прорвемся? С кем ты будешь заключать договора?

Юрий Павлович. Пока не знаю. Но руки опускать не собираюсь.

Лидия. Ну ладно. Отдохни пока от этой поездки….

А что-то ты такой не веселый? Если поездка была удачной, что же тогда тебя за душу тянет, я же вижу?

Юрий Павлович. Да, ты права. Тянет за душу то, что собирался навестить тетю Веру в Запорожье, а она не захотела. Представляешь, звоню ей, как обычно, с вокзала, говорю, что я в командировке и хочу заскочить к ней, а она отвечает: «Не надо, ты мне все напомнишь, а я потом несколько дней буду расстраиваться». Она же, ты помнишь, с похоронами дяди обратилась не ко мне, а к сестре Любе. Они с мужем съездили и похоронили его. Видимо из-за этой истории с дачей у нее совсем крыша поехала.

Лидия. Что за история с дачей?

Юрий Павлович. Ну, ты что, не помнишь их дачи?

Лидия. Я не помню дачи! Да мы ссорились с тобой из-за этой дачи! Забыл?

Юрий Павлович.