Книги онлайн и без регистрации » Детская проза » Рассказы о красных командирах - Александр Терентьевич Кононов

Рассказы о красных командирах - Александр Терентьевич Кононов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13
Перейти на страницу:
всю Саратовскую губернию обошёл да всю Уральскую область. Он тут каждую деревню знает. Без карты все пути-дорожки, все тропочки до самого Урала помнит. А сам он крестьянин, бедняцкого роду, Балашовского уезда, Саратовской губернии. С малых лет работать пошёл. Было ему лет двенадцать, отдали его к купцу — товар отвешивать на весах. И стал его купец учить, как обвешивать да людей обманывать. А он не хочет. Купец его за это и прогнал.

— Прогнал?

— Выгнал вон из своей лавки. А Чапаев — сам знаешь, какой он, — неужто стерпит?! Он и тогда за правду стоял. Купец богатый, а Чапаев не испугался. «Жулик ты!» — говорит…

— О?!

— Купец тут от злости чуть не задохнулся. Не привык к правильному разговору. Я, говорит, знаешь что с тобой по закону сделаю? А у буржуя какой закон? «Захочу — в гроб заколочу» — вот какой у него закон. «Я тебя, — кричит купец Чапаеву, — не только из моего дома, я тебя и из села выгоню!» Василий Иванович поглядел на него да и отвечает: «А совсем с земли прогнать меня не можешь? И то ладно. А тебя, гляди-ко, выгоню, дай срок!» И вот, видно, срок этот настал!.. Вот с каких пор Чапаев вражду с буржуями ведёт…

Разговор на минуту умолк.

Фурманов присел к огню на корточки, достал уголёк и раскурил им свою трубку.

Один красноармеец проговорил негромко:

— Расскажи, Еремеев, про часы.

Плечистый боец в чёрной папахе откликнулся:

— Да ведь рассказывал уже…

— А ты ещё раз расскажи. Вон товарищ, — красноармеец кивнул на Фурманова, — небось не слыхал.

Еремеев помолчал немного и потом начал:

— Было это, когда мы белоказаков выбивали из станицы Сломихинской. Не дошли ещё до станицы — ранили меня в голову. Минут десять я, должно быть, без памяти пробыл. Ну, а потом сделали мне перевязку, взял я винтовку, опять пошёл вперёд. Иду, а сам шатаюсь. Погляжу на небо — солнце мне чёрным кажется.

— Ослабел, значит?

— Ослабел. И не то чтоб от боли, а скорей всего — много крови потерял. Да. Иду, шатаюсь. Подпираюсь винтовкой. Долго ли шёл, и не помню. Гляжу — Чапаев передо мною. «Ты куда? — спрашивает. — Тебе в госпиталь надо, отдыхать, рану залечивать». Поглядел я на Василия Ивановича, и вроде веселей мне стало. Отвечаю я ему громким голосом: «Нет, говорю, товарищ Чапаев, отдыхать мне ещё не пора». Глянул он на меня, помолчал. Потом вынимает из кармана часы и подаёт мне: «Носи! Помни Чапаева». Я заробел было, не беру часов: «Что ты, Василий Иванович! Часы тебе самому нужней…» А он как осерчает: «Бери, говорю, заслужил награду! А Чапаев своего слова никогда не менял!»

— А дальше? — спросил Фурманов.

— Что ж дальше… Взял я часы, пошёл в бой.

Вода в ведре закипела. Еремеев вынул из костра жжёную хлебную корочку и бросил её в ведро — заварил чай.

— А давно ты знаешь Чапаева? — опять спросил Еремеева Фурманов.

— Давно. Да по всей земле пройди — небось везде его знают. Про Чапая слава далеко идёт.

Один из красноармейцев зашевелился у костра и сказал:

— Чудно мне другой раз покажется: такой же вот простой человек, как мы с тобой, а, смотри, чего достиг.

— Простой-то он простой, а все ж таки особенный. Я по своему званию плотник. И Чапаев плотник. А выходит: таких, как мы с тобой, много, а Чапаев — один.

Еремеев замолчал.

Фурманов курил и думал о Чапаеве: любят и уважают его бойцы. Да и не только бойцы, а и крестьяне, всё население. Поговорит крестьянин с Василием Ивановичем и сразу увидит, поверит: побьёт Чапаев белогвардейцев! Выступит Чапаев с речью — всё кругом затихнет. Как будто и обыкновенные, простые слова говорит, а слушают его так, что боятся дышать громко. Любит народ своего героя.

Молодой красноармеец перебил думы Фурманова:

— Вчера подивился я на Чапаева, как он вышел в круг плясать. Пояс на себе поправил, шашку подхватил да как пойдёт! Только шпоры звенят да папаха назад валится.

— За то и люб он бойцам, — ответил Еремеев. — Сегодня он из одного котелка с тобой похлебает, под гармонь вместе спляшет, а завтра в бой поведёт — гроза-командир. И тут уж ему слова напротив не скажешь. Да и что говорить! С ним идёшь — не боишься. Знаешь, что у Чапаева всё обдумано, всё рассчитано да на карте размерено. Ошибки у него в бою не бывает.

Начинался рассвет.

Фурманов поднялся от костра, жалея, что не может дослушать до конца разговор красноармейцев. Он решил, что бойцы его так и не узнали.

Но как только он ушёл, Еремеев проговорил:

— Новый комиссар. Фурманов — фамилия. Василий Иванович его признал, да не сразу. Тот приехал: «Вот мои бумаги». А Чапаев ему: «Я командира и комиссара в бою признаю». Бумаги, мол, бумагами, а ты покажи себя под пулями. Ну, а теперь признал Василий Иванович комиссара. Теперь они друзья-товарищи.

Красноармейцы замолчали и стали прислушиваться.

— Поёт… — сказал вполголоса парень. — Ух, и любит песню!

И в самом деле, в избе затянули песню.

Это была любимая чапаевская: «Сижу за решёткой в темнице сырой».

Запевал сам Василий Иванович.

Командиры и красноармейцы дружно подтягивали: эту песню знали в дивизии все.

Но пели недолго.

Чапаев на рассвете уезжал вместе с командирами на передовые позиции: ждали большого боя.

Чапаев подошёл к своему коню и легко вскочил в седло.

Вольный ветер прилетел из степи, донес запах цветов и скошенной травы. Солнце подымалось над росистой, остывшей за ночь землёй.

Бой

Впереди виднелась станица.

Она была занята уральскими белоказаками. Слева от станицы, на холмах, стояли высокие ветряные мельницы.

Чапаевцы наступали с трех сторон: два полка обходили станицу с боков, а посередине, в самом опасном месте, шёл полк иваново-вознесенских рабочих.

Белые начали пулемётный обстрел раньше, чем можно было ожидать. Но пули неслись не из станицы. Пулемёты противника били с высоких ветряных мельниц, стоявших в стороне на холмах. Чапаев привстал на стременах и зорко глядел в бинокль. Рыжий конь горячился под ним, не хотел стоять на месте. Чапаев повернул его и поскакал в ту сторону, где стояли тяжёлые орудия. На всём скаку он махнул рукой командиру батареи, и тот подбежал к нему выслушать приказ.

— Бить во ветрякам! — закричал Чапаев.

Командир бегом бросился к своей батарее. Теперь орудия гремели с обеих сторон. Казалось, само небо готово расколоться.

А Чапаев скакал уже

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?