Смотрящие вверх (сборник) - Владимир Исаев

Вот Гитлер и направил лучшие и, что самое главное, подготовленные для горных боёв дивизии, собрав из них целую армию и обозвав её не абы как, а «Армия А». Саму же операцию назвал скромно и со вкусом – «Эдельвейс».

Но дед Николай в то время таких тонкостей не ведал и волею судьбы 19 августа 1942 года был определён в 20-ю горнострелковую дивизию, 379-й горнострелковый полк пулемётчиком. Николай носил станину, его напарник – ствол. Станина пулемёта «Максим» весила тридцать килограмм. Чтобы прочувствовать вес, который носил дед три года, надо положить в рюкзак пятнадцать кирпичей и сходить, например, в Варшаву.

Здесь надо заметить, что Николай родился и вырос в степи и до сего момента горы не видел даже на картинках – чего нельзя было сказать о фашистах, которые шли на прорыв Белореченского перевала: это части 97-й легкопехотной егерской дивизии и 207-й горно-пехотный егерский полк. Что такое егерский? Это скромное слово подразумевает «простых» тирольских егерей, которые с незапамятных времен целыми поколениями жили в Альпах. Думаю, продолжать про попадание белке в глаз, лазанье по отвесным скалам и про уровень маскировки особо не надо.

Так вот, на следующий день, 20 августа, на Белореченском перевале (направление от Майкопа к Чёрному морю по реке Белая) они и встретились: наш 379-й горнострелковый полк и 207-й егерский из Германии… Четверо суток шёл ожесточённый бой. Повторюсь: четыре дня и четыре ночи. Причём силы и подготовка фашистов были на порядок больше и лучше, но, видимо, не хватало им чего-то главного…

А 25 августа на помощь 379-му пришло подкрепление в виде 23-го и 33-го полков НКВД. Вот тут-то и получили от души тирольские егеря по соплям! Гнали их из ущелий и гор Белореченского перевала аж до линии Даховская – Темнолесское – Нижегородская – Самурская, и 10 октября 1942 года угроза выхода немцев к побережью Чёрного моря через Белореченский перевал была ликвидирована. А в конце октября на перевале выпал снег до двух метров и задули ветра – фашисты отступили ещё дальше.

С ноября по декабрь 379-ый ГСП пропадает из военных сводок вместе с Николаем: Иранский поход частей Закавказского фронта в очередной раз закончился подписанием 26 января 1943 года соглашения о сотрудничестве и дружбе между Ираном, СССР и союзниками. А также ЗКФ успокоил Турцию и немецкие части из Африки.

С 16 января 20-я ГСД в составе Северо-Кавказского фронта идёт по кубанской земле: освобождение станиц Смоленская, Григорьевская, Северская, Ильская, Меречанская… 3 мая – освобождение станицы Крымская (город Крымск).

И вот на пути – один из трёх мощнейших узлов «Голубой линии», или, как её называют, «Сопка Героев». При штурме этой высоты погибло шестнадцать тысяч советских воинов; сорока семи солдатам и офицерам присвоено звание Героя Советского Союза. Штурм начался 26 мая. А в четырёх километрах от этой высоты находилась станица Плавненская (сейчас это хутор Плавненский Крымского района Краснодарского края), где и произошёл бой, в котором дед Николай получил свой первый орден. Случилось это 28 мая 1943 года.

Из архива МО РФ (огромное человеческое спасибо за помощь в поиске этих документов Антонову Виталию Александровичу):

...

Что такое отбить две контратаки до двух немецких рот двумя пулемётными расчётами – нам понять не дано, да и не приведи Господи! А если учесть, что фашистов поддерживала артиллерия и миномёты, то в голове просто не укладывается: как можно было просто выжить?!

«В гостях у смерти» – иначе такой денёк и не назовёшь…

– Знаете, – тут Николай хитро прищуривал глаз, – вообще-то, ваш дед – коммунист. Но когда я уходил в армию, то бабушка, соседка, написала на листочке молитву и зашила мне её в мешочек, который приказала всегда носить с собой. «Много места не займёт, а живым точно останешься», – так и прошептала, – дед выпивал стакан вина залпом и, крякнув, с удовольствием закусывал свежей жареной свининой.

Вообще, я, Вовка-внук из восьмидесятых, до сих пор люблю это «поколение войны»: если они работали – так в три смены; если Родину защищали – то до самого Берлина!

А помните, как они пили? Ведь пили много и часто, но я никогда не видел этих старых, но крепких мужиков валявшимися или «буксовавшими» не по делу. В них, наоборот, просыпалось что-то детское, наивное и радостное: они много шутили, смеялись, пели песни и плясали. Может, кто из вас замечал, что после выпитого глаза у дедов начинали блестеть, а не тускнеть, как у нас.

И что ещё хочу заметить: тогда, за праздничным столом, передо мной сидел не пьяный старый дед, а реальный седой воин – в настоящих шрамах от битв и в настоящих боевых орденах и медалях! Как же это было мощно! А рассказ о войне только начинался…

После освобождения Кубани, в начале апреля 1944 года, Николай, в составе Особой Приморской Армии, участвовал в освобождении Крыма: Глейка, Жуковка, Аджимушкай (северный район Керчи), где освобождали из пещер и каменоломен людей.

В мае 1944 года в городе Клиницы Брянской области 20-ю горнострелковую дивизию переформировывают в 20-ю стрелковую: Николай становится помощником командира взвода 2-го батальона 67-го полка, 20-й СД, 28-й армии 1-ого Белорусского фронта. А уже 26 июня – взятие города Любань, 5 июля – город Клецк; 8 июля в результате обхода с юго-запада частями 20-й стрелковой дивизии и фронтального удара частей 65-й армии был освобождён город Барановичи. Впоследствии 20-ой СД за проявленный героизм было присвоено звание «Барановичская».

Далее города Слоним, Ивацевичи, и вот 22-23 июля 20-я стрелковая ведёт бои на внешнем обводе укреплений Брестской крепости!

28 июля дивизия обходит Брестскую крепость с севера и выходит на государственную границу по реке Западный Буг. Форсирование реки Западный Буг и взятие крепости и города Брест:

Ночью по команде началась переправа: кто на чём, а дед с напарником и пулемётом – на плоту. Думать особо было некогда, да и приказы надо выполнять, а не размышлять о последствиях. Только когда плот разлетелся на мелкие куски от прямого попадания, а дед оказался в воде, стало очевидно: Николай плавать не умеет, но на другой берег попасть надо. Такая дилемма – жизнь или смерть? – стояла перед ним впервые. И времени на то, чтобы не утонуть, много не давалось: законы физики персонально для деда никто не отменял.